Горец-дьявол - Линси Сэндс

— С какой целью это могли сделать?

Даже не взглянув на нее и продолжая вдумчиво обихаживать коня, Мак пожал плечами:

— А с какой целью могли убить его первую жену? И отца? И дядю? Каллен пытается выяснить это.

Эвелинда пристально посмотрела на старого конюха:

— Он разговаривал с тобой, так ведь?

— Да.

Эвелинда разочарованно вздохнула:

— Хотелось бы, чтобы он побольше разговаривал со мной. Я его жена.

— По правде говоря, думаю, он ни с кем особенно не разговаривает, — ответил Мак. — Он отдает приказы своим людям, но… — Конюх с сомнением пожал плечами.

Эвелинда задумчиво смотрела на мужчину. Он прав, Бидди говорила то же самое. Гораздо интереснее другое — судя по всему, Мак проявил полную готовность беседовать с Калленом. Опытный конюх разбирался в людях ничуть не хуже, чем в лошадях. И любил повторять, что именно поэтому предпочитает животных. В общем и целом люди не вызывали у него никаких теплых чувств. В д'Омсбери только два человека удостоились его привязанности — Эвелинда и Милдред, с остальными он практически не общался. Теперь, похоже, в узкий круг избранных включен Каллен.

Эвелинда нашла этот факт исключительно обнадеживающим. Раз Мак посчитал Каллена достойным того, чтобы тратить на него свое драгоценное время, значит, он был очень высокого мнения о ее муже. С другой стороны, она почувствовала легкий укол ревности — почему муж предпочитает разговаривать с Маком, а ей самой не достается ни слова?

— Он не знает, кому здесь можно доверять, — заговорил конюх. — Я чужак и никак не вовлечен в те дела, которые больше всего беспокоят его. Он оценил ваше доверие ко мне и пришел посоветоваться после того, как вы упали с лестницы.

Брови Эвелинды взлетели вверх. Каллен оценил доверие, с которым она относится к Маку? Это радует. По крайней мере дает некоторые основания для осторожного оптимизма.

— А почему он здесь никому не доверяет? Из-за всех этих смертей и связанных с ними слухов?

— Да. Он никак не разберется, что к чему. Он думал — отец и дядя погибли в результате несчастных случаев, но когда Маленькая Мэгги умерла точно там же, где его отец, он заподозрил грязную игру. Непонятно, то ли убили всех троих, то ли ее одну. А тут еще эти слухи. Слишком часто люди, глядя ему в глаза, клялись и божились, что считают его непричастным к трагедиям с родственниками. Но стоило ему отвернуться, и за спиной раздавалось: «Конечно, за всем этим стоит именно он». — Мак пожал плечами: — Он не знает, кому верить, и вынужден помалкивать, замкнувшись в себе.

Эвелинда прикусила губу. Должно быть, это ужасно — жить в окружении людей, считающих тебя убийцей и говорящих в лицо одно, а за глаза — совершенно другое. И ведь это люди его клана. Более того, как лэрд, он отвечает за их благополучие и безопасность. И то, что он исправно заботится о них и не воспользовался своим положением, чтобы свести счеты с обидчиками, говорит о многом.

— Все-таки я не понимаю, почему он разговариваете тобой и не находит нужным поделиться со мной, — спросила Эвелинда, очнувшись от раздумий. — Я здесь тоже совсем недавно.

— Среди мужчин встречаются молчуны, — сказал Мак, вновь поворачиваясь к своему коню. — Вашему мужу пришлось стать одним из таких молчунов после трагических событий. Однако ему нужно выговориться, и если он не разговаривает с вами, то, возможно, только из опасения невольно выдать нечто, в чем еще не готов вам признаться. — Заинтригованная Эвелинда про себя поинтересовалась, что бы это такое могло быть, а конюх продолжил: — Но его глаза повсюду следуют за вами, и он постоянно находит поводы днем заглянуть в башню и побыть рядом. Его тревога за вас и гнев из-за всех этих происшествий очень сильны. По крайней мере гнев точно силен. Это свидетельствует о глубоких переживаниях.

Эвелинда молчала. Неделя, прошедшая со времени ее «полупадения» с лестницы, оказалась крайне тяжелой. Обычная невозмутимость мужа сменилась холодностью и злостью. После происшествия он ни разу не прикоснулся к Эвелинде и был крайне резок и раздражителен.

Все это в соединении с его ледяным молчанием убеждало в том, что он сердится именно на нее, считая несчастный случай исключительно результатом ее неуклюжести. Но оказывается, дело совсем в другом — его гнев вызван не поведением жены, а тем, что кто-то, возможно, покушается на ее жизнь. Эвелинда испытала большое облегчение, но тут до нее дошел смысл последних слов Мака:

— «Из-за всех этих происшествий»? Он думает, что не только падение, но и другие случаи тоже были подстроены?

Она и сама пришла к тем же выводам, но даже не надеялась на то, что муж может согласиться с ней. Значит, он не считает ее безнадежной неуклюжей дурочкой?

— Да. Он подозревает, что бык оказался в загоне по чьей-то злой воле, — подтвердил Мак. — Хэмиш работает там столько лет, и ни разу никто, кроме него, Ангуса из сарая не выпускал… до того дня, когда в загоне оказались вы. И стрела, пролетевшая мимо вас, когда вы были на дереве. Лорд считает, кто-то следил за вами в лесу и выпустил стрелу, пока вы карабкались вверх.

Эвелинда вжалась в дверцу стойла.

— Почему он всего этого не сказал мне?

— Гораздо важнее другое — почему кто-то хочет вашей смерти? — сдержанно заметил Мак. — Мы с Калленом пытались разобраться, но все очень сложно. Проблема вот в чем: если кто-то пытается убить вас, это, вероятно, как-то связано с остальными трагедиями, а понять, кто мог бы совершить все три убийства, совершенно невозможно — нам никак не удается найти общий мотив. Предположим, смерть дяди была убийством. Тогда первым подозреваемым становится отец Каллена, Лиам. Никому, кроме него, это не принесло выгоды. А он стал лэрдом, — рассуждал Мак.

Эвелинда изумленно распахнула глаза.

— Но если смерть Лиама тоже была убийством, и убийца тот же, тогда подозрение в первую очередь падает на Каллена — смерть обоих мужчин сделала лэрдом его.

Эвелинда оцепенела, но Мак тут же продолжил:

— Однако, это не он.

Убежденность, прозвучавшая в его голосе, заинтересовала Эвелинду.

— Почему ты так уверен?

— Каллен говорил со мной о своем отце, я различил в его словах искреннюю привязанность и уважение. Он не стал бы убивать отца ради титула. Но даже если бы он относился к Лиаму иначе, все равно он не убийца, — внушительно произнес Мак, потом добавил: — Я слышал, что говорили его люди, пока мы ехали сюда, потом наблюдал за ним здесь, и… — Мак повернулся к ней, и она заметила, насколько серьезным и решительным стало его лицо. — Этот мужчина — один из самых благородных людей из всех, с кем мне когда-либо приходилось встречаться.