Трюкач - Андрей Измайлов

Впрочем, отнюдь не по причине собственной малосильности Ломакин на время избавился от чемодана. Своя ноша не тянет. А ноша – своя. Тот самый чемодан-ветеран со «спецснаряжением». Правда, помимо шлема, перчаток проволоки, а также кое-каких причиндал, годных и необходимых при изменении внешности (парик, грим, коллоид…), а также искомых кассет с бакинскими эпизодами… так вот, помимо всего этого в чемодане Ломакин хранил немалую часть того самого черного налика. Деньгами. Не полмиллиарда, конечно, и тем не менее предпочел по какому-то наитию замкнуть чемодан в ячейку, в «Ауру плюс» явился налегке, с пустыми руками. Руки должны быть свободны – вдруг приспичит кого-либо придушить в порыве чувств!

– Хоть бы показал, что, вы там в Баку наснимали, Витя. А то, может, Тим прав и ты там в основном на пляже валялся, с этой… Катей, да? Шучу, шучу. Но показал бы. Интересно же. И я ведь уже кое- кому обещал показать. В твоих же интересах, Витя, в твоих.

– Да-да, я знаю, Евгений Павлович. Просто опять забыл. Такая пошла… жизнь…

– Да – да, я знаю, Витя.

Терпи, Ломакин, терпи!

– А на пляж-то, признайся, ездил? Ну разок, а?

– Ка-акой пляж! Я даже не загорел! Я на этих Волчьих Воротах мудохался, как папа Карло!

– Верю. Верю, Витя, верю. Ну, пошутил. Ну, забудем. А вот про пленочку ты не забудь, а? 3автра, да? Я как раз завтра насчет нового кредита, кажется, договорюсь. Так что мы тебя вытащим, Витя, вытащим. Супермен ты наш…

Терпи, терпи!

– Да! Витя! А почему Волчьи ворота?

Праздное добродушное любопытство господина Солоненко. Иных проблем у него, у Солоненко, нет – вот еще выяснить, почему место зовется Волчими Воротами, и вовсе ни единой проблемы не останется.

– Не знаю… – умолчал Ломакин, лишь бы не поддерживать видимость непринужденной беседы.

Волчьи Ворота – потому, что в стародавние времена волки приходили в город именно из этой долины, по узкому ущелью рысцой-трусцой, стаей.

А то и не было никаких волков. Зато нескончаемый бакинский ветер в узком ущелье завывал на все лады столь зверски, что невольно вообразишь оголодавших хищников.

– Как же так?! – укорял Слой. – Ты же оттуда. Как же так, не знать родных мест!… Кофейку будешь? С коньячком. Хотя ты, наверно, избаловался тамошним коньячком? Привез бы на пробу одну-то бутылочку!

– Терпи, терпи!

До коньячка ли ему, Ломакину, было в Баку, когда съемки пошли! И пляжи по всему побережью, залило по самое некуда (а и правильно! не хрен было вопить: «Каспий мелеет! Поворачивай реки вспять! Перекрывай Кара-Богаз!», море и без вас знает, чего ему надо, оно дышит – двести лет- вдох, двести лет выдох). И бутылочку с собой – какой-такой радостный повод?! Особенно после ночного звонка Антонины. Выпьем, партнеры! Во здравие? За упокой? После того как вы, партнеры, кинули Ломакина ни много ни мало – на полмиллиарда?! Яду вам, а не коньячку! И говна- пирога на закуску!

КАДР – 2

Как именно его, Ломакина, кинули – к черту подробности. Дело такое: ломакиноподобным лохам что растолковывай, что не растолковывай – не поймут, в нюансах заплутают, мозги иначе устроены. Дело такое: солоненкоподобным деловарам объяснять – хмыкнут: а чего ты нам дважды-два объясняешь, это ведь элементарно, мы все только так и работаем – находишь непуганого идиота и делаешь из него мешок. Так и только так!

Как?! Да, хос-споди!… Любой из наших, ежели подпоить, и, растормошить, понарассказал бы. К примеру, тот же неуловимый Пудрэ. Или нет, он – импортный, а тут, нужен доморощенный отечественный, поднаторевший. Ну, и как, все- таки?

Да запросто. Заключается договор с обналичивающей организацией, которая за десять процентов всю прибыль обернет в налик. Только формулировка договора такова, что прибыль рассматривается как вложение в производство. Практически. ВСЕ подобные организации криминальны – обналичка идет под покупку несуществующего товара, – который умельцы проводят через свой баланс. Потому такие организации больше одного квартала не живут. Квартальный отчет, любая проверка – пожалуйста: учредители – три инвалида детства первой группы, неподсудны, директор – раковый больной, который подписал двести-триста платежек и лег в клинику помирать, но с комфортом, печать утеряна, о чем есть официальное заявление в милицию. Ясно? Доступно?

Вполне. Но вот с фильмом, как? Для примера, как?

Да запросто. Под создание фильма кредит брали? Брали. У банка? У банка. При полном обналичивании на сторону, проценты банку выплачиваются из налички: не показываются по балансу. Банку-то что, банку начхать – приходит ежемесячно человек, сдает оговоренный процент. Но налик кончается, фильм застрял на середине, сроки поджали, счет арестовали. Когда клиент собирается возвращать кредит? Никогда? – Ну в таком случае у банка существуют собственные меры воздействия, ничуть не отличающиеся от той самой, да-да, меры: «Если долги не отдаются, то они получаются». Но это – головная боль упрямца, не пожелавшего вовремя вернуть долг. Из каких шишей вернуть? Во-во! Нету. А где? Да, знаете ли, по всем документам – двести миллионов ушло на кино. А триста? А вот это что? Это услуги по производству. Что за фирма? Та самая, с инвалидами и еле живым директором. Ну-у, несерьезно! Денег верни уррод!… Между прочим бандиты, выступившие по обналичке, могут быть из того же банка – они же упрямца и трясут. И в качестве, банковской службы безопасности: денег верни, урод! И в качестве прежнем, то бишь, заведомо криминальном: мужик, ты навел на нашу фирму каких-то ур-родов, мы крупно из-за тебя попали, ты должен деньги и не вздумай нас парить!

Все. На двести миллионов не снять, не закончить и самого захудалого фильма. А триста миллионов языком слизнуло. И поди выясни, чьи это языки. Триста миллионов – сумма, ради которой превратить человека в «мешок» право же стоит. С точки зрения деловаров, само собой.

Вот…

И такой вариант – самый примитивный… Да у деловаров всяческих вариантов (да посложней, да поизящней, да поинтересней!) – В дюжине тринадцать. А с лохом, севшим, не в свои сани, даже скушно. Будто гроссмейстеру с пацаном играть – киндермат. А еще партейку? Опять киндермат. А еще одну? Снова, киндермат. Нет, совсем неинтересно.

Ломакин получил киндермат. И Слой во спасение Ломакина предложил еще партейку. То есть: он, Слой, со всеми договорился (но чего это стоило, Витя, чего это стоило!), от- бандитов – и тех, и этих, – откупимся, не вопрос, а еще Витя, регистрируем новую фирму… не вздрагивай… фиктивную. И получаем действительно БОЛЬШИЕ ДЕНЬГИ – порядка полумиллиарда, но «зеленью». В пересчете. Фиктивные гарантии – забота Слоя. Дикие взятки вперед – забота Слоя. Выбор серьезного банка, класса Империал, – забота Слоя. Как показала практика, Ломакин – полная бестолочь в бизнесе (только без обид, Витя, без обид, да?). Но забота нашего супермена – еще разок побыть директором. Пока кредит не получим. (Чуешь, Ломакин, чуешь: уже МЫ! Мы вместе, мы в одной лодке!). Фирму как-нибудь назовем, не суть. Русский индивид! Хе! А на те средства и «Час червей» можно довести до товарной кондиции, и… кое-что Слою доверить – он за месяц их прокрутит, наварит столько же, а? Как думаешь, супермен, можно Слою доверить? Не доверяешь – проверяй, супермен проверяй. Как у тебя соображалка? Соображает?

Соображалка у Ломакина соображала. Слой играет в сочувствие, но подставил Ломакина именно Слой. Отказаться от «второй партейки»? Ну, и каким манером платить за первую? Для Ломакина – что полмиллиарда деревянных, что полмиллиарда зеленых… Абстракция. А фильм бы закончить, доснять. А вдруг Слой действительно наварит с кредитных денег разумно и достаточно? Тонешь, – хватай соломинку, хватай! Даже если не соломинка, но леска с крючком и наживкой. Хватай наживку, ограш!… Откажешься – насторожишь. Соглашайся и делай вид, что бежишь по тому тоннелю в который тебя аккуратно направили. А в конце тоннеля – свет. Между прочим, каждый-любой, переживший клиническую смерть и вернувшийся обратно, вещает о тоннеле: мол, очень быстро и неудержимо волочет тебя по этому тоннелю, и тут вдруг в конце его – свет! И – все. Так что, по сути, вожделенный свет в конце тоннеля – ТОТ свет. Туда-то и подталкивает Ломакина Слой и компания. Велика ли у Слоя компания? Судя по размаху м-м… мероприятий, отнюдь не мала. И разномастна. От дружественного Солоненко Е. П., готового оказать помощь утопающему, до гнусавой телефонной шпаны: «Ты че, ботаник?! От помощи отказываешься?! Ты гляди-и!

Само собой, «Аура плюс» ни малейшего отношения не имеет к телефонной гнуси, даже не понимает о чем речь – наверно, пацаны балуются. Кстати, о чем речь, вели эти… пацаны? Да? Совпадение какое! Кстати как все-таки насчет предложения великодушной «Ауры плюс»? Принимается предложение, принимается! Еще бы! Иного выхода у директора ИЧП «Русский инвалид» нет… Буквально вот-вот – и начнем. А точнее? Буквально через некоторое время. А еще точнее? Щас! Как только свисток прозвучит, так сразу включаемся в игру. Вот рак свистнет с бугра – и начинаем. Терпение, коллеги, терпение.