Правда персонального формата - Галина Владимировна Романова
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Шлепнул? По заду? Эльзу? Черт побери! – У Ильи что-то упало со звоном на пол. – Эльза отрицает, что состояла в тесных отношениях с Никулиным. И уверяет, что…
– Нет, товарищ майор. Это была не Эльза, – перебила его Горохова, с интонацией, странно напоминающей издевку. – Эльзу Тая знает. И по фотографии не опознала в ней ту самую девушку.
– Черт! – снова выругался Илья и снова уронил что-то со стола. – Я был уверен, что Эльза сама устроила угон. Чтобы получить двойной гонорар: страховку и проценты от сбыта автомашины. Где же нам ее теперь искать – эту угонщицу?
– Там, куда я сейчас и направляюсь. И куда настоятельно прошу вызвать спецназ, – не меняя интонации, ответила Валентина, вливаясь в плотный поток машин на Москву. – Угонщицей была Соколова. Ирина Соколова, майор.
Глава 24
Телефон в руках Веры дрожал, потому что дрожали ее пальцы, пытающиеся написать сообщение. Тремор рук был вызван не старостью, хотя Вера не была молодой. Руки тряслись от страха. Как только Вера увидела то же, что и он, она смертельно перепугалась. Подняла на него бледное лицо и прошептала:
– Это бандиты, Саша! Это совершенно точно бандиты!
Он не был старым идиотом. И без нее догадался, что группа лиц, орудующих в доме Соколовых, это не полиция. Бритоголовые молодчики с широченными плечами и накачанными ножищами шастали по участку Соколовых. Переворачивали все, что им попадалось на пути. И совершенно точно грабили дом. Из открытых окон несся грохот, звон, мат.
– Но почему не кричит Ирина? Она так и не вернулась домой? – возмущенным шепотом воскликнула Вера. – Может, они ее…
И тут уже затряслись и губы его обожаемой Веры. Он понимал, что должен что-то предпринять. Он же мужчина, в конце концов. Хоть и старый. И, положив бинокль на подоконник, он проговорил:
– Тебе надо позвонить капитану полиции, которая тебя допрашивала.
– Позвонить? – возмутилась Вера, и трясущиеся губы сжались в линию. – Она очень… Очень непрофессионально повела себя в ситуации с Машей. Мне неприятно с ней говорить, Саша.
Если честно, то он сам едва выносил эту звонкоголосую девицу. И ее сверкающий азартом взгляд считал немного сумасшедшим. Но выбора не было.
– А если они с участка Соколовых переключатся на наш? – проговорил он с досадой, чтобы не обнажать свой страх. – Что они творят, Вера! Анархисты какие-то!
– Я напишу ей, – решилась его женщина наконец. – Говорить не стану, а напишу.
Она отправила девушке из полиции сообщение, согласовав с Сашей содержание. Он счел, что этого будет достаточно, чтобы, не вдаваясь в подробности, девицу заинтриговать. А то слишком уж долго она добиралась к Маше. Как результат – женщина погибла.
– А если они не приедут? – дребезжащим голоском поинтересовалась Вера, застыв за его плечом.
Сам он в это время очень внимательно отслеживал в бинокль перемещение крепких бритоголовых парней по саду Соколовых. Они продолжали громить участок, даже клумбы истоптали, мерзавцы. Что происходило в доме, оставалось только догадываться.
– Почему же не кричит Ирина? – снова воскликнула Вера.
– Не может, – отозвался он нехотя.
– В каком смысле?! – охнула она, приваливаясь к его спине лицом. – Они ее убили?! Господи, Саша! Как жить дальше?!
Он мог бы ей ответить, что долго и счастливо. Но не сказал этого. Он уже ни в чем не был уверен. И дело не в возрасте. А в тех тайнах, хранителями которых они вдруг заделались. Почему было не рассказать обо всем, что они узнали? Сразу? Думали, что все стихнет после пожара и смерти Маши. Что они смогут и дальше относительно спокойно жить. И не печалиться.
Не вышло! Вообще ничего не вышло! Они не смогли не печалиться. Чувство вины давило. Они не смогли ощущать себя свободными и беззаботными. Совесть грызла их день и ночь. И все разговоры за завтраком, обедом и ужином сводились именно к этому. Но тогда они еще на что-то надеялись. На какую-то тишину, если не в душе, то вокруг дома.
И тут вдруг такой погром! И где? В нескольких метрах от их забора!
Федоров вдруг поймал себя на мысли, что уже в который раз думает о них с Верой, как о чем-то едином, крепком, неделимом. И на душе стало теплее.
– Ну, ну, девочка моя, успокаивайся. Сейчас примчится твоя капитанша. С ней спецназ. И положат этих бритоголовых мордой в пол.
– Да? Правда?
Ее глаза в сетке морщин глянули на него так ясно, с такой надеждой, что старик Федоров не удержался и поцеловал свою женщину в губы.
– Обещаю, – молвил он, отстраняясь после поцелуя.
Все произошло в точности, как он и предсказал. Только спецназ прибыл чуть раньше девицы. А с ним майор, которого Федоров уже видел однажды у ворот Соколовых. Парни в черном, со щитами и автоматами, ворвались к Соколовым на участок, что-то громко и повелительно крича. Одного за другим они уложили бритоголовых крепких парней поперек дорожки к воротам. Потом еще троих вывели из дома. Один из задержанных сильно отличался от остальной группы. Был маленьким, толстеньким, выглядел не презентабельно. И точно был в возрасте.
– Этот-то что там делает? – фыркнула Вера, возбужденно комментируя каждое действие спецназа. – Заблудился, что ли?
– Они выяснят, – кивком указал Федоров на майора и на девицу, которая только что подъехала на своей машине к воротам Соколовых. – Неплохая команда, а? Что скажешь?
– Да. Профи. Только отправила сообщение, они тут как тут! Не отмахнулись от стариков.
– Мы с тобой не старики, – выпятил грудь Федоров. – Мы с тобой люди старшего возраста. С очень активной гражданской позицией.
– Ой, как ты это хорошо сказал, Саша, – рассмеялась беззаботно Вера и потрепала его по плечу. – Может, тогда пойдем дальше в своей гражданской позиции? И расскажем им все?
– Да. Думаю, пора…
Они вышли из ворот под ручку. И сразу отправились по направлению к майору и его спутнице.
– День добрый. Это я вам написала сообщение, – не дождавшись ответного приветствия, оповестила все Вера. – Спасибо, что так быстро отреагировали.
– Это вам спасибо, Вера Ивановна, – приложила руку к груди девушка. – Вы большая молодец.
– А кто это, вообще? – вставил Федоров.
Ему вдруг стало немножко обидно от того, что благодарят одну Веру. Он ведь направлял ее в ее действиях.
– Одна из группировок, промышляющая не совсем праведными делами, – туманно отозвался майор.
Ему точно было жарко на солнцепеке. Он без конца обдувал лицо, выпятив нижнюю губу. И дергал за верхнюю пуговицу промокшую от пота рубашку, пытаясь отлепить ее от округлого животика. А капитанше все
