Поверить в мечту - Вера Чиркова

— Гады, сволочи… — неизвестно на кого бешено ругалась Ярослава, стряхивая первые, яркие капли на поглотивший всех, кого она так любит, зеленый ковер, — добровольно отдаю, кровь священную свою…

Хорошо еще, что она, перебирая в памяти под завыванье штормового ветра короткую историю своего семейного счастья, вспомнила, что ее белокурое чудо заикалось о каком-то ритуале, и догадалась вытрясти из него подробности. И когда она не стала ни смеяться, ни ругаться, пораженная желанием мужа сделать всё, что в его силах, чтобы Славочка была с ним всегда, Ливастаэр от радости научил ее этим нелепым детским слова, утверждая, что на них отреагирует любая растительность и любые животные.

— Конечно… тебе никогда это не понадобится, — смущенно признался он тогда, — потому что я всегда буду поблизости и сумею защитить от любых врагов… но раз ты так хочешь, то выучи, на Анлезии их все дети знают, даже квартероны.

И вот теперь, размахивая окровавленной левой рукой и не менее окровавленной финкой в правой, она яростно кричала этот смешной стишок, срывая голос и пытаясь перекрыть шум бушующего моря, словно у этой мерзкой зелени могли быть уши.

Зелень как будто задумалась, приостановилась и обезумевшая от горя Слава в три прыжка оказалась возле Конса, которого эта гадость сожрала на ее глазах. Не чувствуя боли, хлопала разрезанной рукой по тому, что недавно было сыном и не просила, требовала — уходи!

— Уходи немедленно, вернись туда, откуда пришла, отпусти их! Тебе кровь нужна? Вот получай, я дам тебе крови, только освободи всех… верни живыми, Конса, Тина, Стана, Васта, Тароса, всех людей…

А едва заметив, что ее ладонь как огнем прожигает в повители темные пятна, принялась суматошно хлопать везде, где могла достать, стараясь в первую очередь освободить лицо Конса. От мысли, что он задыхается под этим ковром от нехватки воздуха, у нее останавливалось сердце и темнело в глазах.

— Мам… — обессиленно пробормотало это измазанное кровью и зеленым соком лицо, — хватит, остановись… она уже сворачивается… эта ловушка, у тебя получилось…

И выдрав руку из потерявших всякую силу побегов, вянущих с той же скоростью, с какой недавно захватывали все подряд, стиснул ею кровоточащую ладонь матери и, заглянув Славе в глаза, с неожиданным нажимом произнес:

— Ты можешь сама заживить свою рану… прислушайся к силе внутри себя, вытолкни ее наружу, направь в руку, вспомни, как должны срастаться сначала внутренние ткани, сосудики, сухожилия, мышцы, кожа, ну! Я тебе помогаю, поверь себе, закрой эту рану, чтоб не пугать Васта…

При мысли о том, что Васт может испугаться за нее или расстроиться, Слава невольно напряглась, вслушалась в слова сына, представила как рана закрывается и через минуту с изумлением рассматривала ладонь, на которой, кроме размазанной крови, не было и следа от раны.

— Конс, он живой, все в порядке, — донесся откуда-то сверху голос Стана, и Ярослава бросилась было на этот голос, но какие-то смутные подозрения, мелькнувшие в гудевшей от напряжения голове, заставили на миг приостановиться.

А обернувшись за ответами к среднему, мать в недоумении обнаружила, что он едва держится на ногах, вцепившись, чтоб не упасть руками в поручень лестницы, и улыбается счастливой и шальной улыбкой.

— Заработали, гады…

— Кто? — не поняла сначала Слава, снова кинувшись к нему, обнять, поддержать, но Конс махнул рукой в сторону мостика.

— Я уже почти в норме… да и он сейчас встанет… повезло, что браслеты вовремя включились.

Слава только головой качнула, как же, сами включились, но спорить не стала, развернулась и полезла на лесенку. И уже на полдороге услышала возмущенный звон эльфячьего голоса:

— Кто из вас додумался отправить мать на мостик в такую погоду?!

Живой! Зазвенело в ответ все в душе, зацвело жаркими подсолнухами, все живые, дети и Тарос точно, видела краем глаза, как бежали наверх. Господи, спасибо за такую милость, ведь совсем уже было душа оборвалась, когда увидела их заплетенные фигуры, только сердцем на чудо и надеялась.

Налетел порыв ветра, качнул, пытаясь оторвать, но Ярослава вцепилась в перила с неожиданной для самой силой, подтянулась и в три рывка оказалась на мостике.

— Славочка… ну вот зачем… — она сразу поняла, почему он ругался и не хотел, чтобы она сюда лезла.

Похоже, ему досталось больше всех, не зря Тин так сердито что-то шипит сквозь стиснутые губы и усиленно оглаживает плечи и голову телохранителя ладонями, да и Стан стоит рядом с хмурым видом.

А ведь у них наверняка с энергией туго, сообразила она, торопливо шагнула к сыновьям и схватила их за предплечья.

— Ого, — выдохнул старший, и изумленно уставился на мать, — а полегче нельзя?

— Офигеть, ну и хватка, — совершенно по-другому выразил свое удивление Тин, — как это ты… неужели?!

— У неё браслет заработал, — объявил Конс, — все остальные вопросы к Васту.

— Это замечательно, но рисковать без нужды все же не стоит. Такие порывы… любого снесут. Тарос поможет тебе добраться до столовой, — распахнув потемневшие глаза, еле слышно пробормотал Васт, видимо, истративший на окрик последнюю силу, и виновато смолк, заметив, как возмущенно выпрямилась жена.

— Ливастаэр из рода сиреневой лозы, — гордо объявила Слава, и сама восхитилась серебряным переливом колокольчиков, зазвеневшем в собственном голосе, — не забывай, что ты женат не на инфантильной огороднице, а на самостоятельной женщине. Я сама буду принимать решения, что мне делать и не уступлю этого права ни за какие браслеты. И то, что я тебя люблю, не дает тебе повода считать меня подчиненной.

— Круто, — с уважением свистнул Тин, — правильно, ма. Я им уже два месяца одно и то же твержу, как об стенку.

— Помолчал бы, — засмеялся Стан, — причем тут ты? Васт, я рад… точно. И теперь мы квиты… если бы не ма, сожрала бы нас та гадость.

— Ма, это здорово, — мягко прикоснулся к плечу Славы ладонью Конс, — любовь… тебе повезло.

— Это мне больше всех повезло… — прошептал Васт, сглотнул комок и еле слышно позвал, — Славочка…

Но она и сама уже стояла рядом, прижимала к груди его голову, гладила волосы.

— Ты не представляешь, как я перепугалась… за вас за всех… но страшнее было смотреть, как оно пеленает Конса… что это за гадость?

— Это ловушка… наша, анлезийская, я сейчас всё объясню. Но сначала позови её… она теперь привязана на твою кровь, и будет слушать только тебя.

— Нужна она мне, — передернула плечами Слава, — а вдруг еще проснется ни с того, ни с сего?

— Не проснется. Ее теперь только ты можешь заставить спеленать кого угодно. Поверь, это очень ценная вещь, — уговаривал лучник и Слава, наконец сдалась.

— Ну и как ее звать?

— Как живое существо… она полуразумная. Вон возьми корзинку и мысленно прикажи ей ползти сюда и забраться в корзину.

— Ладно, только ты присматривай… на всякий случай, — вздохнула Ярослава, поставила у ног корзину и позвала, — эй, ты… зелень… ну-ка ползи сюда. Вот в корзинку, да побыстрее, пока за борт не смыло.

И едва не взвизгнула, завидев темно-зеленую змею, неуверенно ползущую по ступенькам.

— Васт… — невольно крепче прижалась к мужу, то ли защитить, то ли укрыться самой, — она такая и должна быть?

— Ну да, — бодро подтвердил анлезиец, крепче прижимая Славу и легко провел пальцем по ее ладоням, словно что-то проверяя, — а сколько капель крови ты ей дала?

— Каких капель, — начиная понимать, чем озадачен блондин, обреченно сообщил Конс, — посмотри на меня, наверняка еще весь в крови… и все вокруг в крови было… Это просто ма уже залечила свою рану.

— Боюсь, в корзинку она не влезет, — торопливо перебила сына Слава, припомнив, что Васт действительно что-то такое говорил про ценность их крови и про капли.

Вот посмотрела бы она, как он отсчитывал капли в той ситуации! Да Слава в тот миг готова была всё отдать, лишь бы снова увидеть их вот такими, живыми, умными и чумазыми.

— Славочка, ты молодец… а я… прости… в этот раз я ничего не мог сделать. — Тяжело роняя слова, пробормотал Васт, — Дело в том, что бросали её именно в меня…

— Так, давайте-ка перебазируемся в мамину комнату и там поговорим, — прервал это самобичевание Стан, и примиряющее прибавил, — Чудик откликнулся… у нас все живы, но очень слабые.

Слава намек поняла и первая двинулась к лестнице, не отцепляя руки мужа, и ему спокойнее и она незаметно сможет поддержать.

— А как же ловушка? — засомневался Тин, и Васт бледно усмехнулся в ответ:

— Славочка прикажет ей двигаться следом… у нее прибавилось питомцев.

Змея и правда, поползла следом, стоило Славе об этом подумать, но женщина решила отложить выяснение этой проблемы на потом.

— Я забегу в столовую, — почти виновато сказал Конс, когда двери, наконец, отрезали их нестройную, шатающуюся толпу от воя ветра и соленых брызг.