ФБР - Александр Рыжков

— Что с тобой, Лида, тебе плохо? — заволновалась Серьгина.

— Да нет, всё нормально, — выдавила из себя Корицына, из её глаз брызнули слёзы. — Аня, я ведь живу одна. И ты живёшь одна. У нас нет мужчин. Ты не задумывалась почему?

— Н-нет, — Серьгина очень удивилась такому вопросу.

— Стой, не шевелись, — прошептала Корицына, приближаясь к собеседнице. Вот руки Лидии обвили обалдевшую Анну, словно коварные змеи добычу, вот губы приблизились к губам. Вот влажный язык Корицыной пробивает себе путь в рот Серьгиной. Последняя сопротивляется, но очень слабо, очень вяло, ведь в глубине души ей нравится всё происходящее. Какой-то миг, и оборона пала, осаждённая крепость взята. Две женщины сплетаются в страстном поцелуе. Их груди тесно прижимаются друг к другу, руки робко скользят, горячее дыхание, привкус губной помады на языке, готовые вырваться наружу сердца, в унисон бьющиеся в бешенном ритме запретной страсти… В шею вонзается лезвие раскладного ножа. Из сонной артерии хлещет кровь. Серьгина пытается вырваться, но Корицына крепко держит её. И продолжает целовать. Анна Альбертовна чувствует, как умирает. Тепло покидает её тело из прорехи в шее. Женщина не в силах вырваться из объятий убийцы, но она из последних сил пытается отомстить — кусает губы, язык, щёки Корицыной. Та рыдает. Не от физической боли. И продолжает держать.

Продолжает поцелуй смерти.

И вот бездыханная Анна Серьгина повисает на руках убийцы. Корицына, как может аккуратно, кладёт тело на пол. Рядом с окровавленным раскладным ножом. Лицо Корицыной изуродовано, кончик языка и нижняя губа остались во рту Серьгиной.

— Будь ты проклят, Дядя Афанас, будь ты проклят! — что есть силы вопит Лидия Ивановна. На крик начинают сбегаться сотрудники, но бронированная дверь плотно заперта, металлическая перегородка не даёт возможности заглянуть в крохотное стенное оконце.

Корицына проклинает ту тварь, которая управляет ей. Корицына проклинает себя. Она хочет смерти. И скоро она её получит. Дрожащие руки сами по себе открыли ящик с гранатами. Вот одна чека выдернута. Вот вторая. Вот третья…

ВЗРЫВ!

ОСВОБОЖДЕНИЕ…

Глава 10

Зиновий Сергеевич представлял себе всё не так. Далеко не так…

Их СССР сел на крыше Ялтинского пенсионного пансионата. На площадке уже дожидались проводники — чупакабры в малиновых форменных костюмах «ФБР». К их ремням почему-то были пристёгнуты электродубинки. Для защиты спокойствия отдыхающих, что ли?

Высыпавшие из флаера старики лучились счастьем и предвкушением заслуженного отдыха.

Ну наконец-то!

Чупакабры были весьма вежливы и обходительны, насколько это вообще возможно в понимании чупакабр. По их чутким просьбам пенсионеры выстроились в дружную колонну по двое и направились к арке с серебристыми воротами, которые сами разъезжались, когда сенсор улавливал движение. Внутри коридор. Длинный, покатый, с уклоном вправо, наподобие гигантской винтовой лестницы. Стены коридора покрыты… фольгой, что ли, как показалось Зиновию Сергеевичу. Либо материалом похожим, безусловно, если это таки покрытие, а не цельная конструкция. Стены отражали свет люминесцентных рожков дневного света — и не было места во всём коридоре, в котором бы притаилась тень. Но при этом свет не вызывал рези в глазах, не слепил. С шагом примерно в десять метров в стены были вмонтированы широкие LCD экраны, которые безустанно показывали красочные крымские пейзажи и счастливые лица пенсионеров. Играла тихая, умиротворяющая музыка.

«Это то, о чём я так сильно мечтал все эти годы» — вероятно, сия мысль пронеслась в голове каждого счастливца, шагавшего к заслуженному отдыху.

Коридор раздвоился. Часть пенсионеров вежливые чупакабры повели в левый рукав, часть — в правый. Мистер Барокко то и дело тёрся плечом о плечо Зиновия Сергеевича, хотя места в коридоре было предостаточно. Градов хотел сделать тому замечание, но как-то не до того было. Слишком уж настроение хорошее не хотелось портить.

Группу пенсионеров, в которую попал Зиновий Сергеевич, привели в громадный зал. Вряд ли у кого-то из группы не отвисла челюсть в тот миг. Зал полнился кожаными креслами и диванами со вставками из красного дерева. Прямо по центру громоздилась величественная скульптура золотого трёхголового льва, в спине которого помещался земляной горшок, в котором росло гранатовое дерево. Плоды граната только начали созревать. Проводник чупакабра с охотой подтвердил, что золото настоящее. Ещё он с некоторым налётом гордости и надменности указал на нечто, похожее на фигурные канделябры, торчащие из серебристых стен. Да, «канделябры» тоже золотые, а вместо свечей из них росли разноцветные тюльпаны. К каждому креслу и даже дивану прилегали выдвижные держатели с планшетными компьютерами. Как незамедлительно выяснилось, каждая планшетка имела скоростной доступ к Интернету (и к настоящему, а не той урезанной версии, которая отображает странички только своего региона, да и то не все!). Вместо целой стены сияла великолепием современной мысли гигантская плазменная панель, которая безустанно показывала живую картинку сказочного сада с тропинкой посреди экзотических трав, роз, гиацинтов, гибискусов, флоксов и японских акаций. Завершали композицию роскоши и богатства четыре фонтана, каждый в своём углу зала — уникальные нагромождения причудливых миниатюрных мельниц, траншей, труб, сосудов, драгоценных и полудрагоценных камней, вытесанных в фигурки животных, людей, чупакабр и даже дагонцев. Вода успокаивающе журчала. В тишину, разбавленную плеском, время от времени вплетался мелодичный щебет птиц. И хоть настоящих птиц в зале не наблюдалось — лишь поделки из полудрагоценных камней и живые картинки на стеноэкране — Градов то и дело ловил себя на мысли, что он находится где-нибудь на задворках Рая, а не в странном зале, в которой так причудливо сплелись древняя роскошь и современные технологии…

Чупакабры любезно попросили стариков чувствовать себя как дома и дожидаться своей очереди. Самый высокий и худой полукровка достал из кармана электронную книгу, какое-то время всматривался в экран, орудуя колёсиком для прокрутки.

— Андрей Андреевич Зинатулин! — наконец-то прочитал он.

На имя отозвался тучный старик с редкой бородкой и чалмой на голове.

Чупакабра указал тому на проём, непонятно откуда появившийся в стеноэкране, как раз в месте, где начиналась тропинка. Без лишних разговоров, Зинатулин скрылся в проёме, который, к тому же, моментально захлопнулся за ним.

«Вот счастливый старый осёл, — подумалось Зиновию Сергеевичу, — у этих чупакабр всё как не у людей. Список даже составить нормально не могут — по имени упорядочивают. Кто ж так делает? Скорей бы и меня…»