Влюбленный воин - Хизер Гротхаус

— Но как же ты, Хейд? Ты ведь никогда не сможешь вернуться в Гринли. Для тебя это было бы слишком мучительно!

Хейд крепко обняла сестру и прошептала:

— Возможно, после рождения младенца Тристан позволит тебе навестить меня. Но это только в том случае, если Фаро не вернется. А ведь очень может быть, что он все-таки вернется.

— Ах, дорогая, все это ужасно… — пробормотала Берти, отстранившись. — Да-да, ужасно.

— Ты непременно должна поразмыслить о том, что я тебе сказала, — заявила Хейд. — И ты должна знать: Тристан обязательно позаботится о тебе. А я… я уеду в Шотландию и оставлю эту жизнь позади. И не давай мне повода беспокоиться за тебя, когда в этом нет нужды.

Берти какое-то время молчала в раздумье. Потом шмыгнула носом и кивнула:

— Да, хорошо.

Тут в темницу вошел Хэм и принялся собирать посуду. Сестры отошли в угол и сели на кровать.

— Когда ты отправляешься? — спросила Берти шепотом.

Хейд сделала глубокий вдох. Наконец, собравшись с духом, ответила:

— Думаю, мне следует бежать нынешней ночью. Сейчас полнолуние и будет достаточно светло, чтобы не сбиться с дороги.

— Так скоро? Но лорд Тристан не…

— Шотландия далеко, сестрица, и я должна воспользоваться моментом, чтобы избежать лап Найджела.

Берти вздохнула, но возражать не стала.

— Принести тебе припасы?

— Нет, — ответила Хейд. Опасливо покосившись на Хэма, она тихо прошептала: — Я сама приду в твою спальню, когда стемнеет.

— Но как ты отсюда выберешься? Ведь дверь будет заперта.

— Об этом не беспокойся, — сказала Хейд с отсутствующим видом. — Но важно, чтобы сегодня ты больше меня не навещала. Иначе тебя заподозрят в пособничестве моему побегу.

— Да, понимаю, — кивнула Берти.

— А теперь иди, — сказала Хейд. — Ночью увидимся.

— Мне уже… уходить? — удивилась Берти.

— Так будет лучше, дорогая.

Берти встала, а Хейд последовала за ней. У двери сестры с отчаянием сжали друг друга в объятиях.

— Я люблю тебя, Хейд.

— А я — тебя, Берти.

Резко отстранившись от сестры, Солейберт выбежала в коридор. Хэм взглянул на нее с удивлением, потом повернулся к Хейд:

— Что, леди Солейберт больна?

— Нет, Хэм. Она скучает по лорду Тристану. Все дело в этом.

— Значит, слухи верны? Леди Солейберт выходит за лорда?

— Похоже на то, — ответила Хейд, возвращаясь к кровати.

Мальчик внимательно посмотрел на нее, потом, приблизившись, проговорил:

— Знаете, сегодня в Гринли прибыл торговец…

— Неужели? — Хейд взялась за вышивание в надежде, что Хэм уйдет. Но мальчик не уходил, и она добавила: — Что ж, очень хорошо. Возможно, тебе удастся выпросить у него какую-нибудь безделушку.

— Да, конечно, — кивнул Хэм. Осмотревшись, он тихо сказал: — Я постараюсь поскорее закончить работу, которую мне поручил Баррет, потому что торговец сказал, что скоро уйдет. — Понизив голос до шепота, Хэм добавил: — Из Гринли он едет на север. И он говорит на языке Минервы.

Какое-то время Хейд и Хэм пристально смотрели друг другу в глаза. Наконец Хейд прошептала:

— Что ж, Хэм, все это очень интересно… А ты знаешь, когда именно торговец собирается в путь?

Хэм тут же кивнул:

— На рассвете. Он говорит, что торопится домой. Может быть, миледи хочет взглянуть на его товар? Я мог бы попросить Баррета…

— Нет-нет. — Хейд решительно покачала головой. — Лучше скажи, где спит этот торговец?

— В конюшне, миледи. Там же стоит и его повозка.

— Ты придешь сообщить мне, когда он будет уезжать? Мальчик снова кивнул:

— Да, миледи, конечно.

— Но мы с тобой не говорили об этом, — предупредила Хейд. — Ты меня понимаешь?

— Да, миледи. — У двери мальчик обернулся и тихо сказал: — Удачи вам, миледи.

— Благодарю тебя, Хэм, — прошептала девушка.

Глава 23

Жеребец Тристана приплясывал и храпел на залитых лунным светом улицах Лондона, вымощенных булыжником. Эти узкие улицы ужасно пугали и нервировали животное — ведь конь привык к широким дорогам и травянистым полянам.

В очередной раз, придержав коня, Тристан похлопал его по шее, стараясь успокоить, и окинул взглядом ближайшие дома. Все его чувства были напряжены до предела, и он был готов в любой момент отразить возможное нападение.

Миновав еще несколько улиц, Тристан наконец-то увидел дом, который искал. Это было ветхое деревянное строение в два этажа. Нижние окна оказались темными, но свет в верхних окнах означал, что кто-то там живет.

Подъехав к дому, Тристан спешился и принялся обматывать поводья вокруг стоявшего рядом столба. Внезапно заметив какую-то тень, он резко развернулся и положил ладонь на рукоять меча.

В следующее мгновение он понял, что к нему приближается бедно одетая молодая женщина с изможденным лицом. На губах незнакомки блуждало некое подобие улыбки, а большая часть зубов у нее отсутствовала. Шрам же, протянувшийся через лоб и всю щеку, чуть оттягивал книзу веко.

— Добрый вечер, милорд. — Женщина пыталась быть обольстительной, но ее призывное «воркование» очень походило на карканье ворона. — Милорд, не нужна ли вам компания этой ночью?

Женщина протянула к Тристану грязную руку, и ему ужасно захотелось грубо оттолкнуть ее. Но в этот момент его конь снова занервничал, и Тристан, повернувшись к жеребцу, принялся его успокаивать. А потом вдруг сообразил, что не следует оставлять коня на улице даже ненадолго.

С улыбкой, взглянув на женщину, Тристан проговорил:

— По правде говоря, ваше предложение весьма соблазнительно, миледи.

Потаскушка расплылась в улыбке и, шагнув к Тристану, прохрипела:

— О, милорд, вы так любезны… Мы с вами могли бы сейчас…

— Умоляю вас, подождите немного, — перебил Тристан. — Прежде мне надо закончить одно дело. Ждите меня здесь, рядом с моим конем. А потом, когда я вернусь, мы с вами насладимся обществом друг друга.

— О, конечно, милорд. — Шлюха провела ладонью по груди Тристана, и тот поморщился. Когда же он направился к двери дома, женщина крикнула ему вслед: — Я буду здесь! Не заставляйте меня ждать долго!

— Да-да, я скоро, — пообещал Тристан и, повернувшись к двери, постучал.

Вскоре послышались шаги, а затем из-за двери раздался молодой голос, причем юноша говорил на языке, неизвестном Тристану.

— Я ищу человека по имени Шакир Апом! — прокричал Тристан в надежде, что юноша понимает английский. Не получив ответа, он обратился к нему по-французски. Потом снова постучал в дверь и громко крикнул: — Monsieur Apom! Ouvrez la porte, s'il vous plait![1]