Потеряные - Святослав Морозов

Кросс с переменным успехом продолжался еще с полчаса, пока не привел к распахнутой и развороченной двери в убежище. Хлипкий Апостол последние пару сотен шагов практически висел на Кирилле, который так и не смог обречь предателя на мучительное съедение живьем, и поэтому тащил, ставшее вдруг очень тяжелым тело задыхающегося дядьки.

- Кидай его здесь, - прошипел Пард, не особо уставший от бега, зато отбивший все подошвы. Кирилл, не понявший сначала идею Парда, отрицательно мотнул головой, не в силах вразумительно ответить.

- Да в комнату его кидай, тут безопасно. Закроем, посидит чуток, - и он несколько раз безошибочно выстрелил в появившийся из-за поворота авангард крысиной армии. - нужно станцию предупредить.

Мужика, несмотря на бешеное сопротивление и обещания всех земных благ, сунули в убежище, подперев дверь все тем же универсальным ломом, причем Пард ревниво поправил железяку так, чтобы ее нельзя было достать рукой из проделанной им дыры. И парни уже легко и быстро рванули дальше, оставив далеко позади перекусывающих очередной раз агрессоров.

Доблестная охрана «Строгино» мужественно спала на посту, когда из давно опустевшего коридора, ведущего к вымершей станции, появились двое длинных, взлохмаченных, одетых экзотично даже по местным меркам, подростка.

- Подъем, крысы! Крысы идут… - вопили они, прыгая за защитные укрепления.

- Идут? Далеко? - радостно вскинулся дежурный в ободранной шапке-ушанке.

- Народ, крысы! - Заорал он так, что остальные подхватились, продирая заспанные глаза и хватаясь за хлипкое оружие. Морды у мужиков были счастливые, будто на станцию пришел состав со спиртом. Ничего не понимающий Пард, готовый сражаться на баррикадах, защищая так нелюбезно принявшую их станцию, обалдело смотрел на странные приготовления. Откуда-то приволокли кучи тряпья и разложили вдоль мешков со щебнем, играющих здесь роль бруствера. Мужик в ушанке бодро полил все это вонючей жижей из ржавой канистры. Остальные разбирали веревки, отделившиеся от стен и уходящие к потолку. Один из стражей колотил арматуриной в висевший вертикально рельс, издающий звонкие энергичные звуки, напоминающие сигнал к обеду.

Со стороны станции показались люди. Впереди чесала парочка уродов, которые тащили что-то, напоминающее… метательное орудие то ли греков, то ли римлян. А остальные были вооружены ножами, примотанными к разнокалиберным палкам, наподобие копий, странными приспособлениями, которые больше всего напоминали арбалеты, сделанные из того, что под руку подвернулось. Подвернулись, в основном, какие-то металлические каркасы, изогнутые самыми невероятными способами, но, как оказалось позже, они отлично справлялись со своими обязанностями.

У всех участников этого увлекательного шоу было счастливое, оживленное выражение лица, скрашивающее даже безобразно свисающие зобы, ужасающие опухоли и язвы.

И грянул бой.

Первые ряды крыс, подпираемые задними, не останавливаясь, ринулись на укрепление и… были подняты в воздух в проволочных сетках, подвешенных на веревках. Сетки прижали копошащуюся массу к сводчатому потолку, намертво припечатав сразу несколько десятков нападающих животных. Одновременно в тряпки кинули один из факелов, освещающих блокпост, и перед защитниками встала сплошная линия огня, являющаяся заодно и жестокой коптилкой для потолочных пленниц. По остальным дали залп из таинственных орудий, забросав густо шевелящуюся массу за линией огня кусками бетона и камней, в изобилии заготовленными вдоль коридора. Беззащитный вид станции был явно обманчив. Одновременно пошли в ход «арбалеты», причем у каждого, как заметил Пард, стрелы были разного цвета, а то и помечены полосками металла или тряпочками. Азарт был, как на соревнованиях по поеданию гамбургеров в тюрьме строгого режима.

Пард, конечно, не удержался бы от стрельбы, не будь он так напуган сегодня, оставшись без света и оружия и не сбей он так босые ноги, что стоять было трудно. Постепенно он начал различать ряды нападавших за осевшим пламенем. Вместе с Кириллом, Пард занял позицию возле стены, вооружившись железным засовом, готовый отразить прорыв, а пока с интересом наблюдал за крысами.

Сначала зверюги действительно кидались на трупы своих соотечественников и пытались тут же их сожрать, несмотря на град камней и стрел. Потом стало заметно, что в общей массе крыс видны несколько очень крупных, раза в два больше остальных, странных, лобастых особей. Они не лезли под обстрел, а, казалось, внимательно осматривают поле боя и иногда… подают команды. Вот часть крыс бросилась было перегрызать веревки, поддерживающие сетку с верещащими жертвами горячего копчения, но были сбиты меткими выстрелами арбалетчиков. Потом все крысы одновременно попробовали прорваться справа, но их встретила многоярусная стена копий. Мужики отработанным движением и достаточно организованным строем выкинули палки вперед и на ножах повисли многочисленные жертвы. Вскоре крысиные полчища перли уже проваливаясь в несколько слоев убитых или умирающих соотечественников. И, наконец, (опять была отдана команда?) все крысы, как одна, развернулись и исчезли так быстро, что если бы не кучи крысиных трупов, заваливших даже импровизированный костер, можно было бы усомниться в их существовании.

Со станции запоздало бежали, ковыляли и плелись еще и еще люди. Слава богу, в суматохе никто не обращал никакого внимания на ошарашенных парней. Никто не препятствовал им в их походе к Васильичу. И только на пороге металлической хижины, ребята почти столкнулись с выходящим одноглазым трактирщиком.

Пард рванулся было к обидчику, собираясь, как минимум, обвинить его в воровстве, но Кир быстрым рывком затащил его за угол, благо Али не глядел в их сторону, а сердито громыхал по металлическим ступеням, погруженный в свои собственные думы.

- Ты что? Это же из-за него все, - прошипел Пард, почему-то не решаясь орать.

- Нам нельзя тут светиться. Надо все узнать и тихо уйти. Ты что, не помнишь, что вам на станцию нельзя? Тебя любой убить может.

- Ага, пусть попробует. А почему нам? А тебе? - возмутился Пард.

- А мне можно - я свой, - вздохнул Кирилл, - ну, пойдем. - И ребята тихонько постучались в металлический косяк «двери». Одеяло, заменяющее настоящую створку, откинулось и Катерина, быстро оглянувшись, не видит ли кто, втянула парней в прихожую.

- Вас никто не видел? - прошептала она.

- Нет, вроде. Все там крыс бьют, - ответил за двоих Кир.

- Вот и хорошо. И мясо будет, и не до вас. Проходите, быстро.

В горнице ничего, как будто, не изменилось. Только за столом сидел в стельку пьяный Васильич, который встретил ребят неожиданным хохотом.

- О! Ни фига, вы даете! Где это вы такую одежку надыбали? Ох-хо-хо. А ну ка, задом к Катерине не поворачивайся. Дык это же Гуся рубище. А я то думаю, где это он новую одежку раздобыл? Вот порадовал! Так и ходи, от девок отбоя не будет. Вон как задница сверкает!

- Дядь Саш, нам помощь нужна… - попробовал перебить веселье атамана Кирилл. А Пард вдруг зашатался и стек по стене на пол. От запаха еды его затошнило, и черная пелена застлала глаза, а израненные, в кровь сбитые босые ноги отказались держать его вдруг ослабевшее тело. До Парда дошло, что страшное приключение закончилось. Вот он сейчас немного передохнет и порвет всех, кто посмел обидеть и слепого Тира, и зеленокожую Траву, и щекастую Рысю. «Всех… порву…» - последнее, что успел подумать Пард, уходя в короткий обморок.

- Вот Апостол, вот скотина, - громко возмущался Васильич, стараясь перебить похмелье каким-то едко пахнущим отваром, принесенным заботливой Катериной. Пард, перевязанный, хорошо накормленный и переодетый из бесчисленных запасов Васильича в залатанный, но чистый комбинезон застиранно-синего оттенка, сидел, понуро глядя в пол. Кирилл подробно рассказывал свои похождения. И то, как реально заблудился и еле вышел обратно, и как не мог сбежать, бдительно охраняемый Апостолом и его бедолагой сыном, и как на них напали крысы, и первым удар принял Бугай, и как Апостол бросил сына на произвол судьбы, и как они с Пардом оставили мужика в разоренном убежище. Оба парня чувствовали себя, как на сковородке, поскольку оба понимали, что внесли немалый вклад в текущие события. Парду вообще нечего было рассказывать. Его история уложилась в две-три фразы. Но вот трактирщика он запомнил точно. Васильич хмурился все больше и больше. А до парней все больше и больше доходило, что с Тиром и девчонками случилось что-то из ряда вон плохое, и где они - никто не знает. Если бы Кирилл не открыл Апостолу дверь, если бы Пард не напился накануне… «Если бы…» отравляли жизнь обоим и заставляли хмуро переглядываясь, опускать головы все ниже и ниже.

- В общем, так, - более-менее твердо завил, наконец, Васильич. - Катерина, зови Шумахера.