Клетка для эгоиста (СИ) - Светлова Грушенька

Еще какие-то формальные разговоры и организационные вопросы, и вот наконец нотариус вскрыла конверт и начала читать: «Город Москва, Российская Федерация. Шестнадцатого сентября две тысячи восьмого года, я, Петр Данилович Рогожин, двенадцатого мая тысяча девятьсот пятьдесят пятого года рождения, гражданин Российской Федерации, зарегистрированный по адресу… настоящим завещанием делаю следующее распоряжение…»

Кристина заметила, как Лариса вся напряглась, стискивая зубы и истерично постукивая кончиками ногтей по подлокотнику, хотя изо всех сил изображала полное безразличие, вальяжно раскинувшись в кресле, распахнув и разложив вокруг себя роскошные меха. Нотариус продолжала монотонно зачитывать текст.

«Все мое имущество, какое окажется ко дню моей смерти мне принадлежащим, в чем бы таковое ни заключалось и где бы оно ни находилось, я завещаю своей дочери, Кристине Петровне Рогожиной…»

Теперь и Кристина нервно вздрогнула и прижала ладонь к губам, чтобы сдержать возглас удивления. Значит, все-таки отец помнил о ней и уже давно хотел именно этого… Почему-то из глаз неконтролируемо полились слезы. Она закрыла глаза и откинулась на спинку стула. Ей было абсолютно все равно, что принадлежало ему на момент смерти. Возможно, эта расторопная и предприимчивая дама и правда обобрала его до нитки, но все же сам факт, что он думал именно о ней давно переполнил вновь всколыхнувшимися чувствами и воспоминаниями. Еще незажившая рана открылась и заболела, вышибая весь воздух из легких.

— Сучка! Воровка! — зашипел до отвращения знакомый женский голос. Кристина даже не стала оборачиваться в его сторону. Хотелось просто закрыть руками уши и не слышать этой мерзости. — Даже не думай, что это все! Даже не надейся! — продолжила рычать она пониженным тоном, должно быть, опасаясь быть услышанной Лукой, который находился за дверью, но абсолютно не стесняясь всех присутствующих.

— Будьте любезны успокоиться! — жестко отрезал адвокат Кристины.

— Ведите себя достойно, пожалуйста. Вы находитесь в нотариальной конторе, и нам здесь не нужны скандалы и разборки. Для этого есть улица, — слегка раздраженно и в то же время абсолютно безразличным и привычным тоном вставила нотариус. — Мне нужна полная тишина для оформления документов. Наследнице будет предоставлена заверенная копия протокола вскрытия завещания с его текстом.

Лариса открыла было рот вновь, но подсевший к ней адвокат принялся что-то бубнить ей на ухо, и она замолкла. Кристина мечтала лишь об одном — поскорее уйти отсюда, чтобы больше не видеть это исчадие ада, которое ненавидело ее без всяких на то причин и с которым ей еще предстояло воевать в судах за наследство. Перспектива не столько пугала… сколько вызывала стойкое неприятие и тошноту. Только вот пренебречь последней волей отца она точно не собиралась. К тому же, эту гадину тоже хотелось поставить на место.

Выслушав своего юриста, Лариса встала и прошествовала к выходу. Собственно, ей больше нечего было здесь делать, за нее остались ее поверенные. К Кристине придвинулся Филипп Иванович, который вздохнул и проводил скандальную даму унылым взглядом.

— Сочувствую… иметь такую родственницу, пусть и не кровную, то еще испытание, — покачал головой он.

— Я и сама не ожидала, что она будет вести себя настолько ужасно.

— Сдается мне, она злоупотребляет алкоголем, — продолжил мужчина пониженным тоном. — Впрочем, это может сыграть нам на руку. Правда, с неадекватными людьми все всегда непредсказуемо. Она как раз из таких, шальных… Рискну предположить, что ей все же есть, что терять…

— И есть, что скрывать… Я уже говорила вам, что не знаю, какое имущество принадлежит отцу…

— О, не волнуйтесь. Мы сделаем запрос через нотариуса в Росреестр и без труда выясним, какое за вашим отцом числилось недвижимое имущество. Если дом на момент смерти принадлежал вашему отцу, мы получим подтверждающую это выписку. Что касается счетов, мы также сделаем запросы в банки и в налоговую. Налоговая может и отказать, но мы можем обжаловать это решение в суде. В общем приготовьтесь, Кристина… Нам предстоит долгая война, но я в целом настроен оптимистично.

— Что ж, я рада, если так, — Кристина кивнула, попытавшись натянуть губы в благодарной улыбке. — Спасибо за поддержку. Думаю, нам нужно будет подписать контракт на дальнейшие услуги. Я ведь пока что оплатила всего ничего… Мне бы хотелось, чтобы вы представляли мои интересы в суде.

— Мы подпишем дополнительное соглашение, не волнуйтесь. И… я рад, что отец оставил все вам. Это правильно. — Филипп Иванович улыбнулся. — Только попрошу не общаться с представителями вашей мачехи без моего участия. Хорошо? Остальные детали еще обсудим по телефону и при следующей встрече.

Через полчаса все вышли из кабинета. Ларисы уже и след простыл. Видимо, побежала зализывать раны разочарования. Зато Лука по-прежнему стоял напротив двери, словно почетный караул, грозный, неприступный и неумолимый. Сколько же раз ее будет жечь от его присутствия так, что дышать становилось трудно? Неужели он всегда будет иметь над ней какую-то скрытую власть? Кажется, изначально она собиралась прогнать его и что-то там ему высказать, но теперь язык онемел, да и вынести его тяжелый взгляд представлялось невозможным. Девушка проскользнула мимо, гордо подняв подбородок, сделав вид, что не замечает. Уже на крыльце конторы попрощалась со свидетелями и своим адвокатом и собралась вызывать такси, когда ее мягко взяли за локоть.

— Нам нужно поговорить. — Всегда необъяснимо волнующий мужской голос заставил вздрогнуть.

— Это плохая идея, — тут же отчеканила она заранее заготовленный ответ, предпринимая все усилия, чтобы не шарахнуться от него, как от удара молнии.

— Не будь ребенком, солнышко, — во властном низком голосе появились ласкающие нотки, так выбивающие из колеи. — У меня сейчас мало времени, и я по делу.

Кристина сделала короткий вздох и подняла глаза. Что-то в устало-нежном взгляде бархатисто-серых глаз ее встревожило.

— Что случилось?

— Боюсь, не очень хорошие новости. — Лука сделал паузу. — У меня есть предположение, что твоего отца довели до такого тяжелого состояния, возможно, подменяя ему лекарство…

— Ч-что?.. — Девушка нахмурилась, пытаясь как-то осознать услышанное. Нет, его глаза точно не лгали. Он в принципе никогда не стал бы шутить с ней по такому поводу или подставлять. — Ты предполагаешь, что твоя мать… — договорить не успела, да и не решилась бы вот так сходу произнести это вслух.

Лука беспокойно отер подбородок, чувствуя себя не в своей тарелке. Сообщать подобное едва ли могло быть приятным.

— Я общался с его лечащим врачом. Он наблюдался в хорошо известной мне частной клинике. Думаю, он был не так уж плох и он не мог настолько халатно относиться к своему здоровью, чтобы полностью запустить болезнь. Я также попросил доверенного эксперта прокомментировать заключение патологоанатома. Он пришел к выводу, что твой отец, скорее всего, либо получал пониженную дозу инсулина, либо вообще его не получал… какое-то время…

— Но это же… — у нее губы онемели, да и в ногах почувствовалась ужасная слабость.

— Кристина… — Лука коснулся ее плеча, и она не отдернула руку, слишком шокированная, чтобы сопротивляться. — Я понятия не имею, можно ли тут будет что-то доказать, — продолжил он. — Но поверь мне, моя мать способна на это. Поэтому я постараюсь найти еще какие-то сведения. Только прошу тебя, не суйся в это сама и будь осторожна. Она также может попытаться обвинить тебя в воровстве, потому что видела нас тогда в доме вместе… У нее везде установлены камеры, так что… Боюсь, тебе придется подготовиться к худшему и рассказать все своему адвокату. Пока что мне пришлось пригрозить ей разоблачением того, что она сделала с твоим отцом, чтобы она не бросилась обвинять тебя и не сделала достоянием общественности наши отношения, но я сомневаюсь, что этого хватит надолго. Она слишком уверена в своей безнаказанности…

— Я… тебя поняла… — быстро выговорила Кристина, на этот раз отворачиваясь. — Спасибо за участие и за то, что сегодня вмешался. — Девушка глубоко вздохнула, отступая. Находиться в такой близости с ним так долго было чревато. Только Лука вдруг поймал ее за кисть, сжал ладонь, потянул на себя, но она попыталась вырвать руку.