Чудо хождения по водам - Анатолий Курчаткин

Ротонда, как обычно, была пуста. В. ступил в нее, пересек – божье творение озера тусклым металлическим зеркалом в теряющей детали резьбы черно-зеленой оправе вечерних берегов лежало внизу и словно бы манило к себе, звало испытать свою воду его ступнями. Ни одна лодка не выщербливала водного зеркала, ни один катер не морщил его тусклого металла, ни одна яхта не оживляла белым треугольником паруса. Казалось, озеро замерло в ожидании, изготовило себя к событию, что должно произойти на его лоне, и не желает до того знать никакой человеческой суеты, никаких человеческих страстей и алканий. В. повернулся спиной к озеру и опустился на идущую по периметру ротонды разогретую дневным жаром деревянную скамью. Лицом к входу, прямо напротив него.

Сколько он так просидел? Может быть, десять минут, а может быть, час – В. не мог бы сказать. День, во всяком случае, еще не угас. Хрупающий звук множества спешащих по гравийной дорожке шагов достиг слуха В. раньше, чем он увидел тех, кто производил этот звук. Впрочем, “множества” – это было бесстыдное преувеличение слуха: четверо их всего было – немало, конечно, но не толпа. Стаю возглавлял бородач, остальные незнакомые. Но тоже все молодые, и с тем же яростным воодушевлением в глазах, что горело в мглисто-ледяных глазах бородача.

– Ты что, чмо, – врываясь в ротонду, севшим медленным голосом процедил бородатый, – заставляешь бегать за собой? Сказали, ты в психушке ждешь – тебя там не ночевало. Сюда к тебе, семь верст киселя хлебать, переться пришлось. Тебя жить не учили? А ну, поучи его, – кинул он взгляд на одного из своей своры, мигом рассыпавшейся по всей ротонде.

Удар в печень под ребра был такой, что все внутренности прыгнули к горлу и воздух встал колом – ни выдохнуть, ни вдохнуть. Инстинктивно руки В. согнулись в локтях, защищая тело от новых ударов, но следующий был нанесен в лицо. В носу хряснуло, стало горячо, из обеих ноздрей обильно потекло – на губы, заливаясь в рот, на подбородок, закапало на пол.

Должно быть, бивший получил команду остановиться, потому что новых ударов не последовало.

– Что? – донесся до В. медленно-лютый голос бородатого. Из невероятной дали донесся, Бог знает откуда. – Начал что-то соображать? Нет – придется продолжить учебу.

В., зажимая нос платком, закидывая голову назад, слепо помахал рукой: довольно, довольно! Говорить он еще не мог – воздух лишь начал жидкой струйкой проникать в легкие, и рот был полон крови. Когда же наконец, сплюнув перед собой на пол и продышавшись, он смог заговорить, то из него изошло:

– Что вам от меня нужно?

Безобразно тяжело было выдавить из себя эти слова, носоглотка хлюпала и клокотала – сломан был нос, никаких сомнений!

– Дурака не валяй, – услышал В. голос, который не принадлежал бородачу и явно не мог принадлежать никому из его братии. Доброжелательность и добросердечие были в этом голосе, сочувственная теплота. В. повел вокруг себя полузрячим взглядом – о, новое лицо появилось в ротонде! И разительно же отличался этот человек от братии бородача. Он был и не юн – основательно в возрасте, – и даже как бы с патиной интеллигентности в облике, которую усиливали тонкой оправы золотые очки, грузное его тело обтекал тонкой выделки бело-зеленоватый льняной костюм, в котором, казалось, должно было быть прохладно и в такое пекло. Вот только крупные платиновые перстни на пальцах свидетельствовали о его родстве со сворой бородача. – Адрес. Где? – своим доброжелательным сочувственным голосом вопросил человек с перстнями. – Говори. Давай.

В. проглотил кровь, что накопилась во рту. Промокнул нос платком еще раз. Несомненно, этот с перстнями был не просто в родстве со сворой бородача, а ее полновластным хозяином.

– Что твои пацаны так себя ведут, – сказал В. – Бьют ниже пояса. Нос мне сломали.

– А не залупайся, – с благодушным порицанием ответствовал человек с перстнями. – Скажи – и все, какие к тебе претензии. Они славные ребята. К лучшему в городе хирургу тебя отвезут. В карман ему сунут – починят тебе нос, лучше прежнего будет. Что нос. Пустяк какой. Жизнь – вот ценность.

Его братки увещевали кулаками, он словом. В дивном же образе явился В. Голиаф! Как схватиться с ним, обойдясь без Давидовой хитрости?

Но до того, как вступить с ним в схватку, Давиду хотелось получить от Голиафа ответы на некоторые вопросы.

– А где же эти, что сообщили вам, где меня искать? – спросил В. человека с перстнями.

– Кто сообщил? – Откровенной фальшью было недоумение человека с перстнями.

– Те, кто сообщил, – подчеркнуто повторил В., показывая, что не согласен принимать правила его игры.

Человек с перстнями, стоя над В. и пристально глядя на него, повел плечами, как если бы ему неожиданно стало невыносимо жарко в его прохладном костюме.

– Тебе не все равно? – проговорил он затем. Доброжелательности и теплоты в его голосе не было.

– Не все равно, – сказал В.

– Ну, так пусть тебе будет все равно. – Сокрушительнее, чем у бородача, звучал голос человека в перстнях, с беспощадной свирепой лютостью.

– Так ведь и они знают, где он, тот, кто вам нужен.

Сизощекий с младенческолицым в это мгновение будто материализовались в ротонде и с горячим негодованием обушились на В., опровергая его, но что ему было до того, – разве же он сказал неправду?

– Откуда они знают? – после короткого молчания уронил человек в перстнях.

– По своим каналам. – И это тоже было полной правдой.

На этот раз молчание человека в перстнях длилось намного дольше. Голиаф оценивал возможность опасности, исходящей от добычи. И решил, что от этой добычи опасность невелика.

– Ну, они не скажут, а ты должен. – Голиаф шагнул навстречу Давиду; устрашающе сверкали доспехи, сиял смертельными жалами лезвий вознесенный над головой меч.

Невозможно было уклоняться от схватки дальше.

– Должен, да? – произнес В. – Хорошо. Спустимся к озеру.

– Это чего вдруг? – позволил себе подать голос бородач. – Зачем?

– Надо, – коротко отозвался В.

– Ладно, раз надо, – дозволяющее глянул человек в перстнях на бородача.

Первый удар меча был отбит, от второго В. надеялся уклониться.

Было, впрочем, мгновение, когда уже подходили к воде, ему показалось – задуманному не получиться: братки шли рядом, окружая его, как конвой, не ступить свободно ни влево, ни вправо. Но удивительно! Стоило подойти вплотную к воде, их всех словно отмело от нее, и В. оказался с ее тусклой зеркальной гладью один на один. Он оглянулся на стаю – их как бы отжимало от воды, они могли ступить ближе к ее урезу и не ступали.

– Ну?! – процедил бородач, предпринимая попытку приблизиться к В., но, словно передумав, тут же отступая на прежнее место. – Дальше что?

В. не счел нужным ответить ему. Они подошли к озеру за причалом, где берегу возвращалась его естественная земляная природа, сделай простой, обычный шаг по мягко пружинящему укатанному песку – и вот она, вода, В. и сделал этот шаг. И второй, и третий, и следущий… все убыстряя и убыстряя свое движение.

– Куда?! – рванулся за ним бородач. – Стой! – И вся стая рванулась тоже, взбив в воздух гулкие фонтаны брызг.

Но они проваливались в воду и вынуждены были идти по дну, преодолевая растущее сопротивление, а дно уходило вниз, и все круче, круче, они оставливались один за другим – кто зайдя до паха, кто по пояс, – а В. шел по поверхности, не испытывая никакого сопротивления, и удалялся от берега все дальше, дальше.

– Взять его! – Куда в один миг делась патина интеллигентности человека в перстнях. Звериным рыком изошел из него этот приказ.

– Стой! Падла, стой! – проорал бородатый. Это он зашел по пояс и сейчас рванул к берегу, стащил с себя рубаху, брюки, скинул сандалии и снова рванул в воду – только уже вплавь.

Другие следом за ним тоже выбирались на берег, раздевались и так же следом бросались в воду – плыть, догоняя В.

Двое были неплохими пловцами. Они достигли В. и попытались схватить его за ноги. Он не отбегал и не уворачивался. Ему было любопытно: что они могут сделать с ним из воды? Сначала одному, затем и другому удалось схватить его за щиколотки, они повисли на нем, раздирая ноги в стороны, и В. пришлось поспешить со своим освобождением: он наклонился, заломил на сомкнувшейся пясти палец одному, другому, и они с воплем отпустили его.

Остальные повернули к берегу, не доплыв до В.

В. сделал еще несколько десятков шагов к середине озера, остановился и огляделся. Солнце, видимо, опустилось за горизонт – золотая чеканка вокруг облаков исчезла, берега стремительно затушевывали детали своих панорам, через какое-то время сделается темно, наступит ночь… и что тогда?

Но, задавшись этим вопросом, В. тут же отстранил его от себя. Он был готов испить предназначенную ему чашу до дна. Заглянуть туда и увидеть – что там. В чем В. был абсолютно уверен, так в том, что огнестрельного оружия против него не употребят – иначе бы они уже это сделали. Он им требовался живым, и непременно. Пусть со сломанным носом, но с членораздельной речью.