Жаркая осень в Акадии - Александр Петрович Харников
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Я согласился с доводами Краузе и обещал ему раздобыть такую бумагу. Кроме того, мне неплохо было бы еще раз поговорить с королем, чтобы более точно определить те вопросы, которые нужно было бы задать русским во время встречи.
11 ноября 1755 года. Порт-ля-Жуа
Андрей Новиков, без пяти минут мастер
– С помощью этого рычага и вот этого винта можно поднимать и опускать ствол, а этого – поворачивать его. Вот так можно его поднять для заряжания и чистки.
– Интересная пушечка, – покачал головой капитан Делёз. – Вот только маловата она.
– Этот лафет выдержит и орудия побольше, – кивнул я. – Мы его испробовали с пушками, которые одолжили в порту. Даже с чугунной, хоть и небольшого калибра. Но это орудие – особенное. Впрочем, сами попробуйте и скажите, что вы о нем думаете.
Действительно, на лафете находился ствол новой пушки, созданной на днях Акимом и Женей – так я теперь называл Хэберле и Кинцера, когда мы с ними разговаривали по-русски. Да, три раза в неделю мы с ними беседуем только по-русски – так решил хозяин дома, а кто я такой, чтобы с ним спорить? А французскому я учусь у своих подчиненных.
Мы еще вначале решили, что Женя и Аким будут заниматься в первую очередь стрелковым оружием, а я – лафетами, кранами и другими подобными предметами. Конечно, не одни – у нас целая ватага кузнецов, оружейников, столяров, литейщиков и других ремесленников. Вот только самые тайные работы мы никому не доверяем, делаем их сами, разве что научили друг друга разным хитростям, и каждый из нас может заменить любого другого. Но больше никто о них не знает.
А то уйдет такой оружейник обратно в Акадию или даже вернется в Европу, и все будут делать «фридолиновки», не только мы. Нам же хочется, чтобы они были у русских и больше пока ни у кого. Конечно, рано или поздно и у других появится подобное оружие, но, я надеюсь, мы к тому времени создадим наконец и многозарядную винтовку, и еще много чего. Тем более Женя уже работает над револьверной винтовкой и револьверным пистолем. Точнее, работал, пока они не надумали создать то самое орудие, которое стоит сейчас перед нами.
Это – первая наша бронзовая пушка, отлитая из двух старых стволов, которым было по сто лет, а может, и поболее. Есть и вторая – из более качественной бронзы, полученной из сплава меди, олова и других металлов с Королевского острова. А скоро будут и еще.
А началось все с того, что ближе к концу сентября к нам направили двоих беженцев из Акадии. После прибытия в Порт-ля-Жуа всех их – насколько мне известно, после определенных проверок – распределяли по командам. Кузнецов, оружейников, механиков, а также частично ювелиров и столяров посылали к нам. Некоторых мы брали после проверки, некоторых передавали в другие команды – либо уровень мастерства не дотягивал до необходимого уровня, либо характер у них был неуживчивый.
На сей раз к нам пришли двое – высокий, могучий человек с явной примесью индейской крови (как потом оказалось, наполовину бретонец, наполовину микмак), Жан Прежан, и его подмастерье, Люк Лебрен. Оказалось, что Аким с Прежаном был знаком, и он сразу же спросил о его семье.
– Нет их больше, Жоакен, – ответил Жан, называя нашего хозяина на французский лад. – Как нет и нашего Гаспаро.
И замолчал – он вообще оказался немногословным. Потом Люк рассказал, что еще до рассвета они в тот день ушли на охоту – семья у Прежана была хоть и не очень большая по местным меркам, но в последнее время работы у него убавилось, а есть было надо.
– Обычно эти места кишат дичью, но в тот день нам не везло… Даже енотов не видели – их тоже можно есть, если ничего другого нет. Наконец-то ближе к вечеру, мы все-таки подстрелили подсвинка. Много их расплодилось в наших лесах в последнее время… Обратно мы пришли уже после заката. Уже издалека мы увидели зарево пожара. Гаспаро догорал – эти ублюдки-англичане уничтожили практически все. Само здание кузницы хозяин построил из камня, оно одно и осталось во всем районе… Дом же его превратился в груду головешек. А семья… было у него три дочери и сын десяти лет. Сыну живот пропороли и руки поотрубали, а жена и дочки валялись голые с перерезанным горлом, у всех промежность была в крови. Младшенькой-то вообще семь лет было, и ее не пощадили…
Ваня и Лука – так я окрестил их по-нашему – сразу сказали, что хотят остаться у русских, и Аким добавил, что Ваня – хозяин своего слова, и он ему полностью доверяет. Их он тоже поселил в своем доме, отдав им последнюю свободную пока комнату. И они стали нашими помощниками.
Именно Ваня сумел наладить выплавку качественной бронзы и даже стали из привозимой с Королевского острова руды меди, олова, цинка и железа, а также угля. Секрет производства, как водится, знали только они с Лукой и мы. Стволы для «фридолинок» стали намного лучшего качества, а потом Жене пришла в голову идея создать пушку с конической каморой.
И вот теперь это орудие в руках опытного артиллериста. Делёз сначала сомневался, увидев, насколько оно меньше, чем те пушки, к которым он привык, но Женя лишь улыбнулся и показал артиллеристу способ заряжания, после чего вручил Делёзу фитиль. Тот навел орудие и выстрелил.
Ядро полетело строго в заданном направлении и пробило мишень с первого раза.
– А теперь попробуйте вон по той, второй мишени, – улыбнулся Женя. – До нее уже шестьсот шагов.
Первое ядро ушло чуть выше, но Делёз чуть опустил ствол, и следующий выстрел попал точно в центр мишени.
– Никогда еще не стрелял из столь хорошей пушки.
– А еще она может стрелять навесным огнем, как гаубица, мсье капитан. Причем заряжать ее намного быстрее, чем обыкновенную гаубицу. Не желаете попробовать?
На сей раз капитану нашей помощи не потребовалось, но после того, как раздался выстрел, он лишь покачал головой:
– Господа, вам удалось создать настоящую чудо-пушку. Скажите,
