Варварские нашествия на Западную Европу. Вторая волна - Люсьен Мюссе

Итак, нужно допустить, и это не удивительно, что варяги, по роду своих занятий купцы и наемники, не осуществляли на Руси какой-либо массовой колонизации в городской среде. Что касается того, чтобы приписывать им колонизацию сельских местностей, то это очень неосновательная гипотеза.

Если вернуть его в истинные рамки — движение через Русь шведских авантюристов, готовых на все, что сулит выгоду, — варяжский феномен уже не вызывает удивления, и, конечно, без труда можно сравнить со сведениями русских (Повесть временных лет) и скандинавских источников (прежде всего саг). Зато обращение к вспомогательным дисциплинам, столь информативное на Западе, здесь почти невозможно. Если очень незначительное количество скандинавских антропонимов и вошло в русский язык, то это случилось главным образом благодаря князьям Киева (Игорь, Олег, Ольга от Ингвар, Хельги, Хельга). Скандинавские топонимы полностью отсутствуют; есть только несколько названий мест, производных от самого слова «варяги». Скандинавские названия Руси (Gardariki), Новгорода (Holmgardhr), Старой Ладоги (Aldejgjuborg) и Киева (Kaenugardhr), так же, как и днепровских порогов долго не просуществовали (древнерусским языком было заимствовано только скандинавское название Босфора, sund, «пролив» (у Нестора суд). Дело обстоит совершенно иначе на побережьях Финляндии и Эстонии, где обильная шведская топонимия соотносится с интенсивной аграрной колонизацией, которая оставила лингвистические островки, прекрасно сохранившиеся вплоть до 1944 года. Этапы этого заселения, впрочем, плохо известны и очень спорны; если оно восходит к эпохе викингов, то было возрождено христианскими миссиями XII века). Все эти факты заставляют отвергнуть мысль о настоящем заселении скандинавами Руси. Более того, мы практически не находим ни в Новгороде, ни в Киеве скандинавских институтов: даже княжеская гвардия из шведов принимала совершенно славянскую структуру дружины. С момента своего зарождения Русское государство в поисках политических идей вовне обращается к тюркско-хазарским образцам, а затем к византийским и болгарским, но не скандинавским; и правда, шведскую модель королевской власти, тесно связанную с соответствующей формой язычества, в то время нельзя было ни заимствовать, ни копировать. События на Руси служат еще одной иллюстрацией той гибкости, с которой скандинавы, даже на краткое время получая обширную власть, учились у других цивилизаций. Осталось установить хронологию шведского проникновения в сердце континента. Сведения об этом разноднородны, почти противоречивы. Без учета возможных прецедентов Бронзового века, поползновения шведской экспансии на восток отмечены еще со времен Меровингов: первые скандинавские захоронения в Гробине (Курляндия), бесспорно, датируются VII веком. Однако эти прибрежные населенные пункты, находившиеся в стороне от крупных рек, почти не имели владений в глубине континента. Понадобилось долгое время, прежде чем был открыт первый великий путь во внутренние территории через Неву и Ладожское озеро; вдоль русских рек археология еще не отыскала ничего, что с определенностью можно было бы отнести к периоду до IX века. С другой стороны, недавние раскопки торгового центра Хельго (или Лилло) к западу от Стокгольма обнаружили удивительное количество предметов, привезенных с Востока, в гораздо более раннюю эпоху, возможно, с VI века. В готландских захоронениях VII века были найдены изделия из слоновой кости и раковин из Индийского океана. Какими путями, разумеется, непрямыми, устанавливались эти отношения между Швецией и западной и центральной Азией? Некоторые предполагают, что через Александрию и прирейнскую Европу, но надежные промежуточные, подтверждающие существование этого маршрута, вехи отсутствуют. Ключ к проблеме надо искать в еще более мощном археологическом исследовании северо-запада современной России.

Та же неопределенность сказывается и на порядке зарождения варяжско-русских княжеств. Являются ли самыми древними из них княжества на северо-западе, Новгород, Полоцк и Псков, на Волге, впрочем, гипотетические, или на Днепре, особенно княжество Аскольда и Дира в Киеве? Важность этой хронологии для истории первых русских институтов ощутимо: был ли их исходный контекст отмечен финским, тюркским или чисто славянским влиянием? Отметим, что археология до сих пор не может зафиксировать никаких точных следов деятельности шведов вдоль средней и нижней Волги, несмотря на то, что сведения о ней во множестве встречаются в византийской, мусульманской и русской историографии; существование некоторых институтов также служат ей подтверждением. Поле для археологических изысканий остается огромным.

Скандинавы и мусульманский мир

В соответствии с заголовком этой книги мы уже долгое время изучаем то, как скандинавы вели свой натиск против христианской Европы. Однако следует кратко подчеркнуть, что их операции со всех сторон выходили за эти рамки, как бы они ни были широки. За пределами христианской цивилизации они как с запада, так и с востока достигли мусульманского мира. Безусловно, он получил лишь царапины, но ими никак не следует пренебрегать. Этой проблеме пока не было посвящено никакого общего исследования, и комментарии, которые можно почерпнуть в мусульманской историографии, оставляют определенное впечатление бессвязности. Обобщение было бы очень желательным. «Норманны» (al Urdumanniyun) и «маги» (= идолопоклонники) (al Magus) впервые появились в мусульманской Испании во время великого похода 844 г., придя с Луары, Гаронны и из Астурии. Они пробовали высадиться в Лиссабоне, затем Кадиксе, но главные силы флота, 80 кораблей, поднялись по Гвадалквивиру до Севильи и разграбили вторую столицу мусульманской Испании. Абд ар-Рахман II послал против нападавших армию, которая многих из них перебила и уничтожила 30 кораблей; уцелевшие вернулись в Аквитанию (группа пленников приняла ислам и осела в низовьях Гвадалквивира, уникальный случай колонизации, впрочем, вынужденной, в мусульманской стране). Менее значительная экспедиция имела место в 859 г. в тех же краях, но, оказавшись не в состоянии подняться по Гвадалквивиру, викинги снова проплыли по Альгесирасу, вошли в Средиземное море, по пути разорили побережье близ Рифьена и Левант, чтобы в конце концов завершить поход на Роне. Последовало долгое затишье; омейядский халифат снова встретился с норманнами только во время второй волны набегов, в 966 г., когда одна банда из Нормандии напала на Альгарв, и в 971 г., когда имела место просто боевая тревога. Провал этих последних попыток викингов объясняется решением халифа Аль-Хакама поставить в низовье Гвадалквивира на постоянное дежурство эскадру. Не столь хорошо защищенная христианская Испания подвергалась новым нападениям почти до 1032 года. В арабской Испании и Марокко рейды викингов никогда не переходили за грань элементарного пиратства.

В центральном Средиземноморье настоящие викинги не имели контактов с мусульманами, но после 1037 г. скандинавы из варяжской гвардии играли огромную роль в кампаниях Георгия Маниака115 против мусульманской Сицилии. На Востоке, если не считать некоторого количества варягов на службе в византийский армии в Северной Сирии, скандинавы, спустившись по Волге и переправившись через Каспийское море, столкнулись главным образом с северными окраинами иранского мира. Из истории их военных столкновений нам известно только о нескольких несвязанных эпизодах, не всегда хорошо датированных, по причине очень специфических особенностей мусульманских хроник. Первый рейд, вероятно, имел место около 864–884 гг. против Табаристана, на северо-востоке Ирана, и примерно в ту же эпоху начинается приток в Швецию мусульманских монет восточной чеканки. Вторая экспедиция в тот же район в 910 г. лучше засвидетельствована; в ходе ее был разорен город Абаскун. Когда впоследствии хазары по просьбе халифов постарались перегородить нижнюю Волгу, налеты, шедшие непосредственно с Севера, прекратились. Однако они скоро возобновились с варяго-русских баз на Украине: самый крупный поход был направлен в 944 г. против Бердаа в Азербайджане, он хорошо известен по подробному описанию Ибн Мискавейха. У него нападавшие называются русами, и, вероятно, славяне, действительно, составляли основную массу войска, обученного варягами. Однако не вызывает сомнения участие, пусть даже позднейшее, многочисленных шведов. Некоторые рунические шведские стелы XI в. были возведены в память о воинах, умерших в Серкланде, и экспедиция Ингвара погибла в 1040 г., стремясь попасть именно туда. Что они желали найти на Востоке? Безусловно, их привлекали торговые пути, ведшие одни в Багдад, другие в окрестности Хорезма и его серебряных рудников, но они так никогда и не смогли достичь этих отдаленных целей. Арабские авторы заверяют, что они произвели серьезные опустошения по всему побережью Каспийского моря.