Яркая Искра забытой любви (СИ) - Вариун Юлия

Отвлекаюсь от врача, чтобы найти источник этого запаха и натыкаюсь взглядом у самой кровати на тумбочке на корзину, оплетенную жасмином. Откуда такая цветущая прелесть в декабре, это вопрос десятый, потому, что для демонов нет преград, при желании можно достать хоть пыль с луны. Но кто мог прислать мне такой странный подарок? Казалось бы, чего такого, милый жест — жасмин среди снежного беспредела. Но есть одно веское «но», эти цветы источники бензилацетата, вызывающего головную боль, тошноту и вообще все признаки интоксикации. Плавали, знаем, эта красота ядовита и родители прекрасно об этом знают — еще в детстве папа мне подарил целый компактный палисадник на окно с цветущим, плетущимся растением, усыпанным нежными цветками, и источающими очаровательный аромат. Хотя я не аллергик в принципе, но траванулась тогда знатно. Слишком большая концентрация запаха была для замкнутого пространства.

А теперь, внимание, вопрос, — этот ядовитый подарок, принесен кем-то по незнанию, в попытке романтизировать моё имя? Или с умыслом отравить?

Оглянулась в поисках других цветов, но ничего не нашла.

— Откуда эти цветы? — Сглотнув ком в горле, спрашиваю врача, — кто принес?

— Что? — Отвлекается она от изучения моего состояния, — честно говоря, не знаю. Но наверняка кто-то из родных. У дверей охрана никого не пускает постороннего.

— Посмотрите, есть ли там записка? — прошу я. А спустя пару секунд мне в руки тыкается сложенная книжечкой маленькая белоснежная карточка. Открываю дрожащими руками и вчитываюсь в слова неизвестного «доброжелателя»

«Ты слишком лишняя»

В панике перевожу взгляд на спящую мать. Почему она позволила оставить тут эти цветы? Почему она до сих пор спит? Неужели не слышит нашего пусть и тихого, но слишком близкого разговора?

— Вам не хорошо? — замечает мое состояние врач.

— ДА, — почти выкрикиваю, сжимая в кулаке злосчастную записку, — мне не хорошо! Меня тошнит! Унесите эти цветы — они ядовиты!

Смотрю на маму, она тревожно поморщилась, но не проснулась.

— Мам, — зову я, — мама, проснись.

— Не стоит ее будить, — просит врач, — бедная и так не отходила от вас всё время. Час только, как уснула. Пусть отдохнёт. С ночи кукует вокруг вашей кровати, всё шепчет что-то, молилась, наверное. Вот, возьмите, — берет со столика стакан воды и какой-то пузырек, капает пару капель. — Залпом, станет легче.

Я с сомнением принюхалась, но вода пахла только водой.

— Что это?

— Лекарство, Жасмина Кирилловна, — раздраженно прищуриваются зеленые глаза врача. — Пейте залпом. Снимет и тошноту и головокружение.

Проследив за тем, чтоб я приняла лекарство, врач заправила за ухо выбившуюся из строгой прически рыжую прядь и, забрав цветы, покинула палату. Уже на выходе, я попросила ее позвать кого-то из охранников и откинулась на подушки.

— Жасмина Кирилловна, — через пару минут услышала я мужской голос над собой. Открыла глаза, тошнота и головокружение только усилились.

— Кто принес мне цветы? — коротко спросила я, борясь с резко поплывшей картинкой перед глазами.

— Посыльный, курьер. В палату я сам их занёс. Чужого не впускал.

— Разбуди маму, — прошу я, чувствуя не ладное. Меня всё мучила какая-то потерянная мысль, и я никак не могла уловить, какая. — Кто еще приходил, пока я была в отключке?

— Никого, — отвечает охранник, отправляясь к креслу, где посапывала мама. И тут меня прошиб озноб. Никого. И цветов никаких других. Алекс не приходил ко мне. Почему? Уронила голову на подушку и зажмурилась вспоминая. И чем больше я ныряла в дебри своих воспоминаний, тем больше хотелось выть от безысходности. Он погиб. Там, на развалинах, он истощил себя, вытаскивая мою душу из недр смертельных силков. Живот прошила острая боль, а на лице выступила испарина. Я застонала, скрючиваясь клубочком.

— Черт! — Услышала совсем рядом встревоженный голос охранника и его резкий крик, — ВРАЧА!

— ВРАЧА! — Заорал второй бас из-за двери, видимо напарника.

Но мне не нужно было врача, чтобы понять — меня отравили. И рыжая доктор была совсем без медицинской лицензии. Я рваными движениями попыталась дотянуться до стакана с водой, забыв, что опустошила его. Руки почти не слушались, поэтому ёмкость я сбила со столика. Услышала звон стекла, запрыгавшего по кафелю.

— Мама, — просипела я, сквозь слезящиеся глаза, видя, что даже крики мужчин не привели ее в чувства. Значит и она тоже…

— Звони Прайдону, — очередной выкрик секьюрити и меня хватают сильные руки, пытаясь удержать, когда мое тело уже бьёт крупная дрожь, а внутренности прошивают болезненные спазмы. Чувствую, как изо рта течет слюна. Слышу рядом истерический писк тревожной кнопки, должной призвать срочную помощь.

— Демоны! Врача сюда! — Орет надо мной мужчина, разжимая мне зубы пальцами и доставая язык. Мозг мой еще работает. Всё подмечает. А тело умирает. Даже голос отказал мне. Дыхание всё труднее, словно легкие перестали слушаться.

— Отпустите, — вбегают врачи и прогоняют охранника. Я ничего не вижу. Но на слух информацию воспринимаю. Правда уже смутно, боль и судороги, накатывающие с каждой минутой всё сильнее, начинают туманить разум. Я молила о том, чтоб потерять сознание и не чувствовать всех этих издевательств над своим телом, но мозг был безжалостен и продолжал посылать сигналы по всему телу и принимать их, заставляя меня чувствовать страшные муки. На фоне болезненных симптомов я вообще не чувствовала, что со мной делали врачи. Порой, не различая даже, очередная ли судорога скрутила мне внутренности или это ввели зонд в желудок или еще какую хрень. И когда я слышу властные голоса отца и Алекса понимаю, что настала очередь галлюцинаций — вполне нормальный симптом при отравление.

Встревоженные голоса врачей. Неприятная скованность от маски на лице. И я уплываю в сон, и мне совершенно не верится, что он спасительный. Скорее уж, последний…

Повелитель Смерти

— Давай-давай, Игорь, я очень жду, — складываю руки на груди, усаживаясь в его рабочее кресло на колесиках. Подъезжаю ближе к сейфу и начинаю там копаться. Но больше ничего криминального не нахожу, кроме этих злосчастных чеков. Поднимаю глаза на растерянного друга. Он, не веря, рассматривает бумажки в руках. — Только помни, что я чувствую ложь.

— Ал, ты поверишь, если я скажу, что понятия не имею обо всем этом? — он эмоционально потряс чеками в руке. Я лишь пожал плечами.

— Смотря, как убеждать будешь.

— Серьезно, подумай сам! Ну, стал бы я хранить такие улики в шаговой доступности от тебя? Почему до сих пор не обналичил их? Да это подстава чистой воды!

— То есть, другими словами, эти деньги не твои? — Выжидательно смотрю на Игрика.

— Да я вообще сомневаюсь, что это настоящие чеки. Может, там и денег вообще нет?! Говорю же, подстава, шитая белыми нитками.

— Ладно, тогда тебе не жалко будет, — усмехаюсь и одним движением выхватываю бумажки из рук мага. Быстрый взгляд — и макулатура в моей ладони вспыхивает голодным пламенем, осыпаясь пеплом на письменный стол. Конечно, это всего лишь очень качественная иллюзия. Глупо было бы уничтожать собственноручно улику, как глупо было бы оставлять такие деньги возможным врагам. Поэтом на самом деле, чеки выпали на стол в моем кабинете, а Игрик видел лишь их «ритуальное сожжение» — Не жалко, нет? — Мой издевательский смешок.

Пытаюсь игнорировать шок в глазах друга, делаю вид, что не замечаю, его отчаяние. Если бы он имел право на эмоции, он бы сейчас, наверное, бросился меня душить. Но маг играет роль, а потому с трудом, но берет себя в руки.

— Ты мне веришь? Меня просто подставили…

— Я не знаю, что и сказать, — честно признаюсь бывшему другу, — я слишком хорошо знаю, насколько ты честолюбив и амбициозен, насколько ненавидишь Контроль и вынужденное подчинение демонам. Но, чтобы ты понимал, демоны взяли вас, магически одаренных под контроль своей силы, именно из-за таких, как ты — мечтателей поработить человечество. Мы демоны, уже хлебнули, что такое откат равновесия, и не хотим повторений. А еще мы слишком сильны, а сила, друг — это, прежде всего, ответственность за свои поступки и за жизни тех, кто слабее. Понимаешь, ответственность?! А не власть. Мы не можем стоять в стороне и смотреть, как кучка магов, возомнивших себя божками, гробят мир, в котором нам вполне комфортно живется. Поэтому был создан Контроль. Поэтому, вас в принудительном порядке привязывают клятвой. Во избежание обострения вашей гордыни. Впрочем, и демоны подчинены законам, поскольку не все согласны с идеологией Контроля, но ты же это не берешь во внимание. И вот, понимая твоё отношение ко всему этому, я вполне отдаю себе отчет, в реальности твоих мотивов. Да, ты всё складно сделал сейчас, хочется верить в твои эмоции. Эта игра «боги, всё украли!»… хочется встать и поаплодировать, если это враньё. Хорошо сыграно! И даже, если это правда… прежнего доверия у меня к тебе нет. Как и перечеркнуть сходу пятнадцать лет дружбы не могу.