Кукла по имени «Жизнь» - Филип Дик

Что меня ожидало впереди? Вернуться в «Объединение Р и Р», помириться с Мори, продолжить все с того момента, на котором я все бросил. Вернуться к работе над солдатом-нянькой. Вернуться к работе для грубого, мрачного Эдвина М. Стентона с его ужасным характером. Вернуться к вынужденным слушаниям бесконечного чтения вслух «Винни-Пуха» и «Питера Пэна» симулакром Линкольна! Опять запах сигар «Корина Ларкс», снова и опять — еще один запах, более тонкий, — но такой же привычный — сигары моего папы «Антоний и Клеопатра»… Мир, который я покинул, — фабрика музыкальных инструментов в Буаз, наш офис в Онтарио…

И все еще оставалась возможность, что Мори не позволит мне вернуться, что он говорил о разрыве наших отношений всерьез. Значит, я мог оказаться даже без этого скучного, серого мирка, который я знал и который покинул: я мог вообще остаться без будущего.

Может быть, именно сейчас пришло мое время. Подходящее, чтобы взять пистолет и снести себе полбашки. Вместо возвращения в Буаз.

Мой обмен веществ то ускорялся, то замедлялся: я слабел от центробежной силы и в то же время шарил вокруг себя, пытаясь схватиться за любую вещь из тех, что находились рядом со мной. Прис взяла надо мной верх, и, кроме того, вместо того, чтобы владеть мною безраздельно, она отшвырнула меня, извергла меня в мучительном пароксизме рвоты. Словно магнит одновременно притянул и оттолкнул частицы: я был захвачен смертельной вибрацией.

Между тем Прис продолжала, даже ничего и не заметив.

Наконец мне стал ясен смысл моей жизни. Я был обречен любить нечто потустороннее, жестокое, холодное и бесплодное черт знает что — Прис Фрауенциммер. Уж лучше бы было возненавидеть весь остальной мир.

С точки зрения крайней близости моего положения к полной безнадежности, я решился испытать последнюю меру. Прежде чем я спасую, попытаюсь обратиться к симулакру Линкольна. Он помогал мне раньше — может быть, поможет и сейчас.

— Это снова Льюис, — сказал я, когда Мори взял трубку. — Отвези Линкольна в аэропорт и посади на рейс в Сиэтл, прямо сейчас. Мне нужно его позаимствовать примерно на сутки.

Он сейчас же стал неистово спорить со мной: мы с ним сражались целых полчаса. Наконец он уступил: перед тем, как повесить трубку, мне удалось выдавить из него обещание, что Линкольн полетит в Сиэтл на «Боинге-900», вылетающем в сумерки.

Совершенно измученный, я прилег отдохнуть. Если ОН не сможет найти этот мотель, — решил я, ОН, вероятно, ни на что не годен… А я буду здесь лежать и отдыхать.

То, что именно Прис проектировала ЕГО, было иронией судьбы.

Ну вот, мы и получаем сейчас пользу от некоторых своих вложений, — сказал я себе. ЕГО создание стоило нам массу денег, и мы не сумели провести сделку с Берроузом: вся ЕГО работа заключалась в том, что ОН сидел, и без конца читал вслух, и хихикал при этом.

Где-то в глубине сознания я воскресил эпизод, имевший место с Эйбом Линкольном и девицами. Это была какая-то привередливая девица, в которой он в молодости души не чаял. Ответила ли она ему взаимностью? Ей-богу, я не мог вспомнить, как закончилась эта история. Все, что я смог выудить из памяти — это то, что он очень сильно страдал по этой причине.

— Совсем как я, — сказал я себе. — У нас с Линкольном было много общего: женщины заставили нас пережить трудные времена. Значит, он посочувствует мне.

Чем же мне заняться до прибытия симулакра? Оставаться в своем номере было рискованно… сходить, что ли, в городскую публичную библиотеку, почитать о юности Линкольна и его увлечениях? Я сказал администратору мотеля, где меня искать, если некто, очень похожий на Абрахама Линкольна придет и спросит обо мне, потом поймал такси и уехал. Мне надо было убить массу времени: было только десять часов утра.

Еще не все потеряно, сказал я себе, пока такси везло меня в библиотеку. Я не сдаюсь!

Я не сдамся, пока у меня есть Линкольн, чтобы избавить меня от моих проблем. Один из лучших президентов за всю историю Америки и вдобавок великолепный юрист. Можно ли желать лучшего?

ЕСЛИ КТО-НИБУДЬ И МОЖЕТ МНЕ ПОМОЧЬ, ТАК ЭТО АБРАХАМ ЛИНКОЛЬН.

Справочники в публичной библиотеке Сиэтла не очень-то поддержали мое настроение. Согласно им, Эйб Линкольн был отвергнут девушкой, которую любил. Он настолько упал духом, что впал в состояние близкой к психозу меланхолии на долгие месяцы-: он едва не покончил с собой, а этот инцидент оставил глубокий след в его душе на весь остаток жизни.

«Великолепно, — мрачно подумал я, закрыв книгу. — То, что мне надо: еще больший неудачник, чем я».

Однако было слишком поздно: симулакр был уже на полпути из Буаз.

Возможно, мы оба покончим с собой, сказал я себе, покидая библиотеку. Прочтем несколько старых любовных писем, а потом — хлоп из 38 калибра…

С другой стороны, впоследствии ему повезло: он стал президентом Соединенных Штатов. Для меня это обозначало, что после того, как ты был близок к сведению счетов с жизнью из-за обиды, нанесенной женщиной, ты сможешь жить дальше, подняться выше этого, несмотря на то, что тебе этого никогда не забыть. Это отразится на течении твоей жизни: ты станешь более глубокой, более задумчивой личностью. Я отметил эту меланхолию в Линкольне. Вероятно, я сойду в могилу таким же, как он.

Как бы то ни было, это займет долгие годы, а думать мне надо сейчас.

Я шел по улицам Сиэтла, пока не наткнулся на книжную лавку, торгующую брошюрами: там я приобрел экземпляр версии жизнеописания Линкольна, принадлежавший перу Карла Сэндберга, и унес его с собой в мотель, где удобно устроился с шестью банками пива и большим кульком картофельных чипсов.

С особой тщательностью я изучал ту часть брошюры, где говорилось о юности Линкольна и той самой девушке, Энн Ратлидж. Однако что-то в писанине Сэндберга наводило тень на плетень: казалось, он ходит вокруг да около. Поэтому я забросил книжки, пиво и чипсы и, взяв такси, отправился обратно в библиотеку, к справочникам. Был самый разгар дня.

История с Энн Ратлидж. Когда она умерла от малярии в 1935 (ей было в ту пору девятнадцать), Линкольн впал в состояние, которое в Британской энциклопедии было названо «состоянием патологической депрессии», породившее слухи о том, что он близок к помешательству. Очевидно, он ощущал ужас перед этой стороной своей натуры, ужас, проявившийся в самом непостижимом из когда-либо происходивших с ним случаев, несколько лет спустя. Это произошло в 1941 году.

В 1940 Линкольн был помолвлен с хорошенькой девушкой по имени Мэри Тодд. Ему тогда было двадцать девять. Однако первого января 1941 года он неожиданно разорвал помолвку. Это была дата их свадьбы. Невеста сшила себе сногсшибательное платье: все было приведено в состояние готовности. Однако Линкольн не явился. Друзья стали искать его, чтобы узнать, что случилось. Его нашли в состоянии невменяемости. И выздоровление его было очень долгим. Двадцать третьего января он писал своему другу, Джону Т. Стюарту: