Огненная купель Шантунга - Александр Борисович Чернов

меньше и могла еще выдать 13 узлов. Но больше всех пострадал идущий следом «Сисой Великий». На корабле полностью выгорела батарея шастидюймовок, не действовал главный калибр в носовой башне, где был залит погреб, и лишь кормовая, две шестидюймовки на спардеке и несколько мелкашек могли поучаствовать в отражении минной атаки. Кроме того, он зарывался в море по самые клюзы, и вода грозила захлестнуть в многочисленные пробоины, видимые в бинокль и у форштевня, и несколько дальше, под мостиком. Половина дефлекторов была или повалена, или разбита. За превращенными в решето, чудом стоящими трубами громоздилась куча чего-то, что не так давно было рострами и кормовым мостиком. По сообщению Озерова, его корабль еле-еле мог поддерживать 10 узлов, что, собственно, пока и стало эскадренной скоростью всего отряда.

Весьма жестоко пострадала и примкнувшая к ним недавно «Победа». При прохождении контркурсами с японским флотом, она была концевой в отряде Небогатова, шедшем в авангарде перед броненосцами Чухнина. И Иван Константинович лично видел, как избивают ее «Микаса» и «Сикисима». Того стремился как можно быстрее вывести из строя большие, недостаточно бронированные, но весьма быстроходные русские броненосцы-крейсера. И наверное, если бы бой велся не на контркурсах, когда колонны сближались и затем расходились на скорости свыше тридцати узлов, а в параллельно идущих линиях, боевая устойчивость «пересветов» против первоклассных броненосцев составила бы минут пятнадцать-двадцать на убойной дистанции в две-три мили, на которой сегодня сошлись флоты. В пользу этого говорили и их огромные по площади силуэты. «Победа» была форменным «снарядоулавливателем»! Неудивительно поэтому, что сами корабли Небогатова не нанесли фатального урона крейсерам Камимуры. Просто не успели. Броненосцы Того уже на сближении вынесли им большую часть средней артиллерии подбойного борта и около половины десятидюймовок.

Поразительно при этом то, что «Пересвет» и «Ослябя», судя по их посадке в воде, избежали обширных затоплений и даже сохранили приличный ход. Правда, вид у них был страшный. Особенно у заваленного обломками, лишившегося обеих мачт флагманского «Пересвета». Его передний мостик был превращен в какое-то бесформенное нагромождение искореженного и перекрученного железа, батарея трехдюймовок практически выпотрошена. Броневые плиты верхнего левого носового каземата сдвинуты вниз так, что орудия были ими зажаты и вывернуты из цапф. Задняя половина первой дымовой трубы была вскрыта будто огромным консервным ножом, во второй извергала дым сквозная дыра в две трети диаметра. В носу, по левому борту перед срезом, дымилась громадная рваная рана от нескольких снарядных попаданий. По счастью, в отличие от боя при Бидзыво, пока надводная. Но стоит израненному кораблю сесть форштевнем хоть на метр-два – и катастрофа неминуема.

«А говорят еще, что снаряд в одну воронку дважды не падает… – Иван Константинович хорошо помнил, в каком виде ”Пересвет” вернулся в Артур от Эллиотов. – И вот опять раскровянили ему многострадальный нос…» Однако при всем при этом с управлением, переведенным в кормовую боевую рубку, броненосец-крейсер, не отставая, тянулся за «Ослябей», и, обогнав еле ползущую колонну Григоровича, пошел на выручку «России» и «Рюрику»! Но «Победа» поспеть за систершипами уже не могла.

По докладу ее командира, корабль принял около полутора тысяч тонн воды в пробоины в кормовой части. Такова была цена двух подряд попаданий в ватерлинию «Победы». Одного в районе второй башни главного калибра, второго еще ближе к корме. Дифферент и крен удалось несколько выровнять контрзатоплением в носу, но корма броненосца все равно села на метр или даже более того. Скорость его теперь не превышала 12 узлов, поэтому Руднев и приказал «Победе» примкнуть к третьему броненосному отряду. Кстати, именно зрелище избиения этого броненосца заставило Григоровича перенести огонь своего флагмана на влепившего этот дуплет «Сикисиму». И похоже, что ту самую кормовую башню уже после расхождения с ним контркурсами «Петропавловск» японцу на время заткнул…

* * *

Сразу за «Победой» в строю шел «Три Святителя», еще час назад несший под клотиком своей фор-стеньги флаг вице-адмирала Чухнина. Корабль, оказавшийся становым хребтом русского флота в этом скоротечном, но жестоком бою. Передача Макаровым в третий отряд одного этого броненосца кардинально повысила боевую устойчивость русского соединения. Построен он был на Черном море, и теоретически его на Дальнем Востоке быть вообще не могло. Среди причин этого, кроме очевидной проблемы прохода закрытого турками Босфора, был и сам генезис наших линкоров, создававшихся для этого изолированного театра.

В России начала XX века было две практически независимых друг от друга школы линкорного кораблестроения. Балтийская и черноморская. На Балтике броненосцы строили для гипотетической войны с Британией, которая виделась крейсерской. В этой войне (которой всерьез никто не ждал), а главное – в угрожаемый период, русские крейсера и, желательно, броненосцы должны были выйти в океан и стать неуловимыми рейдерами на британских коммуникациях. Исходя из этого, балтийские линкоры имели большой запас хода, хорошую скорость и приемлемое в целом вооружение, но за счет ослабления их брони. Венцом этого генезиса «имени генерал-адмирала Алексея» стали броненосцы-крейсеры типа «Пересвет».

На Черном море все обстояло иначе. Там потенциальным противником была Турция, запечатывавшая выход русских кораблей из этого моря уже двести лет. И война против нее считалась неизбежной, и планы десантной операции для захвата Босфора разрабатывались и корректировались постоянно. В этой войне у черноморских линкоров цель была простая как мычание, но… практически невыполнимая. Им надо было сначала своими бронированными лбами проломить стену обороны турецких береговых батарей, а потом… Потом им предстоял бой в узкостях с ожидавшейся на помощь османам британской Средиземноморской эскадрой, состоящей из лучших броненосцев в мире. Теоретически – при поддержке своих береговых орудий, за своими минными полями. Если их успеют оборудовать до прихода англичан.

Поэтому для черноморских корабелов приоритеты были иные. Дальность? Скорость? А куда торопиться из моря, запертого противником? Но зато на броне и пушках броненосцев-черноморцев не экономили. И сегодня ярчайший представитель этой школы кораблестроения устроил сюрприз японскому флоту. Расстреливаемый в четыре корабля «Три Святителя» был почти постоянно скрыт столбами воды от взрывов снарядов. На нем замолкали орудия и появился дифферент на нос, он снизил ход, а вся его носовая оконечность какое-то время представляла собой море огня. Но… Но при всем этом он не тонул и, судя по всему, совершенно не собирался этого делать! Он сохранил в строю кормовую башню главного калибра и семь шестидюймовок в бронированной батарее, хотя выше ее минут двадцать бушевал пожар, обе верхние шестидюймовки подбойного борта были разбиты, а то, что творилось вокруг его двух, вернее уже полутора, труб, подозрительно напоминало «Сисоя Великого».

Иван Константинович отметил тем не менее, что, несмотря на очевидные значительные разрушения в верхних частях броненосца, все пожары