Тайна мадам Лефевр - Джулия Джастис

Когда Уилл проводил ее до двери спальни, на нее вновь нахлынуло желание. Она прильнула к нему, пытаясь убедить остаться с ней.

– Выходи за меня, – прошептал он ей в волосы. – Выходи за меня замуж, mon ange, и будешь моей навсегда.

Когда Элоди робко возразила, что не может этого сделать, он со вздохом отстранил ее от себя. И пожелал доброй ночи.

Точно так же он поступил и в следующую ночь, и потом. При этом посмеивался над ее гневом, поддразнивал, одаривал восхитительными поцелуями, будто собираясь сдаться, но не делал этого. К разочарованию и сожалению Элоди, они продолжали блюсти целомудрие, точно в самом деле приходились друг другу братом и сестрой.

Элоди начала задумываться о том, чтобы ночью проникнуть к нему в спальню и начать ублажать его руками и языком до тех пор, пока, сонный и возбужденный, он не капитулирует. Первые несколько ночей она отговаривала себя от этого шага, опасаясь возможного поражения, ведь существовала вероятность, что он отвергнет ее даже в собственной постели.

Проведя в особняке неделю, Элоди слишком отчаялась, чтобы бояться возможного поражения. Будучи не в силах заснуть, в предрассветные часы она прокралась к спальне Уилла и обнаружила, что дверь заперта.

Утром, мучаясь от последствий бессонницы и неудовлетворения, она ворчливо поинтересовалась: в самом ли деле он считает ее такой опасной, закрываясь на ночь на замок? Он ответил, что не хочет подвергать себя соблазну, которому точно не сможет противиться. Такой ответ ее несколько успокоил, но не избавил от плотского голода.

За исключением этого – самого главного – недостатка, Уилл был идеальным товарищем. Прогуливался с ней по милому ее сердцу саду, прося, чтобы она сообщала ему названия растений, смешил до слез, намеренно перевирая их. Обратив внимание на то, что ей особенно нравится проводить время в розарии, вдыхая аромат цветов, распорядился, чтобы букеты из осенних дамасских роз стояли в каждой комнате дома.

Постепенно выбираясь из кокона горя, которым сама себя опутала, Элоди не могла не замечать его нежной заботы. Другая на ее месте сочла бы подобное проявление внимания удушающим. Элоди, которой всю жизнь не хватало именно этого, была просто счастлива.

Сидя в розарии, она думала о том, как Уилл старается угодить ей. К столу регулярно подавались ее любимые блюда. Стоило ей лишь поблагодарить за новое синее, лазурное или золотое платье, как в ее гардеробе немедленно появлялись еще несколько схожего оттенка и покроя.

Уилл даже нанял ей в горничные юную француженку, одному богу известно, где он сумел ее найти! Разговаривая с тоскующей по дому девушкой на родном языке, Элоди изливала собственное душевное томление по утраченной родине.

Чем бы он ни предлагал заниматься – играть в карты, бильярд, кататься верхом, всегда старался вывести ее из меланхолии, поддразнивая, жульничая, чтобы привлечь внимание и навлечь на свою голову ее праведный гнев. Иногда по вечерам он читал ей вслух, поражая широтой познаний и интересов. Рассказывал о своем приятеле Хэле Уотермане, о захватывающих новых технологиях, в которые они вкладывали деньги. Со временем эти технологии должны изменить способ отапливать дома, готовить пищу, сделают путешествия более комфортными.

Методично, день за днем он вытаскивал ее из тусклых объятий горя и смерти, возвращая ее жизни радость и свет, позволяя наслаждаться сияющим теплом своей любви. Элоди считала, что не заслужила преданности, которой Уилл столь щедро одаривал ее, желая лишь, чтобы она была счастлива, не прося ничего для себя.

Впервые за долгое время в ее душе зашевелилось радостное ожидание. Да что с ней случилось, раз она решила, что ее жизнь закончилась? Да, ее разлучили с ребенком, и она никогда не сумеет до конца оправиться от боли этой потери. Но при этом она обрела непревзойденного любовника, который ухаживает за ней, всеми силами стараясь завоевать взаимность.

Почти каждый день он предлагал ей стать его женой и наконец-то воссоединиться на супружеском ложе.

Элоди удивлялась, как такому деятельному человеку вообще удается спокойно жить в деревне, где из всех доступных занятий лишь верховая езда и игра в карты с ней. Он, несомненно, был готов отправиться исследовать новые земли и участвовать в проектах. Говорил, что хочет и ее взять с собой, чтобы снова разделить с ней восторг кочевой жизни. Элоди преисполнилась энтузиазма и ощущения чуда. Решила, что вполне готова к новой жизни.

Внезапно ей отчаянно захотелось увидеть его. Подобрав пышные юбки, она поспешила в особняк. Переходя из одной комнаты в другую, она, наконец, отыскала его в библиотеке.

Он поднял голову, и его прекрасное лицо озарила улыбка, от которой сердце екнуло у нее в груди. Как же раньше она не ценила эту улыбку? Ласку, когда он целовал и нежно проводил пальцем по ее щеке?

Не в первый раз она вела себя очень глупо. Но пришло время положить этому конец.

– Ты готов пойти обедать, chérie? – спросила она. – Лично я умираю от голода.

Улыбаясь ей, Уилл крутил в руках полученное утром письмо. Должность, о которой он говорил со своим другом Хэлом Уотерманом, была одобрена. В письме содержалось разрешение отправиться в Париж, чтобы начать переговоры с министерством внутренних дел о возможном строительстве во Франции линий железнодорожного сообщения.

Хэлу пришлось прибегнуть к значительным финансовым вложениям, чтобы осуществить это предприятие, задействовать свои влиятельные контакты, заручиться для Уилла поддержкой британских властей. Убеждение французского правительства в необходимости строительства бросало пьянящий вызов способностям Уилла, и уехать он должен был почти немедленно.

Он хотел, чтобы Элоди отправилась с ним в качестве жены. За последний месяц они сильно сблизились. Иногда, ловя на себе ее нежный взгляд, Уилл возносился на головокружительную высоту, надеясь, что ему наконец-то удалось завоевать ее, и она вот-вот признается ему в любви.

Он хотел, чтобы она вышла за него замуж потому, что осознала, что любит его и хочет провести с ним вместе остаток жизни, а не потому, что в таком случае сможет получить назад сына. Даже если впоследствии у нее и появятся чувства к нему, он никогда не будет уверен, любит ли она его по велению сердца или из благодарности к его изобретательности, позволившей вернуть Филиппа.

При этом Уилл не сомневался, что женился бы на ней и на таких условиях. Он не мог лишить ее единственного родного существа, потому что прежде не сумел завоевать ее любовь.

Отложив письмо, он поднялся, взял ее за руку. Элоди приплясывала вокруг него, озорно сверкая глазами.

Сердце сжалось, как и всякий раз, когда он видел ее счастливой. Он понимал – налет печали не покинет ее никогда, но сейчас ему было радостно видеть ее такой беззаботной. Он испытывал огромное удовлетворение от осознания, что такой она стала именно благодаря ему.