Ричард Длинные Руки — вице-принц - Гай Орловский

— Моя родня здесь, ваше высочество. Моя семья — благородный род Кунингов! А я Зигфрид — младший сын в роду.

Я сказал одобрительно:

— Это верно, я сам кому угодно могу подтвердить. Так что поднимайся, кукушонок, у нас еще много дел.

Донесся быстрый перестук каблучков, Зигфрид не успел подняться на ноги, как вбежала Квиллиона, ахнула, увидел окровавленного Зигфрида.

Я проследил за взглядом ее расширенных глаз и понял, что она обратила в первую очередь внимание на то, что я и не заметил по нашей мужской невнимательности.

Зигфрид поднялся среди кучи ссыпавшегося с него железа почти голый, покрасневший до корней волос.

— Ох…

— Да ладно, — сказал я великодушно, — что вы оба так застеснялись?.. У Зигфрида прекрасная мускулатура, это должно служить оправданием вам обоим… Познакомьтесь, это Зигфрид, а это леди Квиллиона…

Квиллиона слегка присела, растопыривая края платья в стороны, Зигфрид неуклюже поклонился. Щеки Квиллионы полыхают, думаю, не только из-за быстрого бега по лестнице, голову держит склоненной, не решаясь поднять ее и взглянуть ему в лицо, так как с Зигфрида свалились последние клочья одежды.

Он сам тоже застыл, не зная, что делать дальше и как себя вести.

— Квиллиона, — сказал я, — ты знаешь этот замок лучше, отыщи Зигфриду одежду его размера. А потом оба зайдете ко мне, у меня есть для вас обоих работа… А я пошел, пошел, пошел.

И в самом деле тут же удалился, оставив их объясняться, какого именно размера ему одежда подойдет.

Раньше я полагал, что все эти необыкновенные способности у людей, превращающие их когда в монстров, когда в уродов, а когда и в колдунов, — всего лишь мутации после грязных войн. Дескать, большинство мутантов просто вымерли, нежизнеспособных всегда в тысячи раз больше, но немногим все же уцелеть удалось…

Никто, конечно, не мог подсказать мне, что я дурак и не так мыслю, но остальные еще дурнее. Для них все эти возможности либо от Всевышнего, либо от дьявола, что куда чаще, третьего не существует.

Это я вот только сейчас начинаю понимать, что дело не в мутации. Слишком много встречаю, у кого способности превышают обычные житейские, а даже козе известно, что благоприятных мутаций должно быть намного меньше на единицу площади. Или на миллион человеков.

Так что это, скорее, все-таки пробуждение при определенных обстоятельствах латентных способностей. Когда-то люди были настолько могучи, что сейчас и представить невозможно, однако с крахом цивилизации и наступлением каменного века все было потеряно, забыто, утрачено, растоптано. И вот лишь у очень немногих очень редко проклевывается что-то одно, в то время как раньше человек мог, грубо говоря, все, если перевести на наш примитивный язык. И, конечно, недопустимым это считается вполне справедливо, замечу. Несвойственным нынешнему человечеству и стало быть, запретным, то есть у всех должны быть равные стартовые возможности для карьерного роста.

Глава 5

Конечно, никакой работы я для них не придумал и не придумывал, то был повод уйти, и, когда вскоре оба вошли в мои покои, Зигфрид в франтоватом костюме слащавого ловеласа, я поднял голову и долго смотрел на них тупо, не понимая, чего явились и стоят в ожидании.

— Ах да, — сказал я и со скрипом потер лоб, — у вас будет весьма важное задание… ага, зело важное и ответственное…

Я погрузился в раздумье, наконец Зигфрид спросил обеспокоенно:

— Ваше высочество?

— Это я оно, — признался я. — Вот какое задание… В общем, Квиллиона должна находиться здесь и делать вид, что кувыркается со мной в постели. Иногда выходить, таинственно улыбаться, глазки долу, так это намекивающе, как вы все умете делать… а ты, Зигфрид, никого не пропускай, понял?..

— Понял, — буркнул Зигфрид. — А что сказать?

— Так и скажи, — объяснил я. — Мол, уставший от дел лорд немного решил позабавиться с женщиной. Квиллиона, это ты женщина, если еще не знала. В общем, прикроешь снова, только в более трудной ситуации.

Он буркнул:

— Я предпочел бы в бою прикрыть своим щитом и телом.

— Увы, — ответил я. — Я не только военачальник.

Он спросил с подозрением:

— А вы где будете?

— В покоях, — ответил я строго.

— А на самом деле?

— Зигфрид, — сказал я, — даже, если твое чутье скажет тебе, что меня в спальне нет, ты должен всем говорить, что я вот сейчас в постели с дамой и тревожить меня нельзя.

Квиллиона, похоже, не поняла, к чему такие предосторожности, а Зигфрид посмотрел по сторонам и сказал почти шепотом:

— Подозреваете… что было не все?

— Это на всякий случай, — сказал я, — ты же знаешь, я такой осторожный, такой осторожный! Если кто и остался, пусть думает, что я после такой победы отдыхаю с кувшином вина в одной руке и ледей в другой.

Я с ними говорил спокойно и ровным голосом, да не увидит никто, что я весь вулкан, это уже не властитель, если дергается и взбешивается. Не знаю, в каком состоянии Мунтвиг или кто-то из его близких решил послать группу ликвидации, но я собираюсь нанести ответный удар с холодной головой, горячим сердцем и почти чистыми руками, так как всю ответственность на себя берет тот, кто посылает меня…

Из окна я выметнулся в облике незримника-птеродактиля, уж кому знать, как не мне, у кого здесь опасные для меня амулеты, так что выскользнул в одну из дыр, взмыл повыше, а дальше пошел в уже знакомом направлении, даже не отмечая конные отряды у костров, разъезды, а свирепо обрадовался, когда увидел внизу в черноте широчайшую россыпь звезд, такими показались бесчисленные точки костров.

Еще в прошлую ночь, облетая все четыре их лагеря, я старался понять, где же Мунтвиг: в каждом высится шатер с его знаменем, но я не встречал человека, который может существовать в четырех телах. Хотя… кто знает, если не встречал, это вовсе не значит, что такого не существует. К тому же кто-то намекал, что Мунтвиг не человек, а демон, во что поверить трудно, демонам наши проблемы, цели и стремления просто непонятны.

Наконец удалось просчитать, что хотя гонцы выскакивают из всех шатров, однако только из одного на полном скаку уносятся за пределы, остальные разносят поручения по другим шатрам. Двух я проследил взглядом с высоты, один промчался в сторону севера, там далеко расположилась на короткий ночлег большая масса войск на марше, а второй поспешил к дальнему из лагерей.

И сейчас я несся под облаками по прямой, свирепый и яростный, весь в жажде ответить за все неудачи и отступления, от позорного пленения в замке герцога Бильярда и провала с выборами короля Сен-Мари, до последних покушений на мою священную и неприкасаемую парсуну, а то и персону.

Приземлился я за пределами лагеря скрытно, хотя ярость все еще дергает за каждую мышцу и требует с грозным ревом ворваться в это сборище гадов и крушить все и вся без всякой пощады и чувствуя только ослепляющую радость победы…

К сожалению, хотя жизнь ночью в лагере вроде бы и замерла, но стража бдит везде, а еще я заметил темные фигуры в плащах с надвинутыми на лица капюшонами, отличительный знак монахов, колдунов, воров и чародеев.

И все-таки эта дикая встряска, по-видимому, помогла усилить незримность, я пробрался в самый центр лагеря, никем не замеченный, проскочил между последними шатрами и влетел в кувырке в красный, где полог колышется так приглашающе.

Четверо мужчин вскочили в испуге. Я уже взвинченный так, что вот-вот меня разнесет на мелкие куски, мгновенно ухватил взглядом, запечатлел и оценил всех четверых, в долю секунды понял, что мне повезло: Мунтвиг не ушел спать в другой шатер к бабе, не решил вдруг проверить посты, а вот он прямо передо мной: высокий и с выбритой головой, налитый силой и высокомерием, над верхней губой тонкая полоска усов, кончики свисают по обе стороны, но если другим такие усы придают печальный вид, то здесь как бы говорят о скрытой силе, хитрости, отваге и вероломстве.

Есть люди, что подобны деревьям или рыбам, а в этом скрытой силы на пару вулканов, облик дышит железной волей, такие умеют идти к цели, не отступая даже перед великими трудностями…

— Умри, — проревел я, но еще раньше мой клинок с наслаждением злой стали вонзился в левую сторону груди с такой силой, что, поразив сердце, продолжил путь и высунулся из спины.

В ту же секунду я вырвал меч из тела врага, весь залитый кровью по самую рукоять, крутнулся, как смерч, одна голова подпрыгнула к самому своду, второго я рассек до середины груди, а третий, даже не собираясь защищаться, с криком ринулся к выходу.

Догнав в два прыжка, я с таким же наслаждением раскроил ему голову, словно это еще один Мунтвиг, и не успел выдернуть меч, как в шатер ворвалась толпа людей с оружием.

Я завертелся, как уж на раскаленной сковороде, со всех сторон брызгает горячая кровь, крики, вопли, сдавили так, что уже и мечом не могу, мелькнула мысль, что сейчас бы воспользоваться браслетом Иедумэля, но нужно хотя бы полминуты на сосредоточение…