Эскортница (СИ) - Вечная Ольга

— Я ничего не забыл, — говорю ровно. Нащупываю пульсирующую венку на шее. — Тосковал. А ты по мне?

Алина не дышит. Твою мать, она правда не дышит!

Вцепляется в мои плечи до белых костяшек, пальцы дрожат.

Бледнеет. Зрачки расширяются, и глаза становятся черными. Она забыла, как дышать, задыхается и паникует.

Слов больше нет. Запасы иссякли.

Я наклоняюсь и целую в губы. Касание пока легкое. На пробу, на проверку ощущений. Кожа к коже. Проснутся ли демоны? Поначалу будто нет, а затем вспыхивает.

Ага, просыпаются.

В следующий момент я вжимаю Алину в себя, а едва почувствовав знакомый вкус, углубляю поцелуй.

Блть.

Она делает вдох и рвется ко мне. Как раньше каждый день отпуска. Гостеприимно встречает язык своим, ласкается. Впивается пальцами в плечи. За секунду убеждаюсь, что именно это мне и нужно. Вот такой вот запал. Хочу. Да. Еще.

Обнимаю крепче. Мы целуемся. Жадно, голодно, как-то безрассудно бешено, забывая о декорациях.

Зубы стукаются.

Еще одно движение, как уступка страсти, и Алина отстраняется. Я держу крепко, дабы не убежала, но она вновь удивляет: обнимает робко за шею и прижимается к груди.

Доверчиво замирает, душа нараспашку. А дальше что? Снова плачет.

Дурно мне. Пздц, девочка, ну что же ты так-то?

Ее сердце колотится. Мое тоже жалит. Жалко. Блть, как жалко ее.

Наверное, именно в этот момент все меняется. Что именно, разбираться можно до вечера, но если обобщенно сказать — то да, именно всё. Веду пальцами по ее спине, чувствуя тепло юного тела. Помочь ей, судя по всему, больше некому. Да и Алина слишком сильно мне нравилась прежней, чтобы наплевать на то, куда катится.

— Пойдем к машине, — предлагаю тише. — Поговорим.

Она качает головой.

— Пусти! — просит.

— Поедим где-нибудь, расскажешь, что случилось.

Кто обидел.

— Что?! Пусти меня!! — кричит Алина. Дергается. В голосе вновь слышатся скрип металла и ужас. — Я задыхаюсь!

Не слушаюсь. Тогда она кидается на меня, прижимается губами к шее, а затем кусает. Неожиданная боль сбивает. Алина резво отскакивает. Я прижимаю руку к шее и тру.

— Ты спятила?! — ругаюсь. Взгляд в зеркало — на коже большое красное пятно. — Больно же!

— Никогда меня больше не трогай! Я не хочу тебя видеть! Просто оставь меня! — выпаливает она. Ногой топает в отчаянии. — Не приходи, не спрашивай! Слишком поздно!

— Для чего поздно-то?

— Для всего. Пожалуйста, Артём. Тебе скучно, ты балуешься, а мне потом разгребать. Не ищи меня, иначе тебе самому будет хуже. — В ее глазах плещется паника.

Алина разворачивается и пулей вылетает в коридор.

Я бросаю еще один взгляд в зеркало, потом зажимаю пятно на шее салфеткой. Цапнула как надо, бешеная ласка.

Огонь в ней определенно теплится. Пока что. Хоть оболочка и потускнела.

Выхожу в коридор и достаю сотовый. Отловить Алину нужно и спрятать, там дальше видно будет.

Глава 48

Алина

Если бы я была прилежнее и настойчивее, если бы училась лучше, поступила бы на бюджет. Артём бы пришел преподавать, и мы бы с ним познакомились.

Захлебываюсь.

Все было предопределено изначально. Встреча с Осадчим, его приглашение на работу с дипломом престижного вуза, мое поступление и... Артём Истомин.

Я несусь вниз по лестнице, в помещении нет кислорода, дышать нечем.

Пётр сказал, что, встреться мы с Истоминым при других обстоятельствах, могло бы что-то получиться.

У меня и Артёма. По-настоящему. Любовь!

Рыдаю, губы тру, которые Истомин целовал. Знал бы — не притронулся.

Рыдаю.

Рыдаю.

Не будь я шлюхой, могла бы ему понравиться.

По-настоящему понравиться!

Его бывшая заявила, что лучше бы Артём умер. Я бы постоянно говорила, что он самый лучший, самый нужный, мой единственный. И другого не надо. Берегла бы его, заботилась.

Никогда этого не будет.

Кричать хочется от боли и ужаса. От бесконечной тоски.

Я всё потеряла, упустила. Я всё испортила!

Каждый день вспоминала наши общие моменты. Поцелуи, объятия. Шутки, смех, наигранно обиженные взгляды Артёма. И постоянное внутреннее ощущение, что нравлюсь. Сильно-сильно. Лелеяла эти дни, хранила у сердца.

Сегодня выяснилось, что мы бы с Артёмом встретились без Адель, без всей этой грязи. И я не знаю, как пережить охватившее отчаяние.

Холодно. Забираю в гардеробе куртку, заматываюсь в шарф, но не могу согреться, пока такси жду, а потом домой еду.

В квартире тоже холодно. Батареи горячие — не притронуться, но по телу по-прежнему озноб. Зубы стучат. Я вновь губы остервенело тру, поверить не могу, что Артём поцеловал меня.

Мечусь по комнате, руки заламываю.

Увидела его, и замерзшее сердце вдребезги. Я каждый день об Артёме думала с утра до ночи. И вот он стоит.

Нас-то-я-щий!

Такой же красивый. И умный. Безукоризненный во всем. Стоит перед целой аудиторией, рассказывает непринужденно, с черным юмором, с этим своим надменно-снисходительным выражением лица. Ну почему я отказала ему в том предложении?!

Почему обидела?!

Пальцы покалывает. Ох. Надо воды попить. Я спешу на кухню и наливаю в стакан. Давлюсь, кашляю. Сил стоять нет, опускаюсь на пол.

Артём так и не женился, не стал отцом. Оказывается, нельзя сделать ЭКО без разрешения второго родителя. Мария сказала неправду. Больше я никому не поверю на слово.

Голова раскалывается, меня трясет. Воздуха нет, боже, комната словно уменьшается, вертится. Я зажимаю уши и закрываю глаза. Скулю тихонечко.

Зачем он целовал, зачем трогал? Что за игры такие жестокие?! Что ему надо?!

Ничего быть не может. Больше нет.

Кидаюсь к сумке и ищу таблетки. Вываливаю содержимое на пол. Шарю по коврику. Голову словно кинжалом проткнули, руки не слушаются.

Зачем он ласкал? Зачем зажал в туалете?!

Да сколько уже можно развлекаться?! Я же не искала встречи, не хотела! Не требовала ничего. Сама виновата — сама расхлебываю.

Слезы градом. Артём такой идеальный во всем. Во всем.

Надо было ему сказать, что случилось. Надо было предупредить. Я не знаю, как сказать такое. Я...

Хватаю сотовый и звоню Наире. Она не берет, я перезваниваю еще раз. И еще.

— Где Алекс? Он со вчерашнего дня не отвечает на сообщения! — выпаливаю, едва слышу сонный голос.

— Привет, Аль. Я еще сплю.

— Мне нужны таблетки, голова болит. Я умираю.

— Ты не умираешь. Просто ляг поспи, и пройдет. Ты была на учебе?

— Была. Немного.

— В смысле немного?

— Первую лекцию пропустила, на вторую опоздала, на третью не пошла. Потому что мне нужны таблетки! Алекс опять пропал!

— Хорошо, приезжай. У меня есть. Но что-то ты сильно на них подсела, не нравится мне это.

— Я не подсела. Они помогают от боли, вот и все.

Пока еду в такси, ловлю паническую атаку. Начинаю задыхаться, просто увидев в потоке черный порше. Прошу остановиться, водитель слушается. Но едва я выхожу, чтобы подышать, он жмет на газ и отменяет вызов.

Порыв ледяного ветра поднимает волосы.

Стою одна у дороги, и голова кружится. Я смотрю на несущиеся машины. Хватаю воздух. Какая там скорость? Явно больше шестидесяти. Смотрю на них, смотрю завороженно.

Поднимаю ногу и собираюсь сделать шаг. Один шаг — и станет все равно, что Артём обо мне подумает. В этот момент сигналит проезжающий грузовик. Я отскакиваю назад, окно открывается, и незнакомый мужчина кричит:

— С ума сошла, девка! Пешеходный в пятидесяти метрах!

После таблетки становится легче. Организм насыщается энергией, появляется легкость в движениях и мыслях. Наире рассказывать про Артёма нельзя ни в коем случае: она может проболтаться Адель, и тогда та запретит ходить в университет совсем.

Я хоть и реже посещаю занятия: чаще всего не могу проснуться до полудня, но все же лекции — моя отдушина, и рисковать нельзя.