История начинается в Шумере - Сэмюэл Крамер

У авторов шумерских сказаний еще слишком упрощенный подход к психологии героев, которые почти лишены индивидуальных особенностей и обрисованы лишь в самых общих чертах. Сюжет и его перипетии излагаются традиционным стилем, где много условностей и мало движения. В этих поэмах не найдешь пластичности и динамизма, которыми славятся, например, гомеровские «Илиада» и «Одиссея». Еще одна любопытная деталь: в отличие от индоевропейского героического эпоса в шумерских эпических поэмах женщины, во всяком случае смертные, не играют почти никакой роли. И, наконец, чисто формальное отличие: шумерские поэты добивались ритмического рисунка прежде всего путем повторов с небольшими вариациями. Они не пользовались строками строго определенного размера, что так свойственно индоевропейскому эпосу.

Обратимся теперь к содержанию сохранившихся эпических поэм Шумера. В настоящее время мы располагаем девятью произведениями этого жанра, размерами от 100 до 600 с лишним строк. Два из них посвящены Энмеркару, два — Лугальбанде (причем в одной поэме о Лугальбанде Энмеркар тоже играет значительную роль) и пять — самому знаменитому из героев, Гильгамешу. Все три героя фигурируют в списке царских династий, историческом документе, который, так же как и наши эпические поэмы, был начертан на глиняных табличках, относящихся к первой половине II тысячелетия до н. э. Самый список, очевидно, был составлен еще раньше, в последней четверти III тысячелетия до н. э.

В списке царей Энмеркар, Лугальбанда и Гильгамеш названы как второй, третий и пятый по счету правители I династии Урука, которая, по мнению шумерских мудрецов, следовала непосредственно за династией Киша, возникшей сразу же после потопа.

Об одном из сказаний об Энмеркаре и о всех пяти сказаниях о Гильгамеше уже шла речь в главах 4, 5, 25 и 26. Таким образом, чтобы завершить анализ героических сказаний Шумера нам остается рассмотреть лишь три поэмы — одну об Энмеркаре и две о Лугальбанде.

Второе сказание об Энмеркаре, так же как и первое, о котором говорилось в главе 4, повествует о победе Энмеркара над одним из правителей Аратты. Но во втором сказании не Энмеркар предъявляет требование к своему сопернику, а, наоборот, правитель Аратты затевает ссору, которая заканчивается его поражением. В этой поэме правитель Аратты назван по имени — Энсукушсиранна. Однако тот ли это правитель Аратты, который в первом сказании остался безымянным, с уверенностью сказать нельзя.

До 1952 г. нам было известно из этой поэмы лишь около 100 начальных и около 25 заключительных строк, которые хорошо сохранились; во время раскопок в Ниппуре в 1951–1952 гг., которые велись экспедицией Музея Пенсильванского университета и Восточного института Чикагского университета, были найдены две превосходно сохранившиеся таблички, позволившие восполнить большую часть пробелов. Поэтому сегодня мы можем изложить приблизительное содержание всей поэмы.

В те дни, когда царем всего Шумера, как можно понять, был Эннамибарагга-Уту, правитель Аратты Энсукушсиранна, чьим визирем был Ансиггариа, отправил с посланцем вызов правителю Урука Энмеркару, чьим визирем был Наменнадума. Энсукушсиранна требовал, чтобы Энмеркар признал его верховным правителем и разрешил «переселить» богиню Инанну в город Аратту.

Энмеркар с презрением выслушивает вызов своего соперника. В пространной речи он утверждает, что боги благоволят к нему, что Инанна останется в Уруке, и в свою очередь требует, чтобы Энсукушсиранна признал себя вассалом Урука. Тогда Энсукушсиранна собирает совет и спрашивает, как ему поступить. Видимо, ему советуют подчиниться, но он с возмущением отказывается. Араттский жрец «машмаш», чье имя можно прочесть как Ур-Гирнунна, предлагает правителю свою помощь. Он обещает пересечь «реку Урука», покорить все страны «сверху донизу, от моря до кедровых гор», и возвратиться в Аратту с доверху нагруженными кораблями. К сожалению, текст не позволяет установить, сам ли жрец дает все эти обещания. Как бы то ни было, обрадованный Энсукушсиранна дает жрецу пять мин золота, пять мин серебра и все необходимые припасы.

Когда жрец добирается до Урука, — в поэме не говорится, как это ему удалось, — он приходит в священный хлев, где стоят корова и коза богини Нидабы. Жрец уговаривает их не давать больше молока и сливок для «пиршественных залов» их госпожи. Приблизительный перевод этого отрывка дает представление о стиле поэмы:

Он (жрец «машмаш») говорит корове, разговаривает с ней как с человеком:«О корова, кто пьет твои сливки, кто пьет твое молоко?»

«Нидаба пьет мои сливки,Нидаба пьет мое молоко.Мое молоко и сыр. . . . .Приносят, как подобает, в большие (пиршественные) залы, в залы Нидабы.Я хотела бы давать свои сливки… из священного хлева,Я хотела бы давать свое молоко… из овчарни,Верная корова, Нидаба — возлюбленное чадо Энлиля. . . .»

«О Корова, …твои сливки твоей. . . ., твое молоко твоей. . . .,»Корова . .свои сливки своей… свое молоко своей. ., . . . ..(Далее те же 11 строк повторяются, но в них жрец обращается уже к козе).

В конечном счете корова и коза перестают давать молоко, и все хлева и овчарни Урука приходят в запустение. Пастухи горюют и плачут, подпаски от них уходят. Тогда в дело вмешиваются два пастуха Нидабы, Машгула и Ур-Эдинна, «сыновья одной матери». Очевидно, не без помощи бога солнца Уту — соответствующие строки плохо сохранились, — а также при поддержке Матери Сагбурру им удается перехитрить «машмаша».

Они вдвоем (Машгула и Ур-Эдинна) бросили владыку в реку,Но «машмаш» вызвал из воды большую рыбу «сухур».Тогда Мать Сагбурру вызвала из воды птицу…Птица . . схватила рыбу «сухур» и унесла ее в горы.

Второй раз они бросили владыку в реку,Но «машмаш» вызвал из воды овцу с ягненком.Тогда Мать Сагбурру вызвала из воды волка,Волк схватил овцу и ягненка и унес их на широкую равнину.

В третий раз они бросили владыку в реку,Но «машмаш» вызвал из воды корову с теленком,Тогда Мать Сагбурру вызвала из воды льва,Лев схватил корову с теленком и унес их в заросли тростника.

В четвертый раз они бросили владыку в реку,Но «машмаш» вызвал из воды дикого барана.Тогда Мать Сагбурру вызвала из воды барса,Барс схватил дикого барана и унес его в горы.

В пятый раз они бросили владыку в реку,Но «машмаш» вызвал из воды молодую газель.Тогда Мать Сагбурру вызвала из воды зверя «гуг»,Зверь «гуг» схватил молодую газель и унес ее в чащу леса.

Видя, что все его старания ни к чему не приводят, жрец «почернел с лица, ибо замысел его не удался». Мать Сагбурру насмехается над его глупостью. Жрец просит отпустить его с миром в Аратту, обещая прославить Мать Сагбурру в своих молитвах, но та не желает его и слушать. Она убивает жреца и бросает его труп в Евфрат.

Когда Энсукушсиранна узнает о том, что случилось с его «машмашем», он спешно отправляет к Энмеркару гонца, сдаваясь на милость победителя:

«О ты, любимец Инанны, ты один достоин славы,Инанна правильно избрала тебя для своего светлого лона.От нижних (земель) до верхних ты один властитель, а я лишь иду за тобой,С самого зачатия я не был равен тебе, ты — мой „старший брат“,Я никогда не смогу с тобою сравниться!»

Завершается поэма концовкой, типичной для жанра литературного спора (см. гл. 20). Вот ее заключительные строки:

В споре Энмеркара с ЭнсукушсираннойПосле (?) победы Энмеркара над Энсукушсиранной —Слава тебе, о Нидаба!

Обратимся теперь к сказаниям, где главную роль играет герой Лугальбанда. Первое из них можно озаглавить «Лугальбанда и Энмеркар». Эта поэма насчитывает более 400 строк и сохранилась почти полностью. Все же текст во многих местах неясен, хотя в нем сравнительно мало лакун. Приводимый ниже анализ наиболее понятных отрывков представляет собой результат неоднократных попыток прояснить смысл поэмы, но пока еще это лишь попытка, не более.

Герой Лугальбанда, пребывающий — по-видимому, против своей воли — в отдаленной стране Забу, стремится вернуться в свой родной город Урук. Для этого он старается завоевать расположение птицы Имдугуд. (Имдугуд определяет судьбы людей и выносит каждому окончательный приговор.) Однажды, когда птица Имдугуд отсутствовала, Лугальбанда приблизился к ее гнезду. Он дает ее детям жир, мед и хлеб, подкрашивает им лица и надевает на головы короны «шугурра». Возвратившись, птица Имдугуд радуется, что ее детям оказали такие божественные почести. Она объявляет, что готова оказать помощь и покровительство тому, кто это сделал, будь то человек или бог.