Юся и Эльф - Екатерина Лесина

выделить вещество… – Глен поежился. – На самом деле технически это несложно. Просто раньше никто не занимался этим вопросом.

Или результат получился отличный от ожидаемого, поэтому тему и похоронили. Случается и такое.

– Он провел ряд испытаний. С животными. И псы превращались в некое подобие грызл. Кошки… в общем, здесь почти нет зависимости от размера животного, чтобы запустить процесс, хватает и капли. Концентрированной эссенции, – уточнил Глен и поскреб кончик носа. – Правда, и выделить эту каплю… замаешься.

– На ком еще проводились эксперименты?

Вот как-то гложут меня сомнения, что старый мастер ограничился кошками.

Кошек жаль.

Кошек я даже люблю, особенно некоторых, которым ни лоток чистить не надо, ни кормить, да и по утрам они не орут. Безусловно, в мертвом состоянии определенно есть некоторые плюсы.

– Так… – Глен отвел взгляд. – Я это… потом уже выяснил: он подбирал нищих… покупал…

Верно, тогда и свел близкое знакомство с некоронованным королем.

– И просто рабочих. Ему нужно было убедиться… я читал записи.

И никому их не показал.

Я даже знаю почему. У него была работа, призрак славы, маячивший перед носом, что та морковка, шепоток Мариссы, убеждавшей, что дед ее был слегка не в своем уме, а ведь Глен не такой.

Совсем не такой.

Он действует не из стремления к бессмертию, но ради науки. Высшего, мать его, блага, которое возьмет да и упадет на голову всего человечества и разом оное осчастливит. Так стоит ли метаться? Тем более жертвам уже не помочь, а вот…

– Только записи. Если бы я знал, если бы заподозрил, я бы ни в жизни… он понимал, наверное…

А то… Конечно, понимал. Одно дело – принять мальчика под крыло, поманив карьерой, о которой тот мечтал. И совсем другое – сделать пособником в убийстве.

В убийствах.

Эксперименты, они любят повторности и статистику, это я еще со времен учебы помню. Я поморщилась. Головная боль напомнила о себе. Она коснулась виска, предупреждая, что времени у меня осталось не так и много. Скоро в доме запахнет паленым, а после меня накроет тяжелым покрывалом мигрени. И лучше бы мне не сопротивляться.

– Я бы не позволил, а так… что мне было делать?

– Рассказать? – предположил Эль.

– Кому? Дядюшке Мариссы, который и без того был в курсе дела? Или кому-то из его знакомых? Думаешь, не доложили бы? Да и мастер уже… ушел. Я бы… Марисса сказала, что они и сами не догадывались, как далеко зашел он в своем стремлении.

Боль расползалась медленно, сполна позволяя мне прочувствовать последние минуты свободы. Она обнимала мою голову мягкими лапами, будто примеряясь.

– Он получил подтверждение перерождения. Они становились упырями. Мастер предполагал, что основная причина – отсутствие дара. Единственный одаренный слишком сопротивлялся, поэтому эксперимент вышел недостоверным.

А ведь я в то время, случалось, бывала у Мариссы. Заглядывала на минутку, пока она собирается. Я ведь обожду в гостиной? Мне не сложно? Она велит подать чай и пирожки. Я вечно голодна, особенно в последний год, странно, как я не раздобрела, постоянно что-то пережевывая…

Странно, как это меня не пустили на опыты во имя науки…

Хотя… не будь я нужна, пустили бы.

– Он собирался, но, насколько я понял, время подгоняло. Он был болен и не хотел умирать, как не хотел подвергаться стандартному обряду…

Это тому, где жертве вырезали сердце, а кровь заменяли бальзамирующей жидкостью. Что-то там еще было… нам рассказывали, кажется, даже мастер.

Но дело не в этом, а в недоверии. Думаю, папенька не стал бы создавать лича, которого не сумел бы контролировать, а дедушка вряд ли мечтал все посмертие подчиняться воле другого мага.

Не договорились.

– У него не оставалось выхода, кроме как рискнуть…

– И что получилось?

Голос Эля доносился словно издалека. Я закрыла глаза, пытаясь представить, что нахожусь далеко отсюда. Очень далеко. Что не дождь шелестит – звуки становились раздражающе громкими, – а море… Правда, разницы никакой, море тоже раздражало шелестом.

Волна за волной. Волна… Из волн высунулась лапа демона и скрутила фигу.

Я пришла в себя, когда за окном стояла темень. Но лишь затем, чтобы сползти с постели и…

– Куда? – строгий голос мужа заставил вздрогнуть.

– В туалет, – сказала я чистую правду, ибо мигрень мигренью, но лежать в мокрой кровати удовольствие весьма сомнительное.

Меня подхватили на руки. И снесли вниз.

К счастью, настаивать на дальнейшей помощи Эль не стал, за что ему огромное спасибо.

В туалете было прохладно и даже неплохо, настолько неплохо, что возникло желание еще немного посидеть… самую малость. Уткнуться лбом в дверь и не думать о судьбах мира.

Могу я хотя бы в туалете не думать о судьбах мира?

Совесть загадочно молчала, а я…

– Выходи, – сказал Эль. – Чай пить будем.

– Не хочу чай пить.

– Тебе травы.

– Какие?

– Разные.

Какой у нас, однако, диалог содержательный. Но пить и вправду захотелось со страшной силой. Приступ мигрени не прошел, скорее боль отступила, позволяя мне немного прийти в себя, чтобы поутру вернуться. Я успела ее изучить.

А она меня.

Из туалета я практически вывалилась на руки мужа, которые оказались весьма себе надежными. Во всяком случае, меня они подхватили, отсрочив встречу с полом.

– Давно это с тобой? – он усадил меня на лавку.

Откуда-то появился толстенный теплый плед, который Эль накинул мне на плечи и коленки укрыл, и кажется, будь его воля, вовсе закутал бы. Он глядел хмуро, с упреком.

– С тех пор как мама умерла. То есть оно и раньше случалось, но редко. А как умерла… тогда был на редкость поганый год. И следующий не лучше. Вот и… каждый месяц. Ты не думай, я обращалась к целителям.

– И что они? – судя по тону, целителям Эль заранее не верил.

– Да ничего…

Мне под нос сунули высокую кружку, от которой терпко пахло травами. Тут же появился горшочек с медом и ложка.

– Меньше работать, больше отдыхать, нервничать еще нельзя…

Так себе рекомендации для практикующего некроманта.

– А где?..

– Спит, – Эль указал куда-то в угол. – Я поставил защиту, но ему лучше не выходить из дому.

Согласна.

Вообще странно, что его живым выпустили. То ли еще нужен, то ли… нас всех тут уже не считали опасными, что наводило на определенные мысли.

– И что мы?..

– Я отписал отцу. Он свяжется с Советом.

– А пока…

– Будем приглядывать. Сюда посторонние не сунутся.

– Ага. – Мед был гречишным, слегка терпким, помнящим о лете.

– Теперь точно не сунутся. Мэллорн не позволит.

Это он про сиротку? Вот сомневаюсь, что одинокое эльфийское дерево, пусть даже