Клетка для эгоиста (СИ) - Светлова Грушенька

В холле перед входом в студию и гримерку все еще толпились зрители, поглядывающие на нее заинтересованными взглядами. Кажется, она не вполне себе представляла, каково это, постоянно находиться в центре всеобщего внимания. Что ж, возможно, привыкать и не потребуется. Она проскользнула в уже опустевшую гримерку, забрала свои вещи и ушла, по дороге вызвав такси. Этот день был слишком долгим, слишком безумным, слишком утомляющим. Уже сидя в машине, почувствовала, как непроизвольно задрожал подбородок, а по щекам вдруг потекли горячие слезы, должно быть, прожигая борозды в гриме и беспощадно уродуя безупречный образ. Достала мобильник, пролистала контакты, нашла Луку и прочла его последнее сообщение, на которое так и не ответила. «Ты пока что многого не понимаешь, моя девочка… Но это просто так не забудется, поверь». Да, она не могла забыть… видимо, все эти годы не могла, а недавно он только разбередил едва-едва зажившую рану… Почему он был таким?! Почему так сладко манил и так жестоко предавал?! Почему он не может быть рядом, когда так нужен?! Почему она не может прямо сейчас набрать его номер, высказать ему все, что было на душе, плакать, ругаться, кричать! Только бы знать, что он слушает и что он всегда будет с ней, что бы она ни сказала… Заливаясь слезами, Кристина убрала телефон обратно в сумочку и закрыла глаза. Скоро все пройдет. Еще чуть-чуть, и она возьмет себя в руки, снова станет сильной, никому не позволит себя обижать.

Дома она достала из морозилки готовый ужин для микроволновки и налила себе полбокала вина. Отпив глоток в ожидании сигнала о готовности, почувствовала, что хмелеет. На нее сейчас слишком много всего навалилось, ей просто нужно учиться становиться жестче, холоднее, практичнее и еще отвлекаться на что-то, возможно, найти друзей… Телефон в сумочке вдруг зазвонил. Она нехотя побрела в прихожую и с удивлением обнаружила входящий от Гольцберга.

— Здравствуйте, Виктор Иосифович. — Как она ни старалась, чтобы голос прозвучал бодро, приветствие получилось вымученным.

— Кристина, хочу извиниться за сегодняшний инцидент, — произнес он тоже не очень-то весело. — Такого больше не повторится.

— Вы тут ни в чем не виноваты… — выдавила из себя дежурную фразу она.

— Рад, если между нами нет недопонимания, и хочу пригласить тебя завтра на подписание контракта.

— Ох… — только и смогла неопределенно выдохнуть Кристина.

— Мне понравился твой сегодняшний эфир, несмотря на то что ты отошла от сценария. Это было круто! Именно в духе того, что мы с тобой обсуждали. Поздравляю!

— Спасибо огромное… — девушка совсем растерялась от неожиданности, но все же взяла себя в руки. — Только… Извините, но работать с нынешним шеф-редактором я отказываюсь.

— Вот как… — насмешливо протянул Виктор Иосифович. — Вполне тебя понимаю после того, что я услышал. Так что она уволена. Уверен, вы хорошо сработаетесь с новым кандидатом. Она довольно опытная и… позитивная.

— Что ж… буду рада! — На этот раз радость переполнила ее всю, заставляя улыбаться и сиять.

— Значит, завтра в одиннадцать в моем офисе. Прошу не опаздывать. Ты умница. — На этот раз Кристина уловила в голосе сурового продюсера мягкие нотки и просияла еще больше.

Глава 14

Лука выпал из привычной жизни на два месяца и теперь чувствовал себя опустошенным. Вспоминая долгие недели, проведенные в госпитале под Женевой, он ясно осознавал, что жизнь поделилась на до и после. Нет, прогнозы врачей теперь уже были оптимистичными, и он им доверял. Просто угроза потерять самое дорогое, что имел, постоянный стресс и непривычная бездеятельность, которая сводила с ума, привели к безучастности и очерствению. Особенно учитывая отношения, которые сложились у него в последнее время с женой.

В Швейцарии Елена много плакала в первые дни, но при этом все равно непривычно держалась на расстоянии, будто затаила обиду. Если честно, выяснять, что случилось, у него не было ни малейшего желания. Он и сам предпочитал дистанцию, хоть и делал все возможное, чтобы поддержать ее морально, просто не нарушая границ личного пространства — ее и своего собственного. Во время тревожных часов ожидания, когда Еву увезли в операционную, они вышли на балкон подышать свежим прохладным воздухом, и Лука попытался обнять жену со спины, видя, как напряглись женские плечи. Он почувствовал, как девушка вздрогнула, словно испугавшись или опомнившись, а потом мягко высвободилась и развернулась к нему лицом, скрестив руки на груди в защитной позе. Ее взгляд показался ему странным — вопросительным, вымученным, осуждающим. В этих воспаленных глазах плескалась боль и непонимание, они призывали к ответу. Невольно ощетинившись, мужчина убрал руки в карманы брюк и нахмурился, ожидая нападения.

— Когда планируешь вернуться в Москву? — задала она нейтральный вопрос, и Луку слегка отпустило.

— Не думаю, что раньше, чем Эвита стабилизируется и любые риски исключат… — честно ответил он, все еще разглядывая ее лицо и пытаясь нащупать смыслы между строк.

— Ты же понял, что это может затянуться, — пожала плечами девушка и заморгала, опустив глаза. — Боюсь, поначалу нас излишне обнадежили, чтобы заранее не вызвать панику. Думаю, ты будешь ей нужен, пока она будет восстанавливаться… Она по тебе постоянно скучает и спрашивает. — Ее рука вдруг метнулась к губам, прикрывая искрививший лицо спазм отчаяния. — Ты никогда себе не простишь, если не будешь рядом в такой трудный для нее период…

— Лен, что с тобой? — Лука все же притянул ее к себе за плечи, заглядывая в лицо, но жена лишь замотала головой, не желая, чтобы ее рассматривали, как подопытного кролика, чтобы пытались разгадать ее эмоции и даже мысли. Она вновь попыталась отстраниться, но он с силой прижал ее к груди и поцеловал в растрепавшиеся золотисто-медовые волосы. Ему было жаль ее… жаль из-за дочери… жаль из-за того, что он сделал с их браком… жаль из-за того, что еще сделает… На этот раз она была не в силах сопротивляться, и просто заплакала у него в объятьях. — Я же сказал, что не уеду, — мягко подтвердил он. — После первой консультации с местными хирургами сразу решил поменять билеты. Я тоже сейчас сам не свой… едва ли смогу сосредоточиться на делах… Мне будет спокойнее рядом с вами, хоть я здесь и бесполезен…

— Я… рада, что ты принял такое решение, — прошептала она.

После того раза она больше не плакала, разве что от счастья, когда Ева очнулась после операции, и они смогли обменяться парой слов, прежде чем она уснула, еще не отойдя после наркоза. Дни потянулись однообразной чередой, но Лука и правда ни разу не пожалел, что остался здесь так надолго, наблюдая, как дочь приходит в себя и крепнет с каждым днем, выбираясь на редкие пешие прогулки с Леной и иногда проводя тихие вечера в гостиничном номере за ноутом, пытаясь принимать хотя бы какое-то участие в делах фирмы. А еще он здесь многое передумал… Здешняя атмосфера, воздух, природа действовали успокаивающе… Открывали новые грани сознания. И он скучал, тосковал, волновался, хотя прекрасно знал, что все у него было под контролем. За Кристиной присматривал детектив и опытный адвокат, даже не один, и он не слишком часто задавался вопросом, как она вновь приняла бы его, когда он будет готов. Сладкое искушение, которое навевали воспоминания, наглая самоуверенность, с которой он привык брать, что хотел, понимание, что девочка сходит по нему с ума, — все это не позволяло допускать и мысли, что что-то могло пойти не так.

Примерно месяца через полтора, проведенные в Женолье, он случайно уронил в ванной на пол полотенце для рук, наклонился, чтобы поднять, и обнаружил под комодом раковины бумажную полоску теста на беременность. Она была смята, но на ней четко просматривалась одна линия. Лука выдохнул. Потом поиграл желваками, размышляя. Их редкий секс в последнее время походил на жалкие попытки снять стресс и еще какую-то назойливую привычку реагировать на близость друг друга. Темнота, тепло и робкие движения чужого полуобнаженного тела рядом, желание разрядиться. Они даже не пытались друг друга чем-то удивить. Все получалось само собой, так, как это предусмотрела природа… И он всегда был убежден, он знал, что она принимает таблетки, потому что они не планировали детей, он не планировал, черт возьми.