Книга о букве - Александр Кондратов

Образец письменности Террачина.

Пазиграфия «пикто». Запись фразы «У меня дома в городе» и знаки для передачи понятий (верхний ряд).

Быть может, стоит перейти на систему знаков МФА всем письменностям мира? Тогда, безусловно, трудности транскрипции отпадут и человек, знающий систему обозначений МФА, сможет прочитать текст на любом языке мира или записать речь, совершенно чуждую по звуковым особенностям его родному языку. Действительно, такие предложения выдвигались. Разрабатывались и иные, отличные от МФА, системы записи человеческой речи — речи любого языка. Например, американский инженер Мелвилл Белл, одни из творцов телефона, разработал так называемую «видимую речь», систему знаков, указывающую на положение органов речи, произносящих тот или иной звук (т. е. не записывать звук с помощью особого значка, а давать схему органов речи, этот звук воспроизводящих, «рентгенограмму» каждого звука).

Известный датский лингвист Отто Есперсен еще более усовершенствовал этот принцип, создав «неалфавитную нотацию». Каждый звук в ней изображался сочетанием арабских цифр и греческих и латинских букв. Греческие буквы в этой нотации обозначали органы речи, губы, язык, гортань и т. д. Латинские буквы — положение этих органов, произносящих тот или иной звук и каждый звук в «неалфавитной нотации» записывается в виде определенной формулы. Такими формулами, напоминающими химические, можно записать любой звук любого языка.

Коллега Есперсена, американец Кеннет Л. Пайк предложил свою собственную систему «неалфавитной» записи речи. Любой звук записывался комбинацией заглавных и малых латинских букв. Так, формула для звука «т» в его системе выглядит в виде последовательности «MAIlDeCVvelcAPpaadtltltnransfsSiFSs».

Разумеется, все эти системы интересны для грамматологии и лингвистики. Но, как вы сами видите, они совершенно не годятся в качестве универсального «сверхалфавита», который заменит буквенное письмо — слишком уж они громоздки.

Выигрывая в точности, мы проигрываем в экономности записи. Те же соображения экономии не позволяют перейти и на систему знаков МФА — она будет слишком уж избыточной для любого языка мира. В самом деле, кому, кроме бушменов, нужны в этом алфавите знаки для «щелкающих» звуков, вроде кружка с точкой, тем более, что бушмены и письменности-то не имеют?

По не только и не столько «избыточность» записи или общего репертуара знаков является препятствием для создания «неалфавитного» или «международного фонетического» письма. Мы уже говорили, что даже обычная орфографическая реформа связана с целым рядом трудностей — психологических, экономических, историко-культурных и т. д. Переход к новой системе письма (например, отказ от иероглифики, замена ее алфавитом) еще более сложен, ибо требует переписки огромного числа сочинений, доставшихся народу от прошлого. Что же говорить о «переписке» всех трудов всего человечества, перекодирования разнообразнейших письменностей посредством знаков МФА или другой, пусть более точной и универсальной системы?

Мы не случайно употребили термин «перекодирования». Ведь здесь речь идет не о переводе с языка на язык, не проста замене знаков одного письма знаками другого. Проблема «всеобщего» языка — это иной вопрос, кстати, еще более сложный, чем проблема «всеобщего письма». Социолингвистика, дисциплина, возникшая на стыке языкознания и науки об обществе, утверждает, что до создания подлинного «всемирного языка» еще очень и очень далеко. И это — несмотря на то, что энтузиасты предложили несколько сотен проектов таких языков, несмотря на то, что некоторые из них, например, эсперанто, широко пропагандируются в различных странах мира.

Точно так же законы «социологии письма» (а такая дисциплина начинает рождаться, в параллель социолингвистике) говорят, что время «всемирного алфавита» еще не пришло. Ни МФА, ни другие системы не могут заменить национальные алфавиты, во всяком случае в нашу эпоху. То же самое можно сказать и о проектах «усовершенствованного письма» — письма, позволяющего записывать человеческую речь еще более экономно и быстро, чем с помощью букв алфавита.

Пазиграфия Эффеля. Запись афоризма Декарта «Я мыслю, значит существую».

Нет слов, проекты эти бывают и остроумны, и действительно, предлагаемые ими системы записи более экономны, чем существующие ныне письменности. Вот характерный образец такой системы, предложенной но так давно итальянским инженером Виктором Террачина. Вместо букв латинского алфавита предлагаются «буквы», представляющие собой три стороны квадрата. Гласные обозначаются различными поворотами одного квадрата, согласные — комбинациями двух квадратов. Такая «квадратная письменность» очень удобна для наборщиков. Ее автор считает, что это — новый международный алфавит, «соответствующий уровню нашего века техники». Фактически в этом письме употребляется единствоппый символ, квадрат с одной «пустой» стороной.

«Новые печатные машины могут стать меньше, легче и дешевле, — рекламирует свое изобретение Террачина. — Машинистка или наборщик будут управляться с ними буквально одним пальцем. Скорость чтения также возрастет во много раз». И все-таки ни одно государство не станет ради этих удобств перепечатывать все свои книги «квадратами» Террачины. Слишком это хлопотно, трудоемко, да и ведет к разрыву с традицией, культурой, образованием. Что же касается экономии или скорости чтения, то здесь у людей имеется другое, очень надежное средство — стенография.

В переводе с греческого слово «стенография» расшифровывается как «узкопись» (стенос — узкий, тесный; графо — писать). Более точным будет перевод этого слова как «краткопись», искусство сжатой записи. В. Даль в своем «Толковом словаре» определяет стенографию как скоропись, поспевающую за речами. А в ряде книг, посвященных истории письма, ее называют «последним словом в области письменной фиксации речи» и даже «в известном смысле последней стадией в истории письма». Однако искусство стенографии насчитывает не одну тысячу лет, и, быть может, оно древней, чем алфавитная письменность!

Сокращенные написания отдельных слов и выражений мы встречаем; уже у шумеров, первых создателей «настоящего» письма. Сокращениями и слияниями знаков, так называемыми лигатурами, широко пользовались писцы Египта. Возникла даже особая, скорописная, разновидность иероглифики — демотическое письмо. Скорописью пользовались в канцеляриях персидских царей, упрощенными знаками — иероглифами записывали речи в Китае.

В Греции, родине алфавита, было создано, по крайней мере, два варианта стенографической записи. В 1883 году в знаменитом Акрополе обнаружили мраморную плиту, покрытую скорописными знаками, относящуюся примерно к середине IV в. до и. э. Известен и другой, «дельфийский» вариант древнегреческой стенографии, относящийся к 300 г. до п. э. Наследниками греческого языка были жители Византии. И здесь также существовало несколько систем скорописного письма. Они были в употреблении приблизительно с 300 г. и вплоть до падения Константинополя в середине XV века.

Стенографией пользовались и в Западной Европе эпохи средневековья. Только она была потомком не греческой, а римской системы записи. Тирон, раб, а затем секретарь великого оратора Марка Туллия Цицерона, изобрел так называемые «тироновы знаки» — условные обозначения наиболее употребительных слов. Записывались эти слова в виде рисунка, особого значка, упрощенного начертания букв и т. п. Известно, что в 63 г. до н. э. «тироновыми знаками» была записана знаменитая обвинительная речь против Катилины. Число условных значков было велико, порядка 5000. Позднее система записи, изобретенная Тироном, распространилась далеко за пределы Рима. Число знаков было доведено до 13 000. Система эта употреблялась к эпоху раннего средневековья, с ее помощью записывались речи Оригена, Блаженного Августина и других «отцов церкви». Однако в XI веко от значков древней стенографии отказались, как от «колдовских».

В различных странах Европы, разными людьми и в разное время, предпринимаются попытки вводить сокращенную запись. Так, в XV веке собрания новгородского и псковского веча записывались «поспевающими за речами» знаками. Первая современная система стенографии, как и сам этот термин, вводится в 1602 году англичанином Джоном Уиллисом в его книге «Искусство скорописи или стенография».

Знаки, предложенные им, имели геометрическую форму: части круга, прямые липни, отличающиеся наклоном одна от другой и т. п. Поэтому и сама система получила название «геометральная». Вслед за нею появляются различные системы стенографии, построенные на тех же принципах, что и система Уиллиса. В конце XVIII — начале XIX вв. появляются так называемые курсивные системы. Долгий спор о том, какая система, геометральная или курсивная, лучше, завершился «вничью». Языки, в которых длина слова относительно невелика, например, английский, французский, пользуются геометральной стенографией. В языках же с длинными словами, вроде русского, немецкого, польского, применяется курсивная система.