Заговор обезьян - Тина Шамрай

И как только за охранником закрылась дверь, Лина вытащила спрятанную за поясом маленькую плоскую фляжку «Мартеля».

— Маленькая хулиганка! Не делай так больше никогда, слышишь!

— А им что, можно? — показала Лина на стенку. Там, за стеной, нетрезвый голос пел что-то жалостливое.

— Им — можно, нельзя — нам! — И он попытался объяснить ей, что не обыскали её в этот раз случайно. А если бы нашли эту чёртову бутылочку, то потом стали бы обыскивать каждый раз и до свидания, и после, обыскивать грубо, без объяснений, извинений. Могли не разрешить свидание, могли без объяснений и прервать его…

А тогда они долго сидели рядом, стесняясь вот так сразу приступить к физическому проявлению чувств. И где? На этих простынях? Ему казалось, он утратил все права на эту женщину и не смеет к ней прикасаться. Было много ещё чего, но Лина что-то такое почувствовала и будничным голосом сказала: не могу замок на свитере расстегнуть, помоги… Ты, оказывается, такая тоненькая… Ну, вот, наконец, рассмотрел… Я так отвык от твоего запаха… А мы закрыли дверь?.. Закрыли, закрыли, иди сюда… Родненький, не могу поверить, что ты рядом… Слушай, я забыл, как это делается… Ну, так давай вспоминать вместе…

Сколько всего было таких свиданий? Пять, шесть? И значит, вместе за эти годы они были не больше двадцати дней. А сколько из этих часов он проспал! Спал, как сукин сын, спал под защитой, а, просыпаясь, молча обнимал и целовал. Целовал глаза, ушки, пальчики. Тогда и понял смысл слова — ненаглядная. А в последнее утро проснулся раньше Лины. Она лежала лицом к нему, сложив кулачки у подбородка, только тогда он заметил на этих тонких руках вспухшие голубые жилки. Он разглядывал-гладил её утреннее лицо, эти бровки, эти реснички, этот маленький носик. И, заметив капельку слюны в уголке рта, осторожно её промокнул губами. И когда вышло время, он будто не женщину, а часть себя оторвал с кровью…

Нет, не всегда их встречи состояли только из трепета и восторга. Он стал замечать у жены нотки усталости, и не удивился, ждал этого. Но, отмечая изменения в ней, он видел эти изменения и у себя. И отнюдь не в лучшую сторону, он и сам это понимал. Всё труднее было притворяться, делать вид, что всё хорошо. Всё было не хорошо. Он помнит, как однажды его кольнул её свежий загар. Помнил, как под душем она, розовая, в белой пене, вдруг заплакала. И объяснила — это мыло попало в глаза. Какое там мыло! Если бы он знал тогда, но это было последнее свидание. Скоро его закрыли в изоляторе. И там были эти пыточные свидания через стол. А потом в Москве и вовсе поставили такую заслонку, что ни насмотреться, ни дотронуться, ни, ни, ни…

И казалось, новое дело было затеяно только для того, чтобы он не мог встречаться с семьёй вот на этих трёхдневных свиданиях, от которых вертухаи как могли, отщипывали минуты, а то и часы. Но так ещё можно было жить, считая дни от встречи до встречи. Они все смирились, понимали, что так придётся жить годы. И вот тогда кто-то решил: нет, так слишком хорошо. И тут этот гад сумел устроиться! Ты смотри, и журналистам не отбило охоту высаживаться десантом в далеком даурском городке. Жена, значит, ублажает, писаки, стараются, живописуют страдания безвинно осуждённого. А переведем-ка на тюремный режим, тогда и посмотрим, насколько его хватит…

Он и сам не знал, насколько его хватит, но чувствовал, ещё немного — и порвутся все нити и ниточки, что связывали его с волей. И всё чаще и чаще задавался вопросом: зачем он держит женщину на привязи столько лет? У неё уходят молодость, надежды и, жертвуя собой, она не помогает ему, а вызывает ещё большее чувство вины. Надо было сразу сказать: ты свободна, устраивай свою личную жизнь. Не сказал.

Управление Федеральной службы исполнения наказаний по Забайкальскому краю отказывается предоставлять прессе информацию о бывшем главе компании «ЮНИС». Высокопоставленный чиновник этого ведомства, не пожелавший назвать своё имя, прокомментировал эту ситуацию так: «Всё это не более чем пиар-акция окружения миллиардера для того, чтобы снова поднять волну вокруг его имени. Он сам уже никого в России не интересует. Не интересуются этой персоной и на Западе. Иностранные журналисты несколько лет не появлялись в Красноозёрске, нет их и теперь».

Граждане Забайкалья добровольно выдали милиционерам две ручных гранаты и ружьё. 30-летний житель Петровского завода выдал сотрудникам вневедомственной охраны гранату Ф-1 без запала. В селе Улятуй женщина выдала сотруднику милиции не зарегистрированное охотничье ружьё 12-го калибра. А в посёлке Оловянная местный житель добровольно отдал сотрудникам ГАИ гранату РГД-5 тоже без запала.

Управление внутренних дел напоминает забайкальцам о том, что, согласно примечанию к статье 222 Уголовного кодекса России, лицо, добровольно сдавшее огнестрельное оружие, взрывчатые вещества, а также взрывные устройства, освобождается от уголовной ответственности за их незаконное хранение…

Только что из неофициальных источников стало известно, что двое мужчин, найденные 16 августа в микроавтобусе близ станции Оловянная, оказались офицерами службы исполнения наказаний, но какого именно подразделения, не сообщается. Находившиеся на излечении в районной больнице офицеры были вывезены военным вертолётом в Читу под охраной сотрудников отряда ФСИН «Беркут».

Медики отказываются сообщать сведения о состоянии здоровья офицеров. Но из неофициальных источников стало известно, что вышедшие из комы пациенты потеряли память и не могли назвать ни своего имени, ни сообщить, как они оказались в 7 километрах от трассы.

Китайцы уже начали строительство ответвления от нефтепровода «Восточная Сибирь — Тихий океан». Об этом заявил представитель Китайской национальной нефтегазовой корпорации. Куратором стройки с российской стороны стал вице-премьер правительства РФ Игорь Мечин, отвечающий за самое дорогое в стране — газонефтяной комплекс. Говорят, цены на нефть будут для китайцев минимальными. Забайкальцы ещё не забыли, как наш губернатор просил у вице-премьера, и одновременно председателя совета директоров ОАО «НК „Роснефть“» о снижении оптовых цен на ГСМ для потребителей Забайкальского края. Просьбу, как мы знаем, вице-премьер тогда игнорировал.

Попытка сотрудника нашего агентства получить официальную информацию о причинах усиленного патрулирования, проверки паспортного режима, которые проводятся в Забайкалье уже на протяжении нескольких дней, не увенчались успехом. В пресс-службе краевого УВД заявили, что «мероприятия по усилению охраны общественного порядка, которые начались во всём Сибирском федеральном округе, имеют плановый характер и не предусматривают никаких чрезвычайных мер».

Сторожить рассвет пришлось долго, и когда за пыльным окошком чулана неясно забрезжило, беглец тенью выскользнул из дома и был так осторожен, что не потревожил даже собаку и, ёжась от стылого воздуха, пробрался к бане, но там уткнулся в запертую дверь. На двери висел замок! Чёрт его дёрнул занести в баню и сумку, и кроссовки. Он уже продрог, и если немедленно что-нибудь не натянет на себя, то и вовсе задубеет. А тут ещё непросохшие тряпки болтаются на верёвке, куда он с ними? Придётся бросить, не нести же в руках! Но тогда это точно могут расценить как бегство. А с сумкой, но, не попрощавшись, что, называется, по-другому? Ну, в этом случае возможны разные трактовки…

Стоило не спать ночь, чтобы из-за такой ерунды голову ломать. Хорошо, бог с ней, курткой, он позаимствует что-нибудь с вешалки в чулане, самое старое и потрёпанное, и пойдёт вот так, в спортивных брюках. Но тогда в камере не во что будет переодеваться. Не беспокойся, там обязательно переоденут! Ну, хорошо, он пойдёт в спортивных штанах, но как бежать в шлёпанцах? Почему в шлёпанцах? В чулане и сапоги есть! Сапоги есть, а тебя самого уже нет, падаешь всё ниже и ниже!

Что делать, двинул он со злостью кулаком по замку, и тот металлически щёлкнул и повис на толстой дужке. Ну вот! А то сразу ныть, попенял он сам себе, забираясь в баню. Там умылся ледяной водой из бочки, натянул джинсы, куртку, осталось только связать лямки — и всё. Но где верёвочка? Пришлось вывернуть все карманы — верёвочки не было. Ничего, ничего, только бы выбраться на трассу, а там машины…

Теперь паспорт! И в три прыжка он оказался у кирпичей, но там пришлось притормозить — где, в какой из щелей спрятан документ? Не помнит. Ещё бы! Он был тогда в полуобморочном состоянии… Вспоминай, вспоминай, не раскидывать же кирпичи! Ну? Ну, если он прятал паспорт, стоя на коленях, значит, на такой высоте и надо искать. И куст, кажется был слева… Через несколько минут смородиновый прутик вытолкнул сначала тёмно-красный уголок, потом и саму паспортину, и он обрадовался и печной саже, и паутине, и какой-то букашке. Хорошо, дождь не намочил!