Под каблуком у синего ботинка - Маргарита Южина

Маргарита Южина

Под каблуком у синего ботинка

Глава 1

Не будите в даме детектива

Клавдия, пардон, Клаудиа, как она требовала себя называть, хотя так ее никто не звал, Сидоровна и Акакий Игоревич Распузон вчера только отметили тридцатилетие совместной жизни и сегодня отправились в свадебное путешествие. Круиз назывался «Магазины города». Никого из гостей вчера Распузоны не приглашали и вовсе даже не из-за жадности. Просто при упоминании о возрасте Клавдия Сидоровна всегда кокетливо задирала глаза к небу и игриво ворковала:

– Ах, до сорокалетия мне ужасно далеко!

Акакий Игоревич знал, супруга не сочиняет, ей действительно далеко до сорока, но… в какую сторону. Поэтому при таком возрастном раскладе тридцатилетие совместного проживания в голове как-то не укладывалось. Дабы кому-нибудь не вздумалось уточнять количество прожитых зим и лет, решено было праздник проигнорировать, однако дети о красной дате не забыли и щедро одарили родителей деньгами. Пусть предки сами купят, чего пожелают, потому как угодить мамочке было категорически невозможно.

Многопудовая Клавдия Сидоровна, весом со средний трактор, уверенно продвигалась вперед и сметала с витрин все, начиная с ярких сувенирных ручек и заканчивая цветочными глиняными горшками, в том числе и для пальмы. Пальмочка в доме произрастала в алюминиевой кастрюле и была растением весьма тщедушным, но уж коль появились деньги, то пусть горшков будет несколько, да размером побольше, так, на всякий случай. Следом за супругой семенил хлипенький Акакий Игоревич, и из-за горы всевозможных пакетов, коробок и сумок была видна только его взопревшая лысина.

– Клавочка, может, присядем на ту лавочку, дух переведем, – пролепетал он.

– У настоящих мужчин дух не переводится, шагай веселее. Да спину не горби.

Несчастный Акакий Игоревич совсем было собирался рухнуть на землю, раздавленный покупками, но тут случилось непредвиденное – арбузная грудь его супруги, начинавшаяся прямо от шеи, провалилась куда-то в область живота, Клавдия Сидоровна стыдливо, по-девичьи, ойкнула и выронила крохотную сумочку из рук.

– Кака, у меня трагедия – лопнула лямка от лифчика, надо срочно найти укромное местечко, я булавкой зацеплю, – зашептала она в потное ухо мужа. – Подержи-ка… Да что ты держишь, охальник! Сумочку подержи!

Акакий Игоревич зажал подбородком сумочку, потому что руки были заняты, и послушно стал искать глазами укромное местечко. Жена же, между тем, уже шествовала по центральному проспекту города, держа обеими руками разгулявшуюся часть тела, и выглядело это более чем неприлично.

– Сейчас в парк свернем, там много растительности, можно спрятаться. Кака, шевели же ногами, я тебя умоляю!

Наконец они добрались до парка, и Акакий Игоревич с наслаждением свалил пакеты на скамейку.

– Клава, зайди вон в те кустики, – посоветовал муж, и Клава, точно раненый слон, понеслась в кустики, ломая ветки.

Акакий Игоревич успел только присесть на скамеечку, как из кустов донесся гневный рык дражайшей половины:

– Кака! Куда ты меня послал?! Здесь на каждом шагу валяются пьяные обнаглевшие девицы. Не дай бог, еще и легкого поведения!!

Многострадальный мужчина поплелся к кустам. В тени колючего шиповника и в самом деле лежала приятная девушка, но она была вовсе не пьяна, а… Даже в тени листвы было хорошо видно, насколько бледным было ее лицо, а белокурые волосы измазаны чем-то подозрительно темным. Девчонка что-то силилась сказать, но ее губы только беззвучно шевелились, наконец она собрала все свои силы и довольно отчетливо произнесла:

– По… могите… скажите ему, что… у меня будет… ребенок… – едва слышно полепетав эти слова, несчастная замолкла, и тело ее обмякло.

– Кака! Ты слышал?! У девушки будет ребенок, она просила тебе это передать… А… почему это тебе?! Что, и здесь без тебя не обошлось?!! – медленно обернулась Клавдия к супругу, и взгляд ее не сулил ничего хорошего. – Кака, немедленно отвечай! Девушка, потрудитесь уточнить, что именно вы хотели сказать?! И поднимитесь, у вас подол неприлично задрался, перед вами же какой-никакой, а мужчина!

Но девушка уже не могла поправить подол платья, и на мужчин ей было по большому счету уже плевать.

– Клава, мне кажется, она не вполне здорова… я бы даже сказал, она умерла…

– Кака, не сходи с ума, мне с тобой еще жить. Девушка! Что вы себе позволяете?! – возмутилась Клавдия Сидоровна и, присев на корточки, приподняла беднягу за плечи. – Ой… Так это ж наша знакомая! Ну, она у нас машину купила, ты что, не узнал? Милочка, поднимайтесь немедленно, я слышала, в этом парке нашли энцефалитного клеща, а вы под кустом…

– Клава, девушка действительно мертва, посмотри на свои руки. И вообще, не нравится мне это, пойдем отсюда быстрее, – засуетился Акакий Игоревич.

– Ты думаешь, она не притворяется? – оторопела Клавдия Сидоровна. – Тогда тем более не по-человечески бросать ее вот так, под кустом. И потом, а как же деньги?

Акакий Игоревич действительно решил избавиться от старого «жигуленка» и два месяца назад выставил своего стального коня на продажу. Покупателей не находилось. Или машинка уже окончательно сгнила, или цену за нее просили немилосердную, а скорее всего и то и другое, но хозяев поменять автомобиль не мог. И вот в прошлом месяце на пороге дома Распузонов появилось милое, очаровательное создание.

– Вы продаете «Жигули»? – спросила девчонка, сверкая белозубой улыбкой.

– Мы, а тебе чего, деточка? – грозой надвинулась на нее Клавдия.

– А я хотела приобрести это ваше средство передвижения.

Клавдия моментально преобразилась из гарпии в добрую тетушку.

– Берите, не машинка – игрушечка…

– Она семидесятого года выпуска, – некстати встрял Акакий Игоревич.

– Ой, уйди же с глаз моих! – отшвырнула Клавдия мужа мощным задом и засюсюкала, заглядывая девчонке в глаза: – А нам не важно, правда ведь, деточка, хи-хи, а мы, женщины, на возраст не смотрим, хи-хи, лишь бы бегала хорошо, правда же? Да еще чтобы покрасивее была, верно же?

– У нее еще и одна дверца не покрашена, помнишь, Клавочка, когда мы в столб врезались и машину повело.

– Девушка, не слушайте его, он у нас больной на всю голову, а машинку берите, не пожалеете.

– Да я возьму, пусть даже с помятым крылом, мне все равно, – усмехнулась девчонка. – Только у меня к вам договор – тех денег, которые вы за машину просите, она не стоит, но я заплачу, только двумя частями. Первую отдам сейчас, а вторую через месяц, идет?

– А что ж не идет, идет, – заулыбалась Клавдия. – Вот через месяц расплатитесь и «Жигули» заберете.

– Нет, машина мне нужна сейчас. Я вам в залог оставлю свой студенческий билет. Все равно, выгоднее, чем мне, вы ее никому не продадите.

Как бы Клавдия ни пыхтела, а девчонка была права, и Распузоны согласились. И вот покупательница отдала лишь первую половину денег, а сейчас лежит здесь, под кустом шиповника.

Акакий Игоревич уже собрал пакеты и направился поближе к людям.

– Клава, пойдем отсюда. Сейчас позвоним в милицию и все расскажем. Они приедут, заберут. И никаких расспросов, допросов. А так начнутся повестки, разговоры, спросят, сколько тебе лет…

– Идем. Но у первого же телефона вызовем милицию.

Милицию они вызвали, все подробно расписали, и Акакий Игоревич резво рванул от телефонной будки.

– Какой ты мелкий, Кака, недобрый, – шипела ему в спину Клавдия, которая так и не закрепила свой бюст и теперь снова держала его двумя руками.

Со стороны можно было подумать, что перезрелая дама настойчиво предлагает себя маленькому, тщедушному мужичонке, а он удирает от нее вместе со всеми кулями, не рассчитывая на свои силы.

– Кака, ты маленький человек, не способный на высокие поступки, – ныла Клавдия до самого дома. – Оставить беззащитную девушку в темном парке… и даже не проверить ее сумочку!

Но муж только тоненько сопел носом и быстрее перебирал ногами, торопясь к спасительному родному крову.

Войдя в квартиру, Акакий Игоревич сбросил вьюки и побежал к холодильнику за бутылочкой пива. Он сегодня весь день, точно верблюд, таскал по городу неудобные пакеты, парился, потел и имеет право на тихий, спокойный вечер. А так как Клава удалилась в ванную и, похоже, надолго, то можно было и посмотреть это развязное шоу, где говорят пошлости, обсуждают щекотливые темы, всю программу швыряются друг в друга деньгами, а под конец кидаются друг другу на грудь со слезами счастья. Жена, конечно, тоже любит его смотреть, но во всех ситуациях, которые показывают на экране, почему-то виноватым всегда оказывается Акакий Игоревич.

– Вот-вот! И ты такой же! Я видела, как ты гладил соседскую кошку, наверное, представлял, что хозяйку за ухом чешешь! Уйди с глаз моих, изверг!!

Акакий же, боявшийся супруги до малярийной дрожи, неизменно в таких случаях преклонял плешь на могучую и горячую, как печка, грудь жены и восклицал: