Вопреки судьбе (СИ) - Попова Екатерина

Он виновато улыбнулся. И обессиленно закрыл глаза. Азирафаэль судорожно вздохнул. Губы его тряслись, и ему казалось, что он сейчас просто потеряет сознание. Он не помнил, было ли ему хоть когда-нибудь так плохо. Так… так тоскливо и вымораживающе страшно.

— Нет… — упрямо пробормотал он. Глупость, да. Ужаснейшая глупость. Но… Он крепче стиснул зубы. — Нет… Нет, Кроули, пожалуйста… Так нельзя! Я…

И вдруг, сообразив, что должен говорить, заговорил быстрее, с исступлённой убеждённостью спеша сказать всё, пока Кроули вновь не потерял сознание:

— Я не пойду никуда без тебя, Кроули! Мы ведь договорились! Если ты решил сдаться, то я не буду больше мучить тебя и заставлять идти. О, Боже, я… Кроули, я обещал, я у… я помогу тебе уйти. Но к порталу не пойду, даже и не проси!

Он с усилием перевёл дыхание. Как же это было тяжело…

Тяжело и страшно.

Но, кажется, всё-таки не так страшно, как идея бросить Кроули здесь. Сейчас, когда он нашёл хоть какой-то выход и решился… почти решился… сейчас вдруг стало немного легче. Спокойнее на душе. Он перевёл дыхание, видя, как почти провалившийся в беспамятство Кроули с трудом, осоловело хлопая ресницами, поднимает голову. Он через силу улыбнулся ему. Виновато пожал плечами.

— Я… мне нужно будет как-то сделать это с собой… Ну, ты понимаешь. Ты, наверное, не справишься сейчас с мечом. Я думаю, что мог бы сделать это сам, вряд ли это будет слишком сложно. Только придумаю, чем обернуть рукоять. Ах да… Дорогой, ты скажешь мне, где у тебя остатки святой воды? Я бы не хотел лишний раз тревожить тебя… Мне кажется, обыскивать тебя сейчас не самая лучшая…

Кроули, всё это время непонимающе прислушивающийся к его словам, потрясённо вскинул голову. Осознал. На миг Азирафаэль ощутил горькую, почти злую радость. Нет, Кроули может даже не надеяться, что сможет заставить бросить его здесь.

Демон оторопело потряс головой. Повис миг оторопелого молчания, за которое он успел осмотреть своего ангела с ног до головы (разумеется, с той стороны, которую мог увидеть, сидя на полу и прижимаясь головой к его груди). Азирафаэль даже думать не хотел, какое жалкое зрелище должен был он увидеть.

Потом Кроули со стоном уронил голову, вновь прижавшись виском к его плечу. И Азирафаэль почти машинально придержал его ладонью, чувствуя, как демон медленно сползает вниз, буквально вытекая из его объятий.

— Так нечессстно… — беспомощно прошипел Кроули. — Это шшшантаж…

Азирафаэль внутренне улыбнулся. Ему было невесело, нет. Но, кажется, он смог достучаться до измученного и совсем решившего сдаться друга.

— Конечно, мой дорогой, — мягко откликнулся тот, осторожно поглаживая его растрёпанные волосы. — Я обязательно извинюсь перед тобой, если мы выберемся отсюда. Или мы всё-таки будем вынуждены разыграть эту ужасную сцену из «Ромео и Джульетты»?

— Я ненавижу тебя, ангел… — простонал тот вместо ответа.

Азирафаэль только улыбнулся в ответ — теперь уже не скрываясь. И, справедливо посчитав слова демона за согласие, бережно подхватил его под мышки, помогая подняться на ноги.

…Спустя несколько минут (и пару десятков шагов) оба они вновь сидели на полу. Точнее, сидел Азирафаэль, а Кроули лежал, вытянувшись без сил и безвольно опустив ему на колени голову.

— Не могу… — прошипел он, с трудом пытаясь вырваться из стремительно затягивающего его забытья. — Просссти, ангел…

Азирафаэль бережно погладил его по холодному лбу. Невольно закусил губу, когда Кроули измученно прижался к его ладони: он видел, какого труда стоило демону удерживаться в сознании. Похолодев, запоздало осознал, что да, это не красивые слова — Кроули медленно уплывал.

Он резко вздохнул.

— Нет, погоди… Кроули, дорогой мой, прошу, не засыпай! Если ты не можешь идти — я мог бы понести тебя!

— У тебя не хватит…

— Да-да, я знаю! — перебил его ангел. — Я имею в виду — я мог бы понести тебя другого. В смысле — если бы ты превратился в змею…

Кроули с трудом открыл глаза. В глазах его мелькнул слабый интерес. Потом огонёк погас:

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

— Слишшшком… тяжёлый. И я всссё равно… не ссссмогу.

— Сможешь! Кроули, прошу, хотя бы попытайся! Я не хочу убивать тебя, я не хочу умирать сам, только не сейчас, когда мы почти спаслись!

Демон слабо всхлипнул.

— Ааангел, тебе не обязательно…

— Нет, хватит, мы уже говорили об этом. Пожалуйста, Кроули. Попытайся сменить форму. Дай мне хотя бы шанс вытащить нас. Просто сделай это!

Кроули в ответ только тихо застонал. Зажмурился, тяжело дыша. Азирафаэль молча глотал непрошенные слёзы, а губы его, против воли, беззвучно повторяли, словно молитву: «Пожалуйста, Кроули, просто попытайся…»

Кроули вдруг скрипнул зубами. Болезненно кривясь, рывком поднял руку… уронил её со стоном.

— Карман… — просипел он, зажмурившись и тяжело дыша. — Вн… Внутренний. Вытащи.

Азирафаэль потерянно смотрел на него пару секунд, не сразу сообразив, что от него хотят. Демон с трудом открыл глаза, с досадой нашаривая взглядом его лицо — и он, наконец, опомнился.

— Сейчас, дорогой, подожди…

Он слабо представлял, что должен вытащить, но переспрашивать, когда Кроули едва держится в сознании, явно было не лучшим вариантом. Он осторожно, стараясь не задеть глубокую царапину от меча, отогнул ворот и сунул руку другу за пазуху. Почти тут же нащупал закрытый на пуговицу карман, а в кармане…

Его прошибло морозом, и он, судорожно вздохнув, содрогнулся, почти в панике отдёргивая пальцы от небольшого стеклянного пузырька.

— Кроули, пожалуйста… — бессильно выдохнул он, с ненавистью к себе понимая, что не имеет сейчас права ни о чём просить. Что если Кроули потребует отпустить его…

— Что ещщщё? — измученно прошипел демон. Глаза его бессмысленно шарили по лицу Азирафаэля, но он сильно сомневался, чтобы с настолько расширенным зрачком Кроули мог что-то чётко разглядеть. Он сглотнул. Просто не знал, что ответить.

Миг тяжёлого молчания — а потом Кроули, сдавленно выругавшись, без сил опустил веки.

— А-а-ангел, усссспокойссся. Ессли я решшшу ссс… сссдохнуть, я ссскажу. Забери это, не хочу пр… проверять, что будет, есссли эта гадосссть… окажется внутри меня.

И Азирафаэль с острым, почти мучительным облегчением осознал, что всё это время не дышал.

— Ох, дорогой… Прости.

Он поспешно выгреб из кармана пузырёк. Пальцы вдруг зацепились за что-то мягкое, и он машинально, не задумавшись, подцепил это мягкое и вытащил наружу вместе со святой водой. И потрясённо уставился на обломок белого пера, испачканного в чём-то буром.

— О мой Бог…

Он задохнулся, не зная, что сказать. Не зная, как спросить, как развязать стянувшую горло тугую удавку, мешающую говорить…

Кроули, покривившись, с трудом повернул голову. Поморгал, фокусируя взгляд на дрожащем почти перед глазами пере. Улыбнулся виновато, жалко:

— Точно… Сссовсем… забыл. Ссспрячь у ссссебя, хорошшшо?

— Конечно, дорогой… — дрожащим голосом, чувствуя, как мучительно печёт глаза, пробормотал Азирафаэль. Кроули медленно опустил веки. Ангел ждал, что тот скажет дальше — объяснит, что он должен делать, попросит помощи… Он же может помочь? Или нет? Чем вообще можно помочь демону, которому не хватает сил даже на то, чтобы говорить, не то чтобы менять форму?

Кроули молчал долго. Очень долго, на взгляд Азирафаэля.

— Хорошшо… — почти без звука выдохнул он наконец. — Ссссейчас уйди.

С трудом поднял веки, чтобы с досадой взглянуть на судорожно прижавшего его к себе ангела. Скривился и раздражённо прошипел:

— Отойти в ссссторону, твоя ангельссская сссущность может помешшшать. Проссссто… не вмешшшивася.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Азирафаэль прерывисто вздохнул. Поморгал, осмысливая сказанное. После чего осторожно переложил сдавленно застонавшего демона на пол и поспешно отступил на несколько шагов, к самой стене коридора.

Несколько минут ничего не происходило. Кроули лежал, тяжело дыша и кусая губы. Время от времени по его телу проходили судороги, словно под кожей у него перекатывались появляющиеся и исчезающие мышцы. Потом, неожиданно, он сдавленно вскрикнул, рывком перевернулся на бок, подтягивая ноги к животу. Забился, словно в эпилептическом припадке, сорвано закричал — хриплым, с жутковатым голосом, в котором отчётливо слышалось шипение умирающей змеи.