От любви (СИ) - Брамс Асти

Уже оказавшись возле тяжелых входных дверей, я подумала, что зря боялась чужих рук и телесного наказания. Никакая физическая боль не сравнится с тем, что я испытывала внутри. Ничто и никогда с этим не сравнится.

Мир для меня рухнул, погас, изменился навсегда. Выбегая из здания дорогого ресторана на холод, я просто не узнала свой мир. И он как будто выкинул меня в ледяную, опустевшую реальность, где все серое, пресное… Где все обречено.

— Мариям!

Я перестала видеть его. Я перестала чувствовать его. Сколько часов я, околевшая от мороза, бродила по улицам? Время тоже перестало существовать. Затёрлось, потеряло значение. Все потеряло значение…

— Мариям, открой дверь!

Я так и не узнала, как отчим нашел меня. Казалось, я почти превратилась в призрака, исчезла. В белом платье, на безлюдном тротуаре, за пеленой падающего снега. Возможно последнего той зимой.

Я так и не поняла, как Заур решился вновь вернуть меня домой. Почему не оставил замерзнуть там — на снегу, чтобы навсегда избавить себя и маму от мучений и стыда? После такого позора… Зачем он снова взял на себя это тяжкое бремя, когда я даже не была его кровной дочерью?.. Да родной отец уже задушил бы собственными руками! Он — нет.

Грохот заставил меня вздрогнуть. Кто-то ударил дверь ванной. Сильно.

Сотрясаясь от нервного озноба, я вцепилась в края раковины, спеша встать с пола, на котором сидела, кажется, уже очень давно. Так глубоко ушла в себя, что не замечала, как дергается ручка и сильные руки колотят в дверь.

Новый мощный грохот, заставил сердце замереть. Адам просто вышиб преграду, разделявшую нас, и залетел в ванную с тревожным, взъерошенным видом. Увидев меня, муж резко остановился, будто оторопел и медленно свел брови.

— Что случилось? — спросил он настороженно.

Одновременно с этим глазами внимательно прошелся по мне, задержавшись на перевязанных ногах.

— Почему ты не разбудила меня? — последовал более требовательный вопрос. — Почему не отзывалась?..

Адам сделал шаг ко мне, но тут же замер. Видимо я так настороженно посмотрела… Просто никак не могла поверить глазам своим. Я все еще остро ощущала то убитое состояние, все еще пребывала в страшных воспоминаниях, поэтому не доверяла новым. Совсем.

Качнув головой, муж протяжно вдохнул. Напряженно всматриваясь в мое лицо, он плавно протянул руку и коснулся моей руки. Захватил ее своей горячей ладонью, мягко, бережно.

— Ты ледяная, — беспокойно заметил Адам, оказавшись еще чуть ближе.

Нахмурившись, я посмотрела вниз — на его пальцы, которые обнимали мою руку. Наконец смогла за толщей пережитых эмоций понять, что он вовсе не злится, вовсе не собирается атаковать меня, а просто волнуется!

— Идем в постель, Мари, — сказал муж, осторожно притягивая меня к себе. — Тебе нужно отдыхать.

Неуверенно подняв глаза, я поддалась, сделала скованный шаг к нему. Но следующий Адам не дал мне сделать. Вдруг подошел вплотную и взял меня на руки. Да так аккуратно, будто мог наверняка ощутить мою боль.

Вернувшись в спальню, муж так же заботливо положил меня на кровать и придирчиво укрыл одеялом. Он молчал, но я то и дело ловила на себе его тяжелый, задумчивый взгляд. Вскоре матрас рядом продавился — Адам лег вплотную и ласково коснулся моего тела руками.

— Иди ко мне, — шепнул он, притягивая меня в объятия.

Нерешительно прильнув к мужской груди, я ощутила поцелуй в макушку и только в этот момент начала таять. Выходить из своего настороженного, одеревенелого состояния. Слушая удары сердца любимого, потихоньку расслабилась, поверила в настоящее, в котором проснулась.

Страшное позади. Его ярость позади и мои испытания тоже.

Закрыв глаза, я позволила себе принять эти мысли, принять эти объятия, о которых не смела больше и мечтать! Разрешила вдохнуть запах его теплой груди, коснуться ее рукой.

— Прости меня, — вдруг услышала я над головой.

Хриплый голос Адама был пропитан виной, только в своем смешанном сознании, я не сразу поняла, с чем связано его раскаяние. Сейчас это казалось таким незначительным событием, что почти совсем не трогало мое сердце.

48

Адам

Сев на край кровати пустой спальни, я принялся медленно крутит в пальцах стеклянную баночку с густым мутным кремом, не сводя с нее хмурого взгляда. Внутри всколыхнулся осадок из-за того, насколько фатальным стало недоверие к когда-то близкому человеку. Я ведь даже не сразу решился использовать лекарство, хотя Динара убедила, что эту волшебную мазь искали чуть ли не по всей республике. Только после звонка Патимат, строго осадившей меня за подозрения, впервые открыл банку.

Я не сказал Мариям, чем лечу ее последние дни. Про визит тети — тоже умолчал. Возмущенный этим появлением без предупреждения, я даже не пустил Динару дальше прихожей! Жена только начала хоть как-то отвечать мне, откликаться — не хватало, чтобы тетка все испортила одной встречей.

В ее раскаянии я видел больше страх, чем сожаление. Страх, что я никогда не прощу и отдалюсь от семьи окончательно. Не напрасно… В один момент Мариям заняла в моей жизни и приоритетах главную роль. Сначала она. Потом все остальные. Даже если я ошибался, ожоги, заживающие на ногах жены, не давали появиться и толике снисхождения. В первую очередь к самому себе — моя вина стояла выше греха, который совершила Динара.

Я не должен был тащить ее туда… Я не имел права оставлять ее без внимания!

Дверь ванной открылась, и я тут же отвлекся от мыслей, увидев Мариям. Не сдержал улыбки, на ее удивленный взгляд. Любые эмоции, кроме отрешенности, радовали меня и приносили чувство облегчения.

— Привет, — поздоровался я бархатным тоном, вставая с кровати. — Голову мыла?

Мокрые пряди волос укрывали тонкие плечи жены, облаченные в белый халат. Застыв в проеме, она слегка кивнула.

— Привет… Я не думала, что ты приедешь. Не стоило отвлекаться из-за меня от работы.

Приблизившись к Мариям вплотную, я бережно поцеловал ее в лоб и заметил:

— Насчет моей работы не переживай. Перевязку нельзя пропускать. — Отступив, я легонько подтолкнул ее в сторону кровати. — Иди, ложись.

Задержав на мне взгляд, жена мгновение помедлила, но все же подчинилась.

— Правда, не стоило, — упрямо повторила она, забираясь на постель. — Я бы сама могла справиться. Или Айну попросить…

Сделав вид, что пропустил эти резонные замечания мимо ушей, я сел возле Мари и поднял с ее полусогнутых колен подол халата вместе с сорочкой.

Нет, я сам буду это делать.

Под моим контролем будет заживать каждый сантиметр!

— Не больно? — спросил я, осторожно разматывая бинты.

Откинувшись на подушку у изголовья кровати, жена со вздохом мотнула головой. Убрав использованную марлю, я придирчиво оглядел светлеющие пятна на ее ногах и нахмурился. Черт, а работает… Благодаря мази ожоги заживали буквально на глазах! Ни одно гребанное средство из аптеки такого эффекта не давало.

Открутив крышку заветной баночки, я принялся наносить средство тонким слоем, уделяя внимание каждому поврежденному участку на коже. Неимоверно хотелось нанести побольше, но Динара дала четкие инструкции. Не стоило увлекаться, вдруг хуже станет?

Мазь очень быстро впитывалась, оставляя на ногах лишь легкий блеск. Поднявшись с кровати, я поставил банку на тумбочку и задумчиво глянул на новые бинты. Решение пришло мгновенно. Повернувшись к жене, я накрыл ладонью ее колени и сообщил:

— Все. Процедура окончена.

— Что?.. — тут же всколыхнулась она. — Почему… А перевязка?

— Открытых ран больше нет, Мариям. Коже нужно дышать — так быстрее заживет.

Напряженно уставившись на меня, жена не спешила вставать.

— Ты уверен? — спросила с налетом недоверия.

— Абсолютно, — подтвердил я, начиная подозревать неладное.

Жена посмотрела на тумбочку, где лежали бинты и неуверенно отозвалась:

— Ну, хорошо…