Дикое правосудие - Филипп Марголин

Финдлей покачал головой:

– Нет, там… Постойте, там был дом примерно в двух милях. Интересно, что в этом доме произошли двойное убийство еще до того, как мы нашли трупы. Мы усердно пытались найти связь, но единственной общей чертой было то, что все четыре убийства произошли во время зимних каникул.

– Убийства в доме были связаны с пытками?

– Трудно сказать. Дом подожгли, тела сильно обгорели. Насколько я помню, медэксперт вынес заключение, что мужчину сильно ударили по голове.

Аманда нахмурилась. Было в этом деле что-то очень знакомое.

– Кто были жертвы? – спросила она.

– Молодая женщина, которая поехала на лыжный курорт со своим парнем и исчезла. Во всяком случае, так утверждал ее дружок. Они часто ссорились. Мы допрашивали нескольких свидетелей, они рассказали, что сильно разругались в тот вечер, когда исчезла девушка. Наиболее популярной была версия, что он ей надоел, она встретила другого парня, который был владельцем того дома, и ушла к нему. Ее бывший дружок обо всем узнал, отправился туда, убил их и поджег дом. Беда в том, что у нас не было ни малейших улик, так что никого даже не арестовали.

В голове Аманды мелькнула мысль, но она не успела за нее зацепиться.

– Вы помните фамилии жертв?

– Нет, но, по-моему, мужчина был намного старше, чем женщина. Помнится, он работал адвокатом в одной из юридических фирм в Портленде.

Кровь отлила от лица Аманды.

– Что с вами? Вам плохо? – забеспокоился Финдлей, заметив, как посерело лицо Аманды.

Аманда не ответила. До нее внезапно дошло, что она знает имя адвоката, который умер в Гоуст-Лейке, и поняла, что означала кружка с кровью, которую она видела во сне.

Беседа с Финдлеем заняла полчаса, но понадобился еще час, чтобы Аманда смогла взять себя в руки и вернуться в офис. В шесть часов, когда она постучала в кабинет Франка, он все еще работал.

– Привет, принцесса.

– Над чем ты работаешь? – спросила Аманда, чтобы убедиться, что она в состоянии контролировать свой голос.

– Ты знаешь о деле с наркотиками в округе Юнион?

Аманда кивнула.

– Один из подозреваемых дает показания.

Аманда выдавила улыбку и села напротив отца. За окном ярко сияли огни центра Портленда, но луну закрывали темные тучи.

– Надо благодарить Бога за растущую преступность, верно?

– Ну, арендную плату это помогает выплачивать, – сказал Франк. – Почему ты здесь, ведь рабочий день уже закончился?

– Мне нужно тебя кое о чем спросить.

– Валяй.

– Помнишь тот вечер, когда я встречала тебя в аэропорту? В тот день, когда я нашла отрезанную кисть Кардони?

Франк засмеялся:

– Как я могу забыть? Не каждый день отцу звонит дочь и сообщает, что она нашла ампутированную конечность психопата.

– Да, это была памятная дата. На обратном пути я рассказала тебе, что застала Джастин у Тони, и ты тогда еще сказал, что, возможно, Тони не самый подходящий человек для серьезных отношений. Почему ты так сказал?

– Зачем ты хочешь это знать?

– Мы с Тони стали довольно близки после его возвращения из Нью-Йорка.

Брови Франка поползли вверх.

– Когда ты так отозвался о Тони четыре года назад, он уезжал из Орегона, и я не сочла нужным допытываться. Но теперь… Скажи, есть какая-то причина, почему ты его не любишь?

– Да нет, наверное, мне просто не хотелось, чтобы он обижал мою маленькую девочку, – печально улыбнулся Франк. – Понимаешь, не важно, пять лет этой девочке или двадцать пять, если ты ее отец. Франк помолчал. – Так насколько все серьезно?

Аманда попыталась улыбнуться и пожала плечами:

– Не знаю, папа. Но у тебя нет ничего против него, верно?

Франк заколебался. Потом выпрямился.

– Ты ведь знаешь, что Доминик, отец Тони, был одним из первых партнеров в нашей фирме?

Аманда кивнула.

– Я с Домом вместе учился в юридической школе. Как и с Эрни Кацем. Мы называли себя три мушкетера, потому что все были молоды, но уже имели семьи и вынуждены были учиться в вечерней школе. Дом был душой нашей компании. Пил больше всех, всегда готов был сбегать за пивом. Я никак не мог понять, как он мог столько пить и не валиться с ног, но мы многое можем, когда молоды и ни о чем серьезном не задумываемся. Сейчас придумали названия его проблемам: депрессия, маниакально-депрессивный психоз. Мы же считали Дома железным парнем, к тому же мы очень редко видели его в плохом настроении. Когда мы организовали нашу фирму, сразу стало ясно, что у Дома проблемы. Жена бросила его и Тони, когда Тони учился в средней школе. Ходили слухи, что Тони бил обоих, он тогда был просто неуправляемым. Я помог ему выпутаться из двух заварушек еще в средней школе, не оставив пятен в его биографии. Когда он отправился учиться в Колгейт, я надеялся, что он сможет устроить свою жизнь вдали от Дома. Дом был очень умен, прекрасный юрист, когда находился в хорошем состоянии, но он был тщеславен и ленив. К тому же он был пьяницей и бабником. Пока мы сообразили, в чем дело, мы потеряли двух хороших секретарш. Ты только поступила в юридическую школу, когда мы с Эрни попросили Дома уйти из фирмы. Сцена была некрасивой. Через два дня в офисе появился детектив. Шли зимние каникулы, мы все собирались поехать покататься на лыжах, но мне тогда пришлось отменить поездку. Помнишь?

Аманда кивнула.

– У Доминика был дом в горах…

– Рядом с Гоуст-Лейком, верно?

Франк кивнул, и Аманду затошнило.

– Детектив рассказал, что дом сгорел дотла. Когда начался пожар, Доминик с молодой женщиной находились внутри. Полиция определила, что это был поджог.

– А где был Тони? – спросила Аманда, изо всех сил стараясь говорить спокойно.

– Он на каникулы уехал в Мексику. Мне пришлось позвонить ему и сообщить, что его отец умер. – Франк печально покачал головой, припоминая звонок.

– Так ты с ним лично разговаривал?

– Да нет, не сразу. Если я правильно помню, я оставил послание в его гостинице с просьбой перезвонить мне. Думаю, он позвонил через день или позже. Затем прилетел домой.

– Какое отношение смерть отца и его проблемы имеют к тому, что тебе не нравится Тони? Ты же не можешь винить сына в отцовских грехах.

Франк немного подумал.

– То, что Тони умудрился выучиться на врача, достойно восхищения. Но то, как он рос, не могло пройти бесследно. Такое детство оставляет шрамы. Иногда они остаются на всю жизнь и мешают мужчине правильно относиться к женщине. Отец Тони был пьяницей и бабником, он также был склонен к насилию. Это все наблюдал Тони. Когда ты мне сказала, что вы встречались, а он в это же время спал с другой женщиной, это заставило меня вспомнить, как относился к женщинам Доминик.

Аманда встала. Только так она могла скрыть, как трясутся ее ноги.

– Спасибо, папа. Мне пора идти.

– Конечно. Надеюсь, я тебя не расстроил.

– Нет, я в порядке.

Аманда улыбнулась, надеясь, что улыбка скроет ее страх. Повернулась и вышла из офиса, едва сдерживаясь, чтобы не побежать.

62

Дежурный санитар у охраняемой палаты поднял голову, когда двое мужчин в белых халатах вышли из лифта. Дмитрий Новиков и Игорь Тимошенко спорили по поводу перспектив «Сиэтл маринерс». Оба несли чашки с кофе, на шее Тимошенко висел стетоскоп. Охранник расслабился. Именно в этот момент Новиков прижал пистолет с глушителем к его виску.

– Пожалуйста, позвоните своему приятелю, который внутри, – вежливо попросил Дмитрий почти без акцента. – Я опущу пистолет, как только вы позвоните, но мой друг тоже вооружен, и он пристрелит вас, если что-то пойдет не так.

Как только санитар нажал на кнопку, пистолет исчез. Через секунду в окошке с пуленепробиваемым стеклом на двери, ведущей во внутренний коридор, появилось лицо.

– Мы пришли осмотреть доктора Кардони, – сказал Новиков в переговорник, висящий рядом с дверью. Затем он повернулся к Тимошенко и продолжил настаивать, что у «Маринерс» нет никаких шансов выиграть в своей лиге.

Он только начал перечислять недостатки подающих команды, как дверь открылась. Он перестал говорить и прижал пистолет к животу санитара.

– Одно слово, и ты покойник. Веди нас к доктору Кардони.

Глаза санитара расширились. Он молча повернулся и пошел по коридору. Он был так напуган, что даже не обратил внимания на тихий ветерок. Тимошенко закрыл дверь и пошел следом за Новиковым и санитаром. С другой стороны двери кровь из смертельной раны, полученной санитаром в голову, растекалась по его столу и капала на пол.

Тимошенко и Новиков были русскими, которые жили в Сиэтле. Мартин Брич и раньше использовал их для особых заданий. Накануне они встречались с Артом Прочаской в видеосалоне в Ванкувере. Прочаска заплатил им двадцать пять тысяч долларов за то, что они доставят Винсента Кардони к Мартину живым и относительно здоровым. Он снабдил русских поэтажным планом больницы и самой охраняемой секции. Лифт там использовался для перемещения заключенных. Рядом с выходом больницы стояла «скорая помощь», за рулем которой сидел еще один русский. Новикову и Тимошенко нужно было только добраться до палаты Кардони, вколоть ему транквилизатор и втащить в лифт. Брича не интересовало, каким образом они выполнят свою задачу. Главное, чтобы они доставили Кардони.