Под каблуком у синего ботинка - Маргарита Южина

– Не переживайте, это, так сказать, бабский визг, не более того. Оказывается, от нашей Танюши Осиповой ушел муж. Уж не знаю, чем она его прогневила, скорее всего, не было сильного чувства между ними, вот он и вернулся к Валентине. Ну а Танечка на этой работе «утопилась», на новую никуда не пристроилась и вдруг заметила, что деньги утекают. Кончаются! А муж возвращаться не собирается. Обида девчонку обуяла, заявилась она в клуб, хотела с Валентиной разобраться. А тут и сам Иван, собственной персоной. Сначала Таня, как и водится, начала надувать губки и даже уронила в песок полторы слезины. Иван устоял. Тогда в ход пошли угрозы – утопиться вторично. И тогда Иван не дрогнул. Пришлось девчонке устроить скандал по всем правилам – с криком, оскорблениями и рукоприкладством. Татьяна даже раза два падала в приступе ярости на пол и сучила ножками. На шоу собрались все посетители пляжа. Веселье было, вы себе не можете представить. Кто-то хлопушки сбегал купил, огни бенгальские. Короче, никто из клиентов ничего не понял, и скандал плавно перерос в массовые гулянья!

– Хотела бы я посмотреть на массовые гулянья нудистов, – прошелестела Клавдия.

– Да я вам про него и говорю! Девчонка нам такую рекламу сделала – до сих пор нудисты косяком тянутся, все надеются, что Татьяну на «бис» смогут уговорить.

– А как Осипов? Устоял?

Агафья Эдуардовна лукаво сощурила глаза:

– Ох, мне кажется, будет у нас скоро свадьба. Он на свою Валентину надышаться не может, а Татьяну вроде как и не видит вовсе. Понял, что ошибался. Так что у нас здесь тишь да благодать, никаких больше отравлений, никаких башмаков. Видно, вы всех выудили.

– Ну что ж, все у вас нормально, Агафья Эдуардовна, это радует.

Яночка, которая все это время тихонько сидела в кресле, ни с того ни с сего вдруг произнесла:

– Если у этой Агафьи Уродовны все нормайно, то какую тогда должны убить? Не понимаю…

Лиля сидела в кресле, надувшись, как мыльный пузырь, и демонстративно смотрела программу «Вести». Между Лилей и «Вестями» сновал взбешенный Данила, изрыгая всевозможные ругательства, он мешал ей в деталях разглядеть костюмчик дикторши. По мнению Лили, Данила сегодня ругался совершенно напрасно, наверняка опять какие-то неприятности на работе, а он срывает злость на беззащитной своей жене.

– Даня, если не можешь с собой справиться, сходи к психологу, – нежно проворковала Лилечка, чем еще больше взбесила супруга.

– Да я не с собой, я с тобой справиться не могу! Мне что теперь – тебя под замок сажать?! – бегал Данила по комнате. – Вот скажи – я для чего тебе сегодня оставил деньги?

– Чтобы я заплатила за квартиру.

– Ну. А ты куда их дела?! – пытался совладать с собой муж.

– Я купила босоножки.

– О боже! У меня просто нет сил, – упал Данила в кресло. – Лиля, я не успеваю сам заехать заплатить, неужели так трудно – пойти в кассу и отдать деньги?! Лиля, у нас уже долг за квартиру несколько тысяч! Потому что в первый месяц ты купила себе на эти деньги лифчик…

– Бюстгальтер!

– Какая, на хрен, разница! Во второй месяц ты купила помаду, я вообще не знаю, сколько должна стоит та самая помада… ну да бог с ней, но теперь, когда лето подходит к концу, ты покупаешь седьмые босоножки за сезон. Седьмые!

Лиля, не вытерпев, вскочила и принялась доказывать мужу, что он не прав.

– Данила! Во-первых, у меня эти босоножки не седьмые, а первые! У меня таких еще не было, а во-вторых… Ну скажи, пожалуйста, куда денется твой долг за квартиру? Никуда! А босоножки могли увести из-под носа! Вот и подумай теперь, кто из нас умнее!

Данила только развел руками. Нет, он, конечно, сам виноват. Ну ведь знает же, что Лиле просто нельзя показывать деньги, а тем более давать в руки! Знает, а сам оставил ей такую сумму. Нет, надо просто чем-то занять жену. А может, и правда, предложить ей завести ребенка? Кто знает, может, она сама повзрослеет хоть немного…

– Лиля, а ты никогда не задумывалась, что тебя еще интересует, кроме обуви?

– Еще одежда.

– А еще?

Лиля молчала и только хмурила хорошенький лобик.

– Подумай, может, тебе чем-нибудь заняться. С подружками посоветуйся, журналы полистай, программы посмотри. Может, что и понравится. А за квартиру я сам заплачу.

– Не понимаю тебя, Данила. Вот ты так всегда – раскричишься на меня, бедную, из-за собственной же лени! Какой же ты жестокий…

Уже который раз Клавдия Сидоровна и Агафья Эдуардовна трясли Яночку, выпытывая у девочки, с чего ей примерещилась такая чушь – почему это Агафью Эдуардовну должны убить?

– Это я сама съышава! – от волнения начинала картавить девочка больше обычного. – Так мама сказава по теефону!

– С ума сойти! Все знают, что меня должны убить, а я узнаю об этом последней!! – нервничала хозяйка заведения. – Ну надо же меня предупредить! Я же должна… Я не знаю, ну хоть декларацию о налогах сдать успеть! И потом уже спать спокойно!

– Подождите, Агафья Эдуардовна! – закатывала глаза Клавдия Сидоровна. – Ну дайте же мне самой разобраться! Яна! Вспомни хорошенько, кому мама звонила по телефону?

– Не знаю, – хлопала внучка кукольными ресницами.

– А что еще мама говорила? Ты не волнуйся, вспомни, как стихотворение – слово в слово.

Девочка закрыла глаза ладошками, а потом отчеканила:

– «Судя по всему, теперь Агафью Эдуардовну постараются убрать. Она им дальше только мешать будет». Потом мама помовчава, а потом… А потом сказава: «И вообще, я еще в отпуске!»

Клавдия всплеснула руками:

– Ну что за безответственность – хоть всех перебей, а она, видишь ли – в отпуске!!

– Да кого там всех, меня убить собираются! – снова забеспокоилась Агафья Эдуардовна и принялась бестолково носиться по комнате, собирая пожитки.

– Вы, я извиняюсь, далеко? – полюбопытствовала Клавдия.

– Куда глаза глядят! Не могу же я сидеть и сложа руки ожидать своего убийцу!

Клавдия призадумалась. Потом на ее челе отразилась какая-то мысль, судя по кислому выражению лица, не очень приятная, но женщина поглубже вздохнула и рубанула воздух рукой:

– Через часик заезжайте к нам, у нас будет сбор. По тревоге. Да, и не тащите свои кули, вам не придется никуда переезжать.

Агафья Эдуардовна послушно успокоилась. Все же гораздо удобнее опереться на чье-то плечо в минуту опасности.

Клавдия Сидоровна милостиво согласилась воспользоваться услугами машины Агафьи, и теперь Иван Осипов подвозил их с Яночкой к дому Данилы. Остановившись у нужного подъезда, парень шустро открыл дверцу перед довольной дамой, вывел ее под белы рученьки из салона, Яночку вынес из машины. Он просто вообще не знал, чем еще угодить женщине, которая помогла ему исправить его жизненную ошибку.

– Лилечка, мы к тебе! – торжественно оповестила Клавдия Сидоровна невестку, едва они вошли в комнату сына. – Чем ты занимаешься?

– Да вот… Пытаюсь найти, что меня интересует, кроме одежды и обуви. Телевизор смотрю, так Даня сказал, – лепетала Лиля, не зная, куда клонит свекровь.

– Лиля, я поняла, чего тебе не хватает! Тебе нужен ребенок!

Лиля тихонько ойкнула и прикрыла рот ладошкой.

– Да! Но своего заводить тебе еще опасно – вдруг не справишься, куда потом малыша девать? Поэтому, для начала, я тебе оставлю Яночку. Она девочка взрослая, ей скоро пять, поэтому тебе ей даже пеленки не придется менять. Посмотрим, как ты сдашь экзамен.

– И… что мне делать… с Яночкой? – хлопала ресницами Лиля. У нее сегодня были несколько иные планы, нежели пляски перед племянницей. Но в последнее время что-то больно часто ей намекали на необходимость проявить себя с материнской стороны, и девушка решила отнестись к испытанию достойно. – Чем ее кормить?

– Ой господи! Она тебе все сама скажет. Только запомни – в постель ее надо уложить не позже одиннадцати и совершенно нельзя оставлять одну.

– Лиль, ты по телевизоу гекламу видева? Там сегодня конкугс в пагке пговодится. С пъизами. Поехали! – скомандовала Яна. Лилечка с энтузиазмом засобиралась, и Клавдия Сидоровна почувствовала себя здесь лишней.

Через час матрона уже сидела в своей кухне, а рядом с ней за столом восседали Жора с Романом – парню так и не удалось куда-либо пристроиться, и он снова вернулся к Жоре, на частные харчи. Акакий Игоревич нервно теребил подол майки и ожидал новых неприятностей, а Агафья Эдуардовна, печально закатив глаза к потолку, то и дело пускала тоскливую слезу – женщину грызла обида, ну почему она опять кому-то засела в печенках! И почему ее надо обязательно убить? Неужели нет каких-нибудь более безобидных вариантов?

– Давайте размышлять, – предложила Клавдия Сидоровна, и все мужчины, как по команде, сдвинули брови и уставились в пол. – Мы не знаем зачем, но Белкина крутилась в клубе неспроста. Ей что-то от вас было надо. Что?

– Деньги, – подсказал Акакий.

– Она же получала зарплату! Агафья Эдуардовна никогда не задерживала, – не согласился Роман.