Призма-2 - Ратибор Степанов

— Будь здрав, Ксант! — зычный голос прервал размышления Главного ведуна сальвинов. — Прямо на дороге, преградив путь Гжелю, стоял высокий седой старец, с взлохмаченной шевелюрой и бородой, в серой холщовой рубахе. Это был Локоть, немного безумный ученый и Главный механик Урука. Человек неординарного ума и столь же необычного поведения. Вечно грязный и не чесаный, брошенный женой еще лет десять назад, тогда за пьянство и полного отсутствия интереса к жене, да и женщинам вообще (сразу предупрежу, чтобы избежать кривотолков — к мужчинам тоже). Автор многочисленных изобретений и придумок, как оказавшим большую пользу горожанам, так и абсолютно бесполезных, иногда даже вредных (взять хотя бы случай с взрывом на рыночной площади и не только). Вот и сейчас он стоял перед всадником абсолютно босой, но с огромными белыми крыльями за спиной и что-то мурлыкал себе под нос. Ксант любил этого полубезумного, приносящего иногда столько неудобств и волнений, старика.

— Будь здрав, Локоть! И как тебя племянница босого отпустила из дома? — улыбнулся ведун.

— Хм. Не обращай внимания. Убежал от нее. Постоянно следит за мной, как за маленьким. Не выпускает меня из дома.

— Если бы ты не чудил, старина, то тебе и слова бы не сказали. Зачем ты в последний раз с башни индюка сбросил? А голубю зачем пришил вторые крылья? А?

— На индюке я испытывал самопад. С помощью него тело должно плавно опускаться на землю с большой высоты. Очень важный эксперимент. Сначала даже я хотел его на себе провести. Но потом передумал. Хоть и уверен был я в расчетах, но сначала решил поэкспериментировать на малых объектах.

— И слава Анорису! Иначе пришлось бы отскребать твое дряхлое тело от камней, что под башней. Тряпка над индюком запуталась и он переломал себе все ноги и крылья, не считая индюшачьих испражнений, которыми он обильно полил мостовую во время полета, — усмехнулся Ксант, вспомнив эту известную историю. Старик насупился, нахохлился словно воробей.

— Индюк сам виноват. Повел себя недостойно испытателя. Крутился и верещал, как резанный, нарушил баланс и запутался в ремнях. Оттого и столь плачевный результат. Я понял простую вещь тогда — все нужно делать самому. — Локоть подошел к коню и стал ласково гладить по морде. Лошадь радостно осклабилась. Старик был единственный, кроме Ксанта конечно, кому Гжель позволял себя гладить.

— Так ты по — прежнему хочешь сигануть с крепостной башни с тряпицей за спиной? — от удивления Ксант развел руками. — А потом спрашиваешь, почему племянница за тобой следит и из дома не выпускает.

— Самопадом, а не тряпицей. — Старик обиженно поджал губы и тут же виновато взглянул на ведуна и тихо добавил. — Уже.

— Что уже? — не понял Ксант.

— Уже прыгал… Пока тебя не было. — Локоть оторвался от морды лошади и совершенно изумленно посмотрел на Главу города. — А где ты был все это время?

— Ты тему не переводи, — для строгости нахмурился Ксант, — И как прошел твой новый опыт с тря…самопадом? — поправился он.

— Почти отлично! — обрадовался старик, рассчитывая на более серьезное отчитывание.

— Твое «почти» меня пугает, — рассмеялся Главный ведун. — Что ты сломал себе на этот раз? То, что не голову, я вижу.

— Да ерунда. Только правую ногу, в лодыжке и кисть на левой руке. Вывихи я в расчет не беру. — Локоть снова воодушевленно начал размахивать руками. Когда речь шла о его научных исследованиях он преображался. — Эксперимент прошел отлично. Переломов бы не было, будь я хоть немного помоложе и ловчее.

— Ну-ну. Судя по твоему бодрому виду без волшбы тут не обошлось?

— Это конечно. Я не мог себе позволить сиднем столько ден сидеть. Раненым и больным. Твой дядька, мой старый друг, помог.

— Хм, — покачал головой Ксант, — конечно, как тут без Антина. Он хоть тебе перед волшбой рассказал об опасности твоих экспериментов?

Старик пожал плечами и искренне спросил.

— А смысл? Он меня уже больше пяти десятков весен знает. Давно уже престал мне нотации читать. Хотя первый десяток весен сильно донимал. — Локоть чему-то усмехнулся, возможно каким-то воспоминаниям молодости. — Потом потерял надежду меня образумить. Только моя ненаглядная женушка никогда не сдавалась, пилила и пилила до старости.

— Ох, дед Локоть, дождешься ты у меня. Запру тебя в амбар, для твоей же пользы. И как ты дожил до таких седин со своими изобретениями.

— Дый — заступник бережет. Спасибо ему. А задумка моя очень нужная. — немного обиделся дед.

— Для тех, кто с жизнью хочет быстро распрощаться?

— Познание суть эмпериум. Ты же Главный ведун, должен понимать необходимость моего изобретения. Это раньше ведун через одного мог с башни спрыгнуть и полететь словно птица свободная. Сейчас не те времена.

— Ладно не обижайся, Локоть, вижу необходимость твоей придумки. Тебя только жалко потерять, старый ты уже для эмпериумов своих.

— Я не обижаюсь, все понимаю, что это вы обо мне заботитесь. — Старик тяжело вздохнул, но тут же встрепенулся, словно вспомнив что-то. — Погоди. Мы все обо мне и обо мне. Ты — то где был все это время?

— Воевал. Вообще-то на нас мергулы напали, — спокойно заметил ведун.

— Мергулы напали?! Твою ежку! Откуда они взялись? Эти черные маги крайне опасны! — Заохал Локоть и тут же забыв об этом продолжил. — Так вот о пользе моего изобретения. Я изготовил самопад для человека. Новой конструкции и совершенно другого решения. Безопасный. — Старик расплылся в абсолютно счастливой улыбке. — Сам его опробовал. Прыгнул с башни Северных ворот. Она самая высокая!

— Ты совсем с ума сошел! — недовольно поморщился Ксант, — Кто тебе разрешил это сделать? Где был караул?

— Пришлось пойти на маленькую хитрость, — старик лукаво ухмыльнулся. — Сказал им, что это твой приказ.

— Что?! И они в это поверили?

— Не сразу конечно, сомневались шибко. Пришлось их построжить маленько. Ты не ругай их. Все вышло очень распрекрасно. Так что и меня не ругай. Я жив, здоров и на благо сальвинов хорошее изобретение сделал.

Ксант только развел руками и попытался помягче поговорить с Главным механиком.

— Локоть, уважаемый, прошу тебя не делай ничего подобного более. Город в опасности, а тут еще за тебя беспокоиться приходится.

— Вот сразу видно, что ты еще молодой и глупый, — снова нахохолился дед Локоть. — В науке без жертв нельзя. Если бы не мой научный подвиг вы бы до сих пор молотили палками. А теперь у нас мельница. Чуешь разницу. За те опыты я получил два перелома, между прочим.

— Да кто ж спорит! Много было пользы от твоих изобретений. Я только об одном прошу — не подвергать себя опасности. А руку ты тогда сломал случайно. Зачем решил проверить силу мельничного колеса? Не свалился бы в зерновую яму.