Лотос пришлого бога - Татьяна Грай

В гараже он увидел обвившуюся вокруг "летучки" черную анаконду. Эрик застыл в дверях, рассматривая нахалку. По первой прикидке - метров двенадцать длиной, не меньше... и толстая какая... ну, плевать. Анаконда вряд ли станет на него бросаться ни с того ни с сего. Да она вроде и дремлет... а может, и нет... Ну, и пусть себе тут сидит... главное выгнать змею из дома. Дом - это святое. Там нечего делать всяким вонючим питонам.

Эрик, на всякий случай поглядывая на занятую своими делами анаконду, пошарил на стеллажах. Он решил, что быстросохнущие краски, которые он использовал для покрытия скульптур, вполне сгодятся в качестве средства самообороны. Можно еще взять флакон разбавителя... порошковую краску в распылителе.... фиксатор... так, а это что такое? Эрик ужасно обрадовался, обнаружив завалившуюся в угол довольно большую коробку с новогодними хлопушками. Кто их сюда запихнул и сколько времени они тут провалялись, скульптор понятия не имел, но был уверен: сейчас хлопушки ему пригодятся. Хлопушка - это взрыв, огонь... а змеи боятся огня.

Нагрузив собранное вооружение на маленькую тележку, Эрик приказал:

- За мной, железяка!

Тележка послушно покатилась следом за скульптором к дому, ловко вскарабкалась по ступеням на крыльцо и перебралась через порог.

- Стой!

Тележка остановилась.

- Ну, ребята, я до вас доберусь, - бормотал Эрик, беря в руки баллон с оранжевой краской. - Я до вас доберусь, крохи синеглазые, коротконогие... и змейки ваши мне не помеха...

Он храбро прыгнул к питону и брызнул ему в морду краской. По желто-зеленой блестящей шкуре расплылось оранжевое пятно. Сочетание цветов было ужасающим, оно так резало глаза, что Эрик зажмурился. Вот дурак, выругал он себя, надо было взять синий флакон.

Он приоткрыл левый глаз. Фу, ну и гадость! Оранжевое с зеленым и желтым... да еще на малиновом фоне ковра... ох... Питон неторопливо разворачивался, явно недовольный тем, что его так бесцеремонно потревожили. Эрик бросил оранжевую краску обратно в тележку и взял синий аэрозоль. Потом вдруг передумал и поменял его на фиолетовый. Уж если начал создавать сюрреалистическую картину, так и продолжай, сказал он себе. Оранжевое и желтое с зеленым и фиолетовым - да от этого кто угодно подохнет!

Питон, однако, не подох. Но видно было, что он отчаянно зауважал Эрика. Довольный скульптор фыркнул в змею еще и из белого флакона, и питон сдался.

Он издал странный скрежещущий звук, развернулся и медленно уполз из холла на улицу, неторопливо перелившись через низкий порог.

- Ага! - радостно заорал Эрик. - Испугался, погань!

Он услышал за спиной шорох и резко обернулся.

Из полуоткрытой двери мастерской высунулась голова африканской кобры.

Змея распустила капюшон и противно шипела.

- Эй, только не вздумай плеваться! - предостерег ее Эрик. - В момент башку срублю!

Кобра, похоже, Эрику не поверила.

Она плотно блокировала вход в мастерскую, и Эрику ничего не оставалось, кроме как пробиваться на свой творческий плацдарм с боем. Он выхватил из кучи оружия распылитель, и кобра, обсыпанная ядовито-зеленой красящей пудрой, испуганно растаяла.

- Вот так! - вежливо сказал Эрик. - Не лезь в чужой дом без спросу!

Он наконец вошел в мастерскую - и ахнул.

По рабочим столам и незаконченным скульптурам шустро ползали носатые гадюки, тигровые ужи, песчаные удавчики... Во всех креслах уютно устроились золотистые полозы, а с люстры свисало целое семейство крупных гремучек. Прямо возле шкафа с ромом, спрятавшись за ножкой маленького стола, на котором все еще стояли кувшин и бутылка, притаилась мексиканская королевская змея - красная, с черно-желтыми поясками... Болотная черная гадюка забралась на стол и нагло сунулась в бокал с остатками рома.

Последним штрихом в невероятной картине был оседлавший бутылку с ромом скорпион.

- А-а-а!... - обезумев от ярости, заорал Эрик. - Ну, я вам покажу!...

И начался бой великого скульптора с толпой мерзких бескрылых драконов.

...Винцент Харвич, убедившись, что Мрачный Карлик возвращаться не намерен, долго наблюдал за скульптором. Не менее получаса молодой инспектор стоял под окном мастерской и смотрел, как Эрик Бах воюет с тенями. Во все стороны летели струи краски, брызги разбавителя, Эрик швырял в стены штихели, прыгал, вертелся на месте, размахивая руками... то и дело взрывались детские хлопушки, выбрасывая фонтаны яркого конфетти... а Эрик орал:

- Так вас, гады ползучие! Меня вам не достать!

Наконец молодой инспектор повернулся и ушел. Тут ловить было нечего.

11.

Чита важно восседала за столом между Винклером и Харвичем, и перед ней стояла тарелка с маленькими сливочными печеньями. Кроха пристроился прямо на столе по другую сторону от Винцента, и на тарелке попугая лежал, само собой, пирожок с капустой. Даниил Петрович, болтая, по обыкновению, всякую ерунду, время от времени бросал оценивающий взгляд на Харвича и окружавший его зоопарк, и наконец сообщил:

- Ты похож на Робинзона Крузо.

- А? - не понял Харвич.

- Ну, у того тоже, как мне помнится, была целая компания всяких зверей... или я его с кем-то перепутал?

- При чем тут Робинзон Крузо? - удивился Саймон Корнилович. - Мы же не на необитаемом острове!

- А по мне так очень похоже, - сказал Ольшес. - А почему мне не дали такого печенья? - Он ткнул пальцем в тарелку Читы, и обезьяна тут же угрожающе оскалила зубы и прикрыла тарелку рукой. - Да не съем я твое, что ты в самом деле!

- Возьми сам на кухне, если надо, - сказал доктор Френсис. - А она сегодня пострадала, ей полагается особый уход и особое нежное отношение.

- Ну, если не обращать внимания на некоторую лысоватость, - сказал Даниил Петрович, - так и не очень-то она похожа на пострадавшую.

- Ты забываешь о глубокой психологической травме, - напомнил Левинский. - Ей сейчас нужен максимум внимания. Ее ведь чуть не убили!

- Ох, попадись мне этот негодяй... - пробормотал Саймон Корнилович.

- Если он тебе попадется, - неожиданно серьезно произнес Ольшес, - ты уж, пожалуйста, отойди от него подальше в сторонку, ладно?

Разведчики уставились на инспектора, не веря собственным ушам. Чтобы Данила - и вдруг заговорил всерьез? Да еще на сугубо служебную тему?

- Дан, - осторожно спросил доктор Френсис, - ты вообще-то как себя чувствуешь? Не простыл? Может, у тебя живот болит? Или коленку ушиб?

Харвич захохотал, как сумасшедший, и напуганный взрывом его смеха Кроха крякнул по-утиному и, с шумом и треском замахав крыльями, удрал на шкаф. И оттуда стал с большим подозрением во взоре рассматривать сидевших за столом людей. Кроха вообще, похоже, страдал повышенной подозрительностью.

Обиженный донельзя Даниил Петрович нагрузил на свою тарелку огромную порцию малинового крема и сообщил: