Инимити.Игрушка с характером - Виктория Николаевна Ковалева

что она все еще жива он чувствовал всем сердцем, да и О-Гри говорил, что Элихану просто-напросто невыгодно ее убивать. Но одному Роду известно, чего стоило Лестьену изо дня в день, сохранять хотя бы внешнее спокойствие.

— Ваше Высочесво! — в палатку заглянул мрачный Релье, увидев которого, Лестьен поспешил распрощаться с Севатьяном, чтобы тут же накинуться на своего бывшего учителя с расспросами.

— Ваше Высочество, — отводя глаза произнес Релье, — только что, до нас дошли сведения, что предводитель ополченцев, Элихан ан Миджан собирается заключить брак с принцессой Альвейской, Аишей ан Миджан.

— С кем? — нахмурился наследник Грем-Ретта, но уже через несколько мгновений лицо его потемнело от ярости: — Этого не будет никогда! Где О-Гри?!

До шатра имперца Лестьен несся не разбирая дороги и не обращая внимания на удивленные взгляды встреченных на пути воинов. В душе полыхало пламя, грозящее вот-вот вырваться наружу и поглотить любого, кто по неосторожности попадется по горячую руку. Релье, старающийся не отстать от наследника, пытался что-то сказать, но Лестьен лишь раздраженно отмахивался от своего учителя, неуклонно продвигаясь по заданному курсу.

Чувство собственной, постыдной беспомощности заставляло принца скрежетать зубами, и единственной, пусть призрачной, но надеждой, для него оставался О-Гри. Этот странный, просчитывающий все наперед мужчина, казался Лестьену почти всесильным. Ведь именно с его подачи непримиримые ранее враги, сейчас объединились перед общей бедой, хотя раньше это казалось не возможным. Умный, сильный, опасный — если кто и мог спасти Дэнну, то только он. Как неприятно было это признавать самому Лестьену. Но ради того, чтобы вытащить дорогую сердцу девушку из лап подонка Элихана, принц готов был забыть о собственной гордости, и если нужно, на коленях просить имперца о помощи.

Шатер О-Гри оказался пуст. Лестьен сжал руки в кулаки, и с какой-то болезненной беспомощностью вновь оглядел полумрак пустого пространства, под тяжелым пологом. Куда он мог деться? Куда, Мрак его раздери?! Именно сейчас, когда он так нужен, этот Мраков имперец словно испарился!

На плечо принца легла тяжелая рука, заставив того резко обернуться и гневно сверкнуть зелеными глазами. Релье тут же поспешил отдернуть руку и чуть отойти в сторону.

— Ваше Высочество…

Но наследник не дал ему договорить:

— Найди его, немедленно!

— Слушаюсь, Ваше Высочество! — коротко поклонился бывший учитель, и смерив принца странным взглядом, развернувшись, покинул палатку.

Оставшись в одиночестве, Лестьен в изнеможении опустился прямо на пол, и устало обхватил голову руками. Ярость, еще недавно клокотавшая в душе, постепенно улеглась, оставив после себя тяжесть гранитной глыбы. Зачем Элихану понадобилось заключать брак с Дэнной? Сейчас, когда над ним висит угроза от трех мощнейших держав, объединившихся для того, чтобы покарать его? Что за безумство? А ведь если исходить из того, что Энн действительно является Аишей ан Миджан, и сестрой Алишана, то Элахан приходится ей…

Лестьена передернуло от отвращения и он едва не зарычал от бессильной злобы. Мраков извращенец! Даже представить сложно, какого сейчас приходиться Дэнне! Чем заслужила эта хрупкая, но такая отважная девушка подобную участь? Казалось, злой рок неотступно преследует ее с самого рождения. Будучи по рождению принцессой, воспитываться бесправной вещью, игрушкой для богатой, избалованной дочки императора! Оскал судьбы, которая и сейчас, продолжая нагло ухмыляться, швырнула Энн в очередную западню, из которой выбраться поможет только чудо… или О-Гри.

Неожиданно, взгляд Лестьена натолкнулся на неосторожно брошенную в углу шатра походную сумку. Видимо, О-Гри очень торопился, так как из ее открытого нутра на пол небрежно вываливались смятые вещи. Все это так не походило на обычно собранного и безупречного до зубовного скрежета, имперца, что удивленный взгляд принца так и застыл, неосознанно прикованный к подобному несоответствию. Внимание принца привлекла маленькая резная дощечка, похожая на небольшую картину, или портрет, которые некоторые специально берут с собой в дальнюю дорогу, чтобы не так сильно тосковать по близким. Насколько знал Лестьен, у большинства его воинов были подобные, с изображением детей и любимых женщин. Но чтобы подобная вещ была у О-Гри? Наследник даже фыркнул, от абсурдности подобной мысли, но не найдя в себе силы побороть любопытство, протянул руку и схватил заинтересовавшую его дощечку.

Это действительно оказался портрет. Изображенной на нем девочке было от силы лет пять. Густые черные волосы, ярко-синие, широко распахнутые глаза, озорная щербатая улыбка, способная кажется осветить собой весь мир… Дэнна…

Затаив дыхание, Лестьен зачарованно провел кончиками пальцев по чуть поблекшему от времени изображению. Сердце как-то по-особенному тоскливо сжалось, заставив молодого мужчину крепко зажмуриться и судорожно вздохнуть.

— Налюбовался?

Холодный голос, разбивший обманчивую тишину пустого шатра, заставил наследника непроизвольно вздрогнуть. Он узнал бы этот голос из тысячи. Голос, который заставлял кровь стыть в жилах и буквально пригвождал к месту не давая пошевелиться. Лестьену даже оборачиваться не пришлось, чтобы понять — О-Гри в ярости. Нет, это была не та пламенная ярость, которая еще недавно буквально сжигала изнутри самого принца — это была ярость холодная, расчетливая, с которой не бросаются на врага очертя голову, но с которой обычно убивают еще страшнее и мучительнее, с полным осознанием собственных действий.

Против воли, Лестьен, к стыду своему почувствовал предательский холодок, пробежавший между лопатками и поселившийся где-то в животе. Только что, наследник Грем-Ретта, сам того не желая, нашел единственную слабость, единственное уязвимое место жестокого и беспощадного имперца, и чем теперь грозило принцу его неуместное любопытство, одному Роду известно. Оставалось надеяться, что у О-Гри хватит благоразумия не убивать и не калечить единственного наследника венценосного рода де Эспада.

Медленно, словно находился в одной палатке с хищным зверем, готовым броситься при одном неосторожном движении, Лестьен распрямился и, продолжая сжимать в руке портрет, обернулся к стоящему у вновь прикрытого полога, имперцу. Лицо О-Гри застыло непроницаемой маской, и лишь Мраково пламя, пляшущее в глубине серо-стальных глаз, говорило об исинных чувствах мужчины.

Имперец молча протянул вперед руку, и наследный принц так же молча вложил в нее столь дорогую дощечку.

— Дэнна действительно так дорога тебе? — само сорвалось с губ, прежде чем Лестьен успел остановить себя.

Вопреки ожиданиям, О-Гри не набросился на наглеца, посмевшего спросить его о сокровенном, а лишь криво усмехнулся, и склонившись к сумке, убрал в нее портрет, предварительно бережно