Ловец богов - Александр Матюхин

Рубашка у Паршивца расстегнута на груди, открывая прекрасный вид на густые черные волосы — наверняка компенсацию за блестящую лысину. Он докурит сигарету и вернется обратно к Негодяю и Пройдохе; Сан Саныч ушел раньше всех, сославшись на то, что вечером у него какие-то оздоровительные процедуры в новом спортивном комплексе.

— Завтра в десять, не забудь.

Киваю.

Мы курим молча. Наташа держит меня за руку и тоже молчит. Я успеваю поймать этот короткий момент тишины и покоя, прежде чем он ускользает окончательно.

Со стороны дороги раздается грохот музыки, и на бешеной скорости пролетает интермобиль. Где-то в подворотне лает собака, кого-то зовут домой… жизнь идет мимо нас, рядом с нами, а мы как будто замерли вне ее, стоим и молча курим…

И отчего-то мне показалось, что только что подошел к концу последний нормальный день в моей жизни. Глупости, конечно, ведь моя новая жизнь, по сути, только началась. Впереди еще много дней, спокойных и неспокойных, радостных и грустных, ярких и серых. Я еще не настолько стар, чтобы бояться смерти. Да, я знаю, это молчаливая с косой может забрать меня в любой момент, когда ей вздумается, но как хочется прогнать подобные мысли прочь…

— Пойдем? — Наташа прижимается теплой щекой к моему плечу, — Рома, а тебя ждем в гости на неделе. Давненько не заходил, я ведь и обидеться могу.

— Нет, Наташенька, на этой неделе никак, — разводит руками Паршивец, — давай в конце месяца, а? Вывезу вас за город, на шашлычок, винцо попьем, костерок разведем, повеселимся, а?

— Хорошо, — Наташа тянет меня за руку к дороге, — пойдем, Паш, пойдем, а то к утру не доберемся.

Я успеваю выбросить сигарету в урну и пожать Паршивцу руку на прощание.

Мы подошли к трассе.

— Наташ, тебе как, понравилось?

— Нормально. От общества мужиков нельзя ждать лучшего, — она улыбается, — когда вы были на кухне, Сан Саныч и Коля пытались строить из себя джентльменов. Разыгрывали, кто поднесет мне бокал со льдом, а я им говорю, что если ты увидишь — голову оторвешь.

— На Сан Саныча не похоже. Детство заиграло?

— Дурачились. Чуть пиво на нас с Настей не опрокинули.

Я смотрю на Наташу, и она мило улыбается мне в ответ. Сколько лет мы вместе, а я все никак в толк взять не могу, что она нашла во мне такого? Ведь я совсем не красавец, и характер у меня, что и говорить, прескверный. А еще отпетый уголовник с запаянными скретчетами. Мой антипослужной список можно перечислять часа три… но ведь, выходит, есть же во мне что-то. Ведь видит Наташа то, чего не вижу я.

— Ты меня любишь? — спрашиваю.

— Дурачок, — отвечает она и ловит такси.

— Отвечай по существу. Любишь или нет?

Она первой залезла на заднее сиденье — я следом — и назвала адрес. Такси медленно тронулось с места.

— Глупый ты, — говорит, — если бы не любила, жила бы с тобой тогда, жди.

— А вдруг? Из сострадания, например.

— Паш, не говори ерунды. Я не из тех женщин, которые живут с кем-то из сострадания. Неужели я бы не нашла себе кого-нибудь другого?

— Не знаю… понимаешь, мне просто страшно тебя потерять. Лезут в голову всякие дурацкие мысли.

— Это мне должно быть страшно. Я за тебя боюсь с того дня, как мы поженились. Сначала боялась, что тебя арестуют, потом, что из тюрьмы живым не выберешься, теперь, вот, снова боюсь, что арестуют.

— Не надо бояться, — говорю, — ты меня любишь, я тебя тоже люблю, а вместе нам ничего не страшно.

Я положил голову ей на плечо и закрыл глаза. День медленно уходил, уступая место ночи. Завтра меня ждет новый день, а что он принесет с собой, я не знаю, да и знать, если честно, не хочу.

Глава 010

1

Паршивый день плавно перешел в паршивый вечер.

Причин было несколько. Во-первых, под конец дежурства пришлось писать отчет и звонить дежурному. Урод громко орал в трубку что-то на счет некомпетентности и крупного штрафа. Говорухин едва не послал его на три буквы, но сдержался. Трубка телефона в руке жалобно скрипела от неправомерного давления.

Во-вторых, Морозов. Не спрашивая разрешения, он отослал отчет главному дежурному, и теперь завтра к обеду Говорухину надлежало явиться в офис начальства для объяснений. А это не есть хорошо. На завтра у Говорухина были совсем другие планы. Например, разыскать софтера, который подложил ему свинью с Шепко. Очень хотелось посмотреть в глаза наглому уроду, а еще лучше эти самые глаза выдавить и наблюдать, как тот будет корчиться от боли и орать о пощаде.

Между прочим, сцена расправы с софтером смотрелась столь заманчиво, что после смены Говорухин решил вовсе не заезжать домой, а свернул прямиком к Лёне Красикову. У того можно было сразу и пожрать и глотнуть водки и, если повезет, разыскать пару головокружительных таблеток. Дело в том, что Красик таблетки не уважал, предпочитал баловаться новомодной дрянью, которую колол прямо в затылок, в ямочку под волосами, но для друзей у него почти всегда имелся небольшой запас таблеток и чего-нибудь посильнее.

«Но сильного нам сегодня не надо» — подумал Говорухин, поворачивая на Новосельскую улицу. Черные очки лежали над рулем.

Сильнее — это значит торкнешься один раз и валяешься потом три дня, как в коме, только ее хуже. Сначала улетаешь фиг знает куда, потом возвращаешься вроде бы в собственное тело, а оно похоже на студень. Язык пухнет, кости словно резиновые, перед глазами — цирк. Затем еще сутки уходят на отходняк. Тогда вообще лучше людям на глаза не показываться — испугать можно…

Говорухин подрезал какого-то недотепу, заставив того выскочить на встречную по сплошной, и прибавил газ. Он уже видел ярко-желтую рекламную вывеску каких-то бритвенных лезвий, обрамляющую крышу дома, в котором жил дружище Красик.

Мысли вновь вернулись к софтеру. Имел же наглость! Ладно, Говорухин еще понимал, когда взламывали базы данных банков или, скажем, казино. Кушать всем хочется. Но на кой ляд тебя, дружище, понесло в этот всеми забытый ресторанчик, да еще понадобилось соваться в подсобку, да еще брать диски? Бес попутал? Предчувствие сработало? Еще какая-нибудь чушь в душе взыграла?

В голову забралась шальная мысль:

«А, может, это сам Шепко и сделал? Вытащил диски, а потом решил с баблом тебя кинуть?» «Зачем ему это? — подумал Говорухин, — мы с Шепко не первый день работаем. Он же знает, что я все равно докопаюсь до правды и всех уродов найду. К тому же, он сказал принести диски, а не бабло» «Но если не найдешь диски, то он потребует с тебя компенсацию, верно?» «Мы найдем уродов, я сказал, — скрипнул зубами Говорухин, — у нас есть записи. Мы просмотрим их и узнаем, кто на самом деле был в ресторане. Если это Шепко, я лично сверну ему шею» Говорухин почувствовал, что утихший было гнев, вспыхнул вновь. В таких ситуациях Говорухин предпочитал быстро разряжаться — попросту набить кому-нибудь морду. Хотя бы первому встречному. И черт с ними, с последствиями.