Сталь и шелк. Акт третий - Алиса Рудницкая
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Ах ты ж мой герой, – фыркнула я на это признание. – Буду знать на кого всех собак гнать, если что... Знаешь, я чувствую себя настоящей предательницей, потому что не полезла защищать Эби... потому что считаю, что права сейчас больше Фрея.
– А разве твоей Эби нужна защита? На балу она так яро доказывала, что нет.
– Это разные случаи, – возразила я. – Хотя... блин, в этом и фигня. Как угадать, когда человек хочет твоей помощи, а когда она его только обидит?
– Возможно стоит подумать о чем попроще? – Эйнар бросил многозначительный взгляд на мою сумку. – Раз глазом пока не заняться, дай со связным листом поиграть.
Эйнар состроил вполне себе такую умильную мордочку, и мне захотелось повредничать.
– Нифига, – я злорадно ему улыбнулась. – Я, вообще-то, так и не поела.
***
Я надеялась, что Эби уже успокоилась, обдумала все и способна на конструктивный диалог, так что после ужина отправилась на ее поиски, послав обиженного Эйнара либо к черту или в общежитие: на выбор. Но он не сдавался и хвостиком шел за мной, вынося мозг болтовней.
– Если кто-то в академии не хочет, чтобы его нашли – его и не найдут. Тут слишком много мест, в которых можно надежно спрятаться, – ныл он, пока я заглядывала в открытые аудитории. Ни в общежитии, ни у себя,.ни у меня Эби не было, в укромных местечках в саду тоже, и я пошла исследовать вечерний замок.
– Ярэна Корна вы в глубинах подземелья умудрились найти. – Мы как раз проходили мимо лестницы, что вела в подвалы.
– Это другой случай...
– О! – я Эйнара не слушала. Я кое-кого катающегося на перилах заметила – не Эби, конечно, увы, но уж хоть кто-то нашелся. В моем списке дел как раз значился допрос одного птицеоборотня.
– Эй, Альбо! – позвала я его. – Дуй сюда.
Альбо решил мои слова в прямом смысле понять и, не задумываясь, направил магией в нашу сторону мощный поток воздуха: я еле успела его в сторону отбить.
– Я ж в переносном смысле!
– Я так и подумал! – Альбо уже успел превратиться в птицу, молниеносно подлететь ко мне и обратно в человеческую форму вернуться. – Но не сразу подумал. Сначала я неправильно подумал. И сделал. А потом правильно. И понял, что сделал неправильно. Прости, а?
– Простила-простила, – отмахнулась я. – Слушай... я тебя спросить хотела... ты когда-нибудь слышал о Хранителе, которого зовут Лев?
Альбо быстро-быстро заморгал и будто бы занервничал.
– Слышал. Байки. Но не очень веселые. Мне... – он отвел взгляд. – Ярэн Корн рассказывал. Прости...
– О, Аль. – я закатила глаза. – Чего тебя все на извинения тянет? Ты же не виноват, что славный добрый дядя Ярэн, мог при необходимости превращаться в недоброго, безжалостного Хранителя. Он и со мной дружился, что тут уж.
– Но он схватил вас. А вдруг – из-за меня? Я ведь сказал, что вы ссорились с Яной. Вдвоем в аудитории. Я мимо шел, и услышал. Про парней ваших, и про какую-то тайну. Я не очень понял. Совсем не понял. Мне казалось, ничего серьезного. И мы с Ярэном потом говорили. Он про бал спрашивал: что да как, всем ли все нравится. И я сказал, что тебя жаль, что ссоришься, и прочее. А Ярэн заинтересовался. А потом... И мне стыдно. Я все думаю и думаю, вдруг он это из-за меня. Вдруг мой дурацкий язык опять все испортил. И... жалко, что Ярэн пропал. Хоть я его и не любил, но и любил.... Но тебя было бы жальче! Вот. Признался. Долго не мог но признался.
Он обреченно опустил голову. На миг я разозлилась. Может и правда ,не будь у Альбо такого длинного языка, то последний тур прошел бы по сценарию, а Хранитель бы свалил из академии не солоно хлебавши. Но с другой стороны... ладно, не стоит сожалеть о полезном, пусть и опасном уроке.
– Альбо, – я подбадривающе его коснулась. – Забей... В переносном смысле! То есть, хватит про это думать. Корн бы и так и так нас с Яной домогаться бы стал. Я тебя уж точно обвинять ни в чем не собираюсь. Но если сам никак собственное чувство вины унять не можешь, так... давай придумаем тебе искупление. Поделись со мной хранительскими байками... много он тебе их вообще рассказывал?
– Да! – просиял Альбо. Кажется, он как обычно шустро последовал моему совету и забил на переживания. – Рассказывал о моей бабушке и о друзьях своих. Он хотел, чтобы и я им был. Он не говорил, но я понимал, а он, понимал, что я понимал. А ты не понимаешь, да?
– Я... – я попыталась вклиниться в эту тираду но не тут-то было.
– Слушай. У Ярэна были друзья, которые другие Хранители: одни явные друзья, официальные, а другие тайные. Они все его очень любили и уважали, потому что он им всем помог когда-то. Но не как наша ректор нашим преподам, а будто бы по-дружески. Полюбил он их. И Льву – я помню ты про Льва спрашивала! – тоже помог. Ярэн про имена тогда говорил. Что имя мы себе сами создаем. И рассказал про Томаша: он был таким же никчемным как я. Ярэн так, конечно, не говорил, но я сам догадался. Томаш был никчемным, но у него был крутой брат, а у брата были крутые друзья. И кличка – Лев. Лев с прайдом. Но они вляпались в плохое дело и Ярэн их спас. Только Лев был из красного общежития и ненавидел Хранителей, потому что Якоб их там так учит. Он благодарным не был, и когда опять вляпался предпочел умереть, чем помощь принять. Дурак дураком. А Томаш принял, за Ярэном пошел и в память о брате и его глупых принципах Львом назвался. Но Ярэн смеялся, что на Льва он очень не похож. Хищником, охотником он только притворяется, сам пофигист, менталист и экономист какой-то там.
Я аж воздухом поперхнулась от такой комбинации, а Эйнар до этого с любопытством
