Кедровая бухта - Дебби Макомбер

— Мне кажется, ты сказал, что сделал все сам?

— Так и есть.

Оливия вновь повернулась к перилам, положив на них локти и терпеливо ожидая появления очертаний Сиэтла. Сын Джека Эрик должен встретить их на пристани, и они планировали втроем поужинать у береговой линии. Оливия впервые увидит Эрика, но казалось, Джек волнуется больше ее.

— За последние годы я брала несколько отпусков, — обратилась к Джеку Оливия. — И посещала разные страны, но никогда не видела более красивого места, нежели Сиэтл, когда светит солнце.

— В нем много зелени, — недовольно ответил Джек. — Он должен быть таким после трех месяцев проливного дождя.

— Не пришло ли время сесть под счастливый свет? — спросила Оливия, задавая ему вопрос так, как когда-то спрашивала своих детей.

Когда день был особенно мрачным, а они ругались и жаловались на то, что не могут играть на улице, Оливия заставляла их садиться под светом лампы и читать. Джеймс назвал это счастливым светом, потому что, пока он не улыбнется, мама не позволит ему встать со стула.

— Счастливый свет?

Оливия объяснила, и они шутили на эту тему несколько минут. Когда они замолчали, Оливия заметила, как напряжен Джек. Он оставил ее у перил и прошел на другую сторону парома. Джек выпил уже три чашки кофе и дергался всю дорогу от полуострова Китсап до бухты Элиот.

Оливия узнала Эрика, как только увидела. Такой высокий, как отец, с атлетическим строением тела и, несмотря на выбор одежды, очень похож на Джека.

— Привет, Эрик, — сказала Оливия, протягивая руку.

— Это Оливия Локхарт, — представил ее Джек.

Отец и сын не обнялись и даже не обменялись рукопожатиями. Стэн всегда был импульсивным, поэтому такая сдержанность поразила Оливию.

— Как прошла поездка на пароме? — спросил Эрик, когда они начали прогуливаться вдоль побережья.

— Отлично, — с энтузиазмом отозвался Джек, будто они только что сошли с трапа круизного судна, а не просто плыли по заливу Пьюджет-Саунд в течение часа.

— Есть хотите? — спросил Эрик.

— Умираем от голода.

Оливия взглянула на сына и отца, удивленная неловкостью, которая все еще витала в воздухе. Эрик сказал им, что выбрал ресторан и заказал столик заранее.

— Надеюсь, вы любите крабов, — сказал он, прокладывая себе путь.

— Я люблю, — заверила его Оливия.

Эрик повернулся к отцу.

— Я присоединяюсь, — пробормотал Джек.

Очевидно, Эрик не был знаком со вкусами отца. И это тоже было странно. Ресторан, на котором остановил свой выбор Эрик, специализировался на свежеприготовленных крабах. Каждому клиенту предоставляли деревянный молоточек. К тому времени, как они закончили разделывать горячих крабов и опускать кусочки в расплавленное масло, разговор протекал с легкостью, и периодически в него вплетался смех.

Все, что касалось еды, было просто великолепно. А после ужина Эрик проводил их обратно на пристань. И он вновь казался таким официальным, и разговор, который так свободно тек во время ужина, неожиданно стал каким-то неловким. Руки Джека продолжали лежать в карманах пальто.

— Я хорошо провел время, — произнес Эрик. Было ли это воображение Оливии, или он действительно был удивлен этим открытием?

— Я тоже, — ответил Джек.

Эрик ничего не говорил в течение минуты, а потом спросил:

— Не хочешь встретиться еще разок?

— С удовольствием, — серьезно проговорил Джек.

— Я тоже.

Эрик обаятельно улыбнулся Оливии:

— Было очень приятно с вами познакомиться.

— Да, мне тоже, Эрик.

Пришло время подняться на борт.

— Я буду на связи, — сказал Джек, ведя Оливию к терминалу и киоску с билетами для посетителей, которые были без машин.

Эрик помахал рукой и неторопливой походкой отправился назад.

Джек приобрел билеты и, когда они попали на пристань, сказал:

— Все прошло неплохо, верно?

— Даже очень хорошо.

Оливия могла почувствовать его облегчение, и эта реакция и его отношение к сыну казались ей слегка странными. Все еще размышляя на эту тему, она последовала за Джеком по ступеням к главному доку. Джек быстро шел впереди Оливии и, подойдя к перилам, остановился. Он подставил лицо ветру и смотрел на береговую линию Сиэтла.

— Вот он! — крикнул Джек.

Он положил пальцы в рот и пронзительно свистнул. Эрик оглянулся, увидел их и махнул еще раз.

— Твой сын — настоящий мужчина, — пробормотала Оливия.

— За это надо поблагодарить его мать.

— Ты не был частью его жизни, пока Эрик был ребенком? — Это объяснило бы неловкость в общении между ними.

— Я был рядом, но… Я был не слишком хорошим отцом.

Оливия понимала, о чем говорит Джек. За годы обучения на юридическом факультете и из-за всего остального, чем она занималась, пока ее дети были маленькими, Оливия и сама страдала из-за подобных сожалений. Она хотела быть хорошей матерью, очень хотела, но в сутках так мало часов, чтобы все успеть.

— Я горжусь, что я — его отец.

Вероятно, это лучший комплимент, который отец может высказать своему сыну, но, к сожалению, Эрика не было рядом, чтобы он мог услышать эти слова.

— Ты часто видишь его? — спросила Оливия, пытаясь разобраться в их отношениях.

— Мы пытаемся встречаться чаще, — признался Джек. — Однако есть много вопросов, которые нам необходимо уладить.

Оливия улыбнулась. Ей импонировало его отвращение к тому, что он называл пустой болтовней. Джек не раз говорил ей, что предпочитает говорить прямо.

— Но вы оба стремитесь к этому, — тихо проговорила Оливия.

— Да, мы оба, — кивнул Джек. А затем, будто стараясь сменить тему, проговорил: — Как там Джастин?

Оливии захотелось громко застонать. Сейчас дочь была для нее главным источником беспокойства. Хотя Джастин ничего не говорила матери, но по городу прошел слух о ней и Сете Гандерсоне. Оливии хотелось захлопать в ладоши. Сет был именно таким мужчиной, которого она рисовала в своих мыслях для своей упрямой дочери.

А после Сет отправился на Аляску, и следующие слухи говорили уже об Уоррене Сагете, который заказал кольцо с огромным бриллиантом. Уоррен намеренно выбрал местный ювелирный магазин, и это не ускользнуло от понимания Оливии. Он хотел, чтобы она знала. Какой же он трус, у него даже не хватило мужества встретиться с ней лицом к лицу! Уоррен предоставил разглашать свои намерения сплетницам Кедровой Бухты.

— Ты слышал? — спросила Оливия.

Джек равнодушно пожал плечами.

— Она сказала «да»?

— Не имею представления. — Было больно признавать, что единственная дочь даже не обсудила с матерью предложение о замужестве.