Отработанный материал - Ерофей Трофимов

— Я их понимаю, — кивнул Мишель.

— Долго нам ещё ехать?

— Вечером будем на месте. Но учти, об этом месте не должен знать никто. Даже мои девчонки, — твёрдо предупредил врач.

— Девчонки? — с интересом переспросил Влад.

— Я имею в виду Дженни и Санни.

— Ну, это я понял. Меня просто удивило, как ты их называешь. И почему они не должны про это место знать?

— Не удивляйся. Дженни, несмотря на то что бабушка, иногда бывает озорней и веселее внучки. А про знание — всё ещё проще. Чего не знаешь, не расскажешь.

— Не сомневаюсь. Признайся, за кого ты больше боишься: за себя или за них?

— За них, — не задумываясь, ответил Мишель. — Я много слышал, что случается с человеком после применения сыворотки. За себя я перестал беспокоиться много лет назад. Рано или поздно меня всё равно убьют.

— Ты про награду за твою голову?

— Да.

— Думаю, любой охотник за головами рискует лишиться собственной башки, если явится на эту планету и с ходу начнёт искать доктора. Народ тут особо не церемонится.

— Это верно. Но, как ты сам сказал, на каждую хитрую гайку…

— Тут ты прав.

Они снова замолчали, продолжая поглядывать на безграничный простор океана, словно надеялись увидеть тайную лабораторию. Влад, первым обративший внимание на это, не удержался и, тихо рассмеявшись, сказал:

— Вот уж точно говорят, человеческое подсознание — штука необъяснимая.

— Ты это про что? — Мишель сделал вид, что не понял.

— Про то, как мы с тобой дружно воду рассматриваем.

Сообразив, о чём он говорит, врач улыбнулся и, покачав головой, ответил:

— Понимаю, что все твои выкладки очень логичны, а всё равно не верю. Столько поколений поселенцев жили на побережье, ходили в море, ловили рыбу, но ничего подобного не замечали. Даже во время бунтов, когда все всматриваются во всё, что может двигаться. И вдруг появляется один полуживой параноик, и выясняется, что здесь изготавливают оружие массового поражения. И за столько лет никто ни разу этого не заметил. Чёрт возьми, это нонсенс.

— Не горячись, — улыбнулся в ответ Влад. — Я даже не буду обижаться на полуживого параноика, тем более что это правда. Но в собственное чутьё я всё ещё верю. Знаешь, можешь назвать меня сумасшедшим, одержимым манией преследования, шизиком, да кем угодно, но в том, что на этой планете есть что-то незаконное, я просто уверен. Особенно если вспомнить, что ваши морские пути сообщения находятся в зачаточном состоянии.

— И на чём основана твоя уверенность?

— На том, что далёкую, почти пограничную планету, на которой практически нет никакой промышленности, не закрывают только для того, чтобы заставить поселенцев без роздыху добывать пушнину и рыбу. В такой блокаде просто нет необходимости.

— А я продолжаю считать, что такие вещи стараются делать поближе к цивилизации. Меньше проблем с продажей и транспортировкой. Да и искать подобную лабораторию никто не станет.

— А кто станет искать её на практически пустой планете? — парировал Влад.

— Туше, — улыбнулся Мишель. — Но всё равно не верю.

— Ох, и упрямый же ты, — покачал головой Влад. — А главное, я не понимаю, почему ты так упрямишься? Чего ты боишься?

— Боюсь? Наверное, это неправильное слово. Я просто пытаюсь просчитать последствия того, что может случиться, окажись это правдой.

— Ну, хуже уж точно не будет, — пожал Влад плечами. — Конечно, первое время тут будет шумно и даже, возможно, тесно, а потом, когда шумиха угаснет, всё вернётся на свои места. А главное, под эту шумиху вы сможете на вполне законных основаниях потребовать статус независимой планеты.

— А что потом? После получения статуса? Кто возглавит планету? Кто возьмёт на себя работу по администрированию, внешним сношениям, я даже не пытаюсь представить, сколько всего нам свалится на головы, — задумчиво спросил Мишель.

— Ну, народу у вас тут разного хватает. Как у нас говорят, свято место пусто не бывает.

— У нас даже связиста толкового нет, — отмахнулся врач.

— Этим может заняться любой военный, — пожал плечами разведчик. — В армии и флоте учат обращаться с самыми разными системами связи, а у вас тут оборудование, которое её при царе Горохе использовалось. Чуть ли первые системы дальней связи.

— Не издевайся. Других у нас всё равно нет. А после того, как кое-кто сжёг один базовый модуль, уже и не будет, — съязвил Мишель.

— Так и быть, когда закончим, попрошу у ребят несколько списанных модулей, — пообещал Влад. — Что называется, в благодарность за помощь.

— И это возможно?

— Что именно?

— Что они согласятся?

— Запросто. Такое уже бывало. Оборудование всё равно списывается, а работать может ещё очень долго. Как-никак, армейская разработка с тройным запасом прочности. После списания обычно отправляется на утилизацию, а тут такая роскошная возможность оказать поселенцам почти бесплатную помощь. А вообще, скажу тебе так. Когда вся эта бодяга закончится и к тебе придут задавать вопросы, старайся выжать из ситуации по максимуму. Скармливай им информацию по частям и отвечай только после того, как привезут искомое.

— Ну ты загнул?! Да кто ж станет со мной торговаться?

— Станут. Пойми, ты один из ключевых свидетелей в этом деле, и без твоих показаний корпорацию не прижать. А прижимать их надо обязательно, иначе очень скоро всё начнётся по новой. Значит, они будут делать всё, чтобы иметь тебя на своей стороне.

— Кто они и как они собираются меня иметь? Учти, я нормальной ориентации, — не удержался Мишель.

Сообразив, о чём речь, разведчик от души расхохотался. Но наказание за такую несдержанность последовало незамедлительно. Резко нажав на тормоз, он просто рухнул грудью на руль, зайдясь в приступе кашля. Быстро выхватив из сумки флакон с микстурой, Мишель перегнулся через рычаги и, с силой выпрямив его, ловким движением влил лекарство Владу в рот. Судорожно сглотнув, разведчик прикрыл глаза и, отдышавшись, прохрипел:

— Да когда же это дерьмо закончится-то?

— С удовольствием сказал бы, что скоро, но это будет неправдой, — мрачно вздохнул Мишель. — Единственное твоё спасение — это пересадка донорских органов.

— Знаешь, сколько такая операция стоит? — улыбнулся в ответ Влад.

— Это если официально. А если у чёрных имплантологов?

— Ещё дороже. В этом деле главная цена не в самой операции, а в донорских органах. Официально их можно ждать лет десять, а неофициально получишь хоть завтра, но за такие деньги, что нули считать замучаешься.

— Ты говоришь это так, словно пытался провернуть такое, — проворчал Мишель после недолгого молчания.