Пифагор (Второй том) - Г. Бореев

Ахимсе сопутствуют абхая (свобода от страха) и акродха (свобода от гнева). Свобода от страха приходит только к тем, кто ведет чистую жизнь. Джайнский монах ничего не боится, и его никто не должен бояться, потому что он очищается через изучение своего Высшего «Я». Страх охватывает человека и парализует его. Он боится будущего, неизвестного и невиданного. Боится, что может потерять свои средства существования, богатство или репутацию. Но величайший страх он испытывает перед смертью. Джайн же знает, что он отличен от своего тела, что оно лишь временная обитель его духа. Он видит все существа в Высшем Я и Я — во всех существах, вот почему он теряет всякий страх. Хотя тело подвержено болезням, старению, угасанию и смерти, дух остается незатронутым. Для йога или монаха смерть — это приправа, добавляющая вкус жизни. Его ум, рассудок и вся жизнь посвящены Высшему Я. Практикуя медитацию и пранаяму, йог выходит из своего физического тела и посещает миры, где живут бесплотные души. Он общается с ними, советуется. Монах-джайн видит, что все умершие на Земле люди на самом деле живы и процветают. И «умершим» душам намного лучше на «небе», они там счастливы — йог это видит, поэтому он не боится смерти.

Имеется два вида гнева (кродха), один унижает ум, другой же ведет к духовному развитию. В основе первого лежит гордыня, вызывающая гнев при недостатке уважения. Гнев мешает уму видеть вещи в перспективе и порождает неверные суждения. Джайнский монах же, напротив, гневается на самого себя, когда его ум оступается, или когда ему не удается, несмотря на знания и опыт, избежать глупых поступков. Он суров к самому себе, когда анализирует собственные ошибки, но кроток к чужим ошибкам. Кротость — это свойство монаха, настоящего йога, чье сердце чувствительно ко всякому страданию. В нем совмещаются кротость к другим и суровость к самому себе, и в его присутствии исчезает всякая враждебность.

Сатья. Сатья, или правдивость, является высшим правилом поведения и нравственности. Как огонь выжигает примеси и очищает золото, так пламя правды очищает йога и выжигает в нем все шлаки.

Если ум занят правдивыми мыслями, язык произносит слова правды, и вся жизнь основана на правде, то такой человек становится достоин единения с Бесконечным. Реальность, в сущности, есть любовь и правда, и она проявляет себя через эти два аспекта. Жизнь монаха-джайна должна строго соответствовать этим двум граням действительности. Вот почему джайну предписывается ахимса, которая всецело основана на любви. Сатья предполагает совершенную правдивость в мыслях, словах и делах. Неискренность в любой форме разрушает гармонию садхака (ученика) с фундаментальным законом правдивости.

Правдивость не ограничивается только речью. Речи присущи четыре греха: оскорбление и брань, лжесвидетельство, распространение клеветы и сплетен, наконец, высмеивание того, что другие считают святым. Сплетник более ядовит, чем змея.

Контроль над речью ведет к искоренению злобы. Когда в уме нет злобы ни к кому, он наполняется милосердием ко всем. Тот, кто научился управлять своим языком, уже достиг значительной степени власти над собой. Когда такой человек говорит, его слушают с уважением и вниманием. Его слова будут помнить, так как это слова добра и правды.

Человек, утвердившийся в правде, молится чистосердечно, и то, что ему действительно нужно, приходит к нему, когда оказывается по-настоящему необходимо. Ему не надо ни за чем бегать. Человек, утвердившийся в правде, получает плоды своей деятельности, не хлопоча о них. Бог — источник всей правды — обеспечивает его потребности и заботится о его благополучии.

Астея. Желание обладать и наслаждаться тем, что имеют другие, ведет к дурным поступкам. Из этого желания возникает побуждение красть и домогаться чужого. Астея (от слов «а» — не, и «стея» — кража), или неворовство, означает не только недопустимость брать без разрешения то, что принадлежит другому, но также использовать что-либо не так и не тогда, как намечал владелец этой вещи. Таким образом, этот принцип исключает незаконное присвоение, нарушение доверия, плохое использование и неправильное употребление. Джайнский монах сокращает свои физические потребности до минимума, считая, что станет вором, набирая то, без чего может обойтись. Другие люди жаждут богатства, власти, славы, удовольствий, у джайна же желание одно — обожать Высшее Я. Свобода от алчности отвращает от больших соблазнов. Алчность мутит поток спокойствия, делает людей низкими, подлыми и калечит их. Тот, кто соблюдает заповедь «не укради», становится надежным хранилищем всех сокровищ.

Брахмачарья. В словарях это слово толкуется как целомудренная жизнь, посвященная религиозным занятиям и самообузданию. Йоги считают, что потеря спермы ведет к смерти, а удержание ее — к жизни. Благодаря сохранению семени тело йога источает аромат. Пока йог удерживает ее в себе, он может не бояться смерти. Отсюда предписание сохранять ее сосредоточенным усилием ума. Понятие брахмачарья не отрицательное, оно не предполагает ни принудительного аскетизма, ни запретов. Брахмачари — это человек, поглощенный изучением священных книг, постоянно приверженный Высшему Я. Иными словами, брахмачари это тот, кто видит во всем божество. Однако йога подчеркивает значение воздержания тела, речи и ума. Это отнюдь не означает, что философия йоги предназначена лишь для безбрачных, лишь для тех, кто обходит женщин за километр. В широком смысле слова брахмачарья не зависит от того, холост человек или женат и ведет жизнь семьянина. Просто семейный человек должен видеть в своей жене — просто сестру или мать. Он должен воплотить высшие проявления брахмачарьи в повседневной жизни. Чтобы достигнуть спасения, не обязательно соблюдать безбрачие и не иметь домашнего очага. Некоторые йоги и мудрецы Атлантиды и Древней Индии были женатыми, семейными людьми. Они использовали секс только для зачатия законных детей и не уклонялись от общественных и нравственных обязанностей. Женитьба и забота о детях не препятствует познанию божественной любви, счастью и единению с Высшей Душой. Зачав детей, семейный человек, брахмачари, перестает спать со своей женой. Путем ежедневной практики в задержках дыхания на вдохе или выдохе он превращает свои половые клетки в оджас — духовную энергию. Еще раз подчеркну: здоровый человек, отказавшийся от секса, обязательно должен выполнять упражнения пранаямы. Пусть это будет Ниргарбха, Анулома-вилома или Кевала, или стойка на голове с ритмическим дыханием, или любая другая техника задержки дыхания. Но одно из перечисленных упражнений обязательно нужно выполнять, и не менее получаса за один подход. Каждый день в одно и то же время — полчаса. Иначе непреобразованная половая энергия может выйти из-под контроля и привести брахмачари к заболеванию. Ведь любая энергия, если ее остановить и не перенаправить по другому руслу, может выйти в самом неожиданном месте. Итак, ежедневная получасовая Анулома-вилома с медитацией на свечу во время брахмачарьи когда-нибудь сделают вас равным Джине Махавире, Гаутаме Будде или Пифагору.

Утвердившийся в брахмачарье приобретает огромный запас жизненных сил и энергии, отважный ум и сильный интеллект, так что он может бороться с любой несправедливостью. Брахмачари благоразумно использует приобретенные им силы: физические силы — для богоугодных дел, ментальные — для распространения культуры, интеллектуальные — для развития духовной жизни. Брахмачарья — это заряд, питающий светоч мудрости.

Апариграха. Париграха означает накопление или собирательство. Апариграха — это свобода от накоплений, нестяжательство, то есть другая грань астеи (неворовства). Как не следует брать вещей, в которых нет действительной нужды, так не следует накапливать и собирать вещи, которые в данную минуту не нужны. Не следует брать ничего не заработанного или даваемого в качестве услуги, так как это признак нищеты духа. Монах-джайн чувствует, что собирание и накопление вещей для обеспечения своего будущего происходит от недостатка веры в Высшее Я и в свои собственные силы. Соблюдая апариграху, джайн по возможности упрощает свою жизнь и приучает свой ум не ощущать нехватки или недостатка в чем бы то ни было. Тогда все, в чем он действительно нуждался, придет к нему само по себе в надлежащее время. Жизнь обычного человека наполнена бесконечными тревогами, страхами и неудачами и его реакциями на них. Чем больше вещей в жилище, тем больше от них беспокойства. Поэтому ученику практически невозможно держать свой ум в состоянии равновесия. Садхака (ученик йоги) развивает в себе способность оставаться довольным всегда, что бы с ним ни случилось. Так он достигает покоя, который уводит его за пределы царства иллюзий и несчастий, которыми наполнен физический мир.