Архонт - Дмитрий Александрович Видинеев
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Семь, – ответила Полина. – Это был средний астральный план. В нижнем не была. А насчёт астрального боя… уничтожила трёх тёмных сущностей, но это были духи низшего порядка, анчутки. С более сильными сражаться не приходилось.
Одобрительно кивнув, Саяра взяла свою кружку с кухонного стола.
– Это ничего. Небольшой опыт – тоже опыт. К тому же, у нас нет цели уничтожать Надзирателя и всю его Стаю. Нам пока это не по зубам. Постараемся просто ослабить ублюдочного абааса. Или хотя бы попробуем узнать, какова его сила. Можешь считать, это будет разведка боем. Если что-то пойдёт не так, сбежим к чертям собачим.
Полина не сдержала усмешки.
– Мне ваш план нравится всё больше и больше, – она говорила без иронии. Слова якутки её действительно воодушевляли.
Из гостиной на кухню вошла Агата. Она деловито сполоснула в раковине грязную тарелку и уселась за стол.
– На нашей стороне внезапность, – обнадёжила Саяра. – Уверена, абаас не ожидает нападения. Так что, девчули, выше носы.
– И наглость нам в помощь, – добавила Полина, и поднесла кружку к губам.
Она поймала себя на мысли, что с нетерпением ждёт схватки со Стаей. Боится, сомневается, но всё же жаждет этого боя. Странно даже, ведь противник явно сильнее. Не слишком-то это стыковалось со здравым смыслом, но и чем-то безумным тоже не казалось. Как бы то ни было, такой настрой Полине нравился, он был словно щит от чего-то тёмного, тревожного, того, что всё же пыталось пробиться и отравить сознание.
Саяра уселась за стол напротив Агаты.
– Может, расскажешь нам, почему Надзиратель назвал тебя убийцей?
Её вопрос на целую минуту повис в воздухе. Агата боролась с собой, для неё прикоснуться к событиям той ночи из далёкого прошлого означало тоже, что прикоснуться к огню. Озвучивать вслух то, что тогда случилось, отчего-то было страшно, словно тот, кто иногда являлся к ней в кошмарах, Колюня, воскреснет, возникнет прямо здесь в виде призрака.
«А вот и я, доча! Заждалась меня?»
Но она решилась и заговорила:
– Мне тогда было тринадцать…
Глядя в пространство перед собой, но видя события прошлого, она рассказала про Колюню, про фанатично преданную этому алкашу мать, про свою страсть к рисованию, про домогательства Колюни, про Тиранозавра, про тень на стене, про то, как она, Агата, смотрела, как умирает ненавистный отчим, про то, что могла бы вызвать «скорую» но не вызвала. Она всё это рассказывала, словно бы находясь в трансе. Её лицо не выражало никаких эмоций. Зато когда закончила, Агата содрогнулась, скривилась, глаза злобно блеснули.
– То, что он сдох… как он сдох, было лучшее, что со мной в жизни случалось! Я ни разу не пожалела, что не вызвала «скорую». Я его могилу солью засыпала, чтобы ни одна травинка не проросла. Убийца ли я? Да мне плевать если так!
– Эй, тебя никто не осуждает, – попыталась успокоить её Полина. – Этот мудак заслуживал смерти.
Агата взглянула на неё с благодарностью. Гнев сменился облегчением. Удивительно, но теперь, когда она поведала свою тайну этим женщинам, в душе словно бы исчезла какая-то червоточина. Агата никогда не верила, что исповедь может принести облегчение, но, чёрт возьми, сейчас это сработало. А ведь эти женщины не священники и даже не психотерапевты. Они просто выслушали её и не осудили. Возможно, секрет исповеди не только в откровении, но и в том, чтобы изложить то, что тебя тяготит только определённым людям в определённое время? Возможно. И не поймёшь, тем ли людям ты изливаешь душу, пока не исповедуешься до конца. Саяра и Полина оказались теми самыми, нужными.
– Ты правильно поступила, дочка, – поддержала Полину Саяра. – Поверь, мы не из тех, кто будет тебя осуждать. Но меня сейчас очень интересует этот твой динозавр. Ты веришь, что он каким-то образом материализовался и до смерти напугал отчима?
Агата задумчиво почесала затылок.
– Знаете, когда это случилось, я верила, потом повзрослела и перестала, но, – она усмехнулась, – но теперь, когда я узнала, что существует магия… Пожалуй, я снова в это верю. Вы ведь не думаете, что у меня с башкой не всё в порядке?
Полина рассмеялась и сразу же осеклась, сделала серьёзное лицо.
– Агата, тебе не кажется, что задавать такой вопрос именно нам глупо? Ты сама видела, как я у куклы по имени Паскуда советы выспрашивала, а Саяра сегодня курила вместе со злым духом. Да про нас самих любой скажет, что с головой у нас не всё в порядке.
– Ну просто камень с плеч, – криво улыбнулась Агата. Она решила, что если и рассказывать свою историю, то рассказывать до конца. Пускай все секреты останутся в прошлом: – После Тиранозавра я ещё нарисовала Викинга. Рыжебородый, мощный такой, с секирой. Были, конечно, и другие рисунки, валькирии всякие, драконы, но только Тиранозавр и Викинг стали для меня… как бы это сказать, – она замялась. – Как живые, что ли. Я на полном серьёзе воспринимаю их как друзей. Это, пожалуй, выглядит совсем уж глупо.
Ей показалось, что последние слова выглядят как предательство по отношению к воображаемым друзьям, и, рассердившись на себя, поспешно добавила:
– Но мне пофигу!
Она поглядела на Полину, на Саяру, подумав о том, что доверила им сокровенное, настолько личное, что даже было не по себе. Если бы она заметила на их лицах хотя бы тень насмешки или даже сочувствия, то, пожалуй, взорвалась бы. Но лица женщин были серьёзными, а значит можно и дальше идти по дороге откровений. К чёрту личное, сегодня день раскрытых сундуков и вывернутых карманов. Всё наружу, не жалко.
– Когда мне плохо, я представляю себе или Тиранозавра, или Викинга. И мне становится легче. Они для меня как какие-то ангелы хранители.
Саяра потянулась через стол и взяла её за руку.
– У тебя не просто хорошее, а мощнейшее воображение. Наверное, Надзиратель это каким-то образом почуял, и это если и не напугало его, то смутило точно.
Агата хмыкнула, наморщила нос.
– Что-то меня такая фигня не радует.
– Пугает? – спросила Полина. – Должно бы пугать.
– Просто я пока понятия не имею, что вообще обо всём этом думать, – ответила Агата. – Терпеть не могу, когда что-то не понимаю.
– Ничего, разберёмся, – заверила Саяра, – но позже. Сейчас нам нужно хорошенько отдохнуть, – она допила напиток и поднялась из-за стола. – И вот что, девчули… всякие понурые мысли к себе не подпускайте. Возникнут – гоните их к такой-то матери. Со злостью гоните. Усекли?
