Буря начинается - Дэмиан Диббен

— Недостроенные башни… — произнес он вслух. — Именно там Зельдт собирался оставить бомбу.

Алан глянул на хронометр.

— Пять минут второго. У нас остается час до затмения. Еще есть время глотнуть кофейку, — пошутил он.

— Если сейчас пять минут второго, то почему эти часы показывают без пяти два? — спросил Паоло, указывая на часовую башню рядом с портом.

Алан взглянул туда, потом снова на свой хронометр, как следует встряхнул его и сверил показания еще раз. Кровь отлила от его лица.

— А я тебе говорила: не покупай итальянские часы, — покачала головой Мириам. — В этой стране опаздывает все.

Затмение двадцатого июля тысяча пятьсот шестого года уже началось.

Постепенно безумная суматоха вокруг них стала затихать. Над головами заметались галдящие птицы, а потом над портом повисла полная тишина. В тени под ближайшим причалом, тревожно воркуя, сбилась в кучку стайка чибисов. Джейк заметил маленькую девочку, указывающую вверх, на небо. Затем с разных сторон послышались недоверчивые возгласы. По всей пристани люди застывали на месте, врезаясь друг в друга. Одно за другим лица запрокидывались к небесам.

Джейк тоже поднял взгляд и увидел, как черная полоска начинает поглощать яркий диск послеполуденного солнца. Затмение началось.

— Не смотри на солнце, Джейк! — крикнула Мириам. — Это опасно.

Матери прижимали к себе детей. Несколько базарных торговок недоверчиво глазели на небо. Старуха монахиня указывала вверх трясущимся пальцем и бормотала молитвы. Собаки испуганно лаяли. Оставшиеся без управления суда сталкивались друг с другом.

— Значит, кофе потом, — решил Алан, спрыгивая на берег и причаливая «Аал». — Все быстро на берег, — добавил он, помогая жене и Паоло перебраться на пристань.

— Может, мне просто поболтаться тут, в окрестностях? — предложил итальянец. — Я бы не хотел никому мешать.

Алан от души рассмеялся и подтолкнул его в толпу.

— Ты же не хочешь пропустить самое веселье! Будет потрясающе интересно.

— Именно этого я и опасаюсь, — пробурчал себе под нос Паоло.

Джейк ни за что не заметил бы закутанную с головы до ног фигуру, если бы остальные люди не замерли, где стояли. На огромной площади между рекой и собором собралось, должно быть, больше пяти сотен человек, но бежал из них только один. Невысокий, весь в черном, с развевающимся за спиной плащом, он направился сквозь толпу к дальней стороне порта.

Это была Мина Шлиц.

На глазах у Джейка она взбежала по сходням «Линдвурма». Когда она запрыгнула на борт, гвардейцы в красных плащах отдали швартовы, и галеон двинулся вдаль по реке.

— Пап… — окликнул мальчик, задержав Алана на ходу. — Это Зельдт! Он все еще здесь.

Он указал на удаляющееся судно.

Тогда его отец тоже увидел галеон, но вспомнил и о строгих приказах Натана.

— Сейчас мы не можем ничего предпринять по этому поводу, — твердо заявил он. — У нас осталось меньше пяти минут на то, чтобы обезвредить бомбу.

Джейку ничего не оставалось, кроме как спрыгнуть на берег. Он двинулся вслед за отцом и вскоре нагнал остальных. Мысли его пребывали в смятении. Он знал, что долг велит ему отправиться в собор, но что-то почти столь же сильное влекло его в другую сторону, в погоню за «Линдвурмом» и Топаз Сент-Оноре. Проталкиваясь сквозь толпу потрясенных горожан, мальчик то и дело оглядывался вслед удалявшимся красным парусам. Но к тому времени, как он добрался до ступеней собора, они уже скрылись из вида.

Паства, прослышавшая о затмении, толкаясь, выбегала на улицу, чтобы увидеть апокалипсис своими глазами. Алану, Мириам, Джейку и Паоло пришлось с боем продираться через толпу. Наконец они оказались в просторном нефе, окаймленном бесчисленными арками. Огромные витражные окна постепенно темнели — черная тень продолжала наползать на солнце.

— По этим лесам можно подняться наверх быстрее всего, — смекнул Алан.

Он указал на основательное деревянное сооружение, стоящее перед центральным окном. Лестницы тянулись до самого свода. Рядом пристроилась конструкция из блоков и ведер, с помощью которой наверх поднимали строительные материалы.

Джейк первым пробился к лесам сквозь поток людей, все еще ломящихся к дверям, и вскочил на деревянные ступеньки.

Грубая лестница поднималась от настила до настила, по спирали уходя к сводчатому потолку. За каждым пролетом тянулись мостки вдоль разноцветных окон, позволяя любоваться городом со все большей высоты. Сквозь подкрашенные стекла Джейк еще мог различить очертания корабля Зельдта.

— А вы знаете, что здесь покоятся мощи трех волхвов? — спросил Алан, поднимаясь по скрипучим ступенькам. — Вот почему крупнейший колокол собора зовется Колоколом трех царей, иначе волхвов. Это самый тяжелый колокол в Европе.

— Как занимательно, — крикнула в ответ Мириам. — Я бы добавила: нам осталась еще пара минут до конца света.

Они прибавили шагу и вскоре уже очутились на головокружительной высоте. Оставшиеся внизу люди в нефе теперь казались всего лишь движущимися цветными точками, высыпающими наружу через главные двери.

На восьмом пролете Джейк увидел, как «Линдвурм» скрывается за изгибом реки. Мальчик продолжал подниматься, родители не отставали, Паоло пыхтел в самом конце. Леса миновали свод нефа и поднялись в колокольню.

Джейк окинул взглядом гулкое помещение, открытое всем ветрам. Большую его часть занимали четыре огромных чугунных колокола, каждый величиной с небольшой дом. Мальчик встретился взглядом с совой — она забилась в темный угол и неуверенно ухала, предполагая, что настала ночь. Затем глухо заскрипели канаты на огромном блоке, провернулось гигантское колесо, и один из колоколов пришел в движение. Когда он врезался в массивный язык (который сам по себе был размером с человека), раскатился такой оглушающий звон, что у Джейка заболели уши, а вибрация звука пробрала его до самых костей.

Затем натянулись другие веревки, провернулись колеса, вся конструкция пришла в движение, и один за другим начали бить все колокола.

— Два часа! — прокричал Алан, карабкаясь наверх.

Следом за ним двигались Мириам и несчастный Паоло.

Джейк поднялся по последнему участку лесов и выбрался сквозь потолок колокольни на исхлестанную ветрами крышу. За пять напряженных минут, которые ушли у него на то, чтобы добраться сюда, небо практически потемнело. Лишь узкий кусочек солнца теперь выглядывал из-за черной луны. Мальчик посмотрел вниз. Вдалеке под выступающими горгульями, изображающими чертей и каких-то злобных тварей, он увидел толпу на площади, застывшую без движения, охваченную благоговейным страхом.

И снова он заметил «Линдвурм», уже превратившийся в крошечное пятнышко на горизонте. Еще раз перед его мысленным взором мелькнуло пораженное ужасом лицо Топаз, но он решительно прогнал этот образ из головы.

Джейк окинул взглядом крышу. По обе стороны высились основания двух недостроенных башен собора. Между ними вздымался к темным небесам огромный деревянный кран, собранный из множества перекрещенных балок. Мальчик принялся тщательно осматривать его от верха к основанию.

— Боже правый! — ахнул Алан, выбравшись на крышу.

От раскинувшегося перед ним потрясающего вида вкупе с ветром и звонящими колоколами у него перехватило дыхание.

Взгляд Джейка продолжал обшаривать каждый дюйм крана.

— Вон! Там! — внезапно завопил он, когда Мириам с Паоло еще только карабкались на крышу.

Примерно посередине крана он заметил крошечный золотой блик. Возможно даже, само затмение помогло мальчику различить его, поскольку от блестящей Зельдтовой бомбы отразились последние, быстро исчезающие лучи солнца.

Алан вытащил подзорную трубу и рассмотрел указанное место повнимательнее. Сын не ошибся — бомба стояла именно там, пристроенная на деревянной перекладине.

Джейк уже карабкался вверх по крану, шевеля руками и ногами с удвоенной скоростью. Ветер хлестал порывами, внизу разверзлась пугающая пропасть. И как раз, когда луна поглотила последний жалкий лучик света, погрузив их в темноту — и люди на площади внизу взвыли, мальчик протянул руку и схватил бомбу. Внезапно, шумно хлопая крыльями, из сумрака вынырнула бледная тень и ринулась на него. Это была сова с колокольни, ухающая от страха и растерянности. Она врезалась в Джейка, он потерял равновесие, и бомба вырвалась у него из руки.

Мириам оказалась ближе всех. Она метнулась к падающему золотому часовому механизму и поймала его, а затем рухнула за край парапета.

— Мириам!

Алан резко обернулся, ожидая, что увидит жуткое зрелище: его жена падает навстречу смерти.

— Мириам?.. — уже тише повторил он.

Женщина распласталась на одной из огромных горгулий — на адском создании, представляющем собой помесь льва и летучей мыши, с ощеренной пастью и расправленными крыльями.