Приключения ДД. Рубиновый след - Евгения Ляшко
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Не пройдя и половины, Елизавета Леопольдовна остановилась, лёгкая улыбка пробежала по лицу женщины: – Паша, доставай кинжал, будем копать.
Моховик подскочил первым: – Давай парень! Давай! Я подсоблю! Вода! Она нас вынесет отсюда!
Наконец уразумев, в чём замысел, Паша схватился за клинок, а Маша принялась рьяно ему помогать. Моховик же стал нашёптывать заклинания и внутренняя поверхность ямы заколыхавшись, стала буреть, а потом зеленеть. В конечном итоге мох с лишайниками выстелил всё пространство, создав барьерный слой для будущего колодца, чтобы вода не просачивалась и не уходила в грунт.
И вот ударила ключом первая струя родника. Неожиданно растолкав остальных, Моховик стал жадно пить. Он поглощал воду без остановки какое-то время, а потом откатился, словно надутый шарик в сторону, позволив источнику заполнять яму. Паша вопросительно уставился на Елизавету Леопольдовну.
Та, подмигнув, сообщила: – Это он своего рода богатырскую силу будит. В каждом она схоронена, да не все умеют ей воспользоваться. Сейчас наскоро проспится и переродится.
Паша задумчиво хмыкнул, припоминая истории из новостных выпусков: «В экстренных критических случаях люди огромные тяжести поднимают, сами не зная как или на гладкий столб заскакивают, и спуститься потом не могут. Видимо это и есть пробуждение силушки богатырской».
Ресницы потрясённой Маши захлопали в замедленном ритме, но тут она, смекнув, что к чему, встряхнув головой, спокойно проронила: – Он заговорил воду. Силы попросил. И нам так надо сделать.
Юноша фыркнул: – Ты цвет воды видишь? Пей сама, если хочется, а я козлёночком становиться не собираюсь.
Маша стояла, покусывая губы. Паша был прав, отравиться этой мутной водицей ей тоже не хотелось.
Вода поднялась уже ближе к груди, а сила в обеспокоенном Моховике всё не просыпалась. Что-то пошло не так.
Старичок, вздыхая, причитал: – Земля не родная. Далеко я от своих моховых низин. Выселяют нас потихоньку с насиженных мест. Лишают сил, что от кровной земли матушки поступают. Ведь дома каждая ягодка питает, а на чужбине пища чуждая, энергии больше забирает, нежели даёт. Вода пустая, нет в ней мощи целебной.
Маша возразила: – А как же королева саламандр? Мне удалось её лапку вылечить.
Моховик горестно всхлипнул: – Так, то где было? Там Водяной воду заряжает, сколько уж он в коридорах времени томится и не сосчитать. А это чужая территория. Коли тут демоны властвуют, так, поди, всё подпортили.
Наполнив до краёв яму, вода начала выливаться наружу, просачиваясь сквозь решётку. Но выбраться из ловушки пленникам не удавалось. Чёрная магия прочно держала их на замке. Выныривая через квадратные ячейки решётки и захватывая снаружи побольше воздуха, пленники барахтались в мутной воде. Единственный кто выплыл, был Вишваруп. Крохотный дракончик бегал вокруг ямы, ожидая приказ.
Глава 21
Дурманящий гнилостный запах торфяных испарений всё глубже проникал в лёгкие Глеба. На маленьких кочках не удавалось стоять, обувь соскальзывала, и вязкое болото тотчас засасывало ноги. Нужно было срочно выбираться на земную твердь.
Мормагон громко закряхтел: – Поднатужимся братушки. Там прямёхонько и в правду огонёк пляшет. Не эти искорки блуждающие, как светлячки, а настоящий живой огонь маячит. Полезайте ко мне на спину, быстрее доберёмся.
Юноша не понял предложение богатыря, но увидев, как Константин Евгеньевич, словно белка заскочил к Мормагону на спину, а тот даже не колыхнулся, поспешил следом, побаиваясь из-за промедления завязнуть в трясине. Парочка беззаботно уселась на могучей спине, держась за одежду богатыря. Мормагон подобрал разлапистую ветку, и, очистив от листвы, усадил на неё перепачканного Жарика как на шест и понёс через болото всю троицу так быстро, словно они совсем ничего не весили.
Парень, затаив дыхание, вглядывался в сумрачный лес, предвкушая нечто действительно сверхординарное: «Вот-вот и я увижу самого популярного сказочного героя, вернее героиню».
Однако вместо трухлявой конструкции на куриных ножках он увидел вполне добротную избушку, обильно покрытую сизо-бурых тонов лишайником. Она располагалась на четырёх широченных пнях высотой почти с рост Глеба и имела вход снизу в виде люка. Узкие окошки топорщились ставнями под самой крышей. На высоком кедре рядом мелодичные тихие звуки издавали позеленевшие от влаги медные колокольчики, чуть колыхаемые ветерком. Юноша, щёлкнув пальцами, припомнил, что на одной из картин мамы он нечто подобное видел. Она объяснила тогда, что подобные срубы ставят на болотах охотники, чтобы лесные звери не достали запасы еды или добычу.
Оставалось загадкой, куда делся огонь, на который они шли, и, непрерывно бросая непонимающие взгляды по лесной окружности, Глеб спросил: – Мы туда прибыли? Я почему-то огня не вижу.
– Туда, туда. Это особый маяк был. Он зазывает путников. Дорогу показывает. Не ищи костёр, не найдёшь, – пояснил Мормагон и добавил: – Надобно в избу зайти. Хозяйку кликнуть. Мне не пролезть. Подсобляйте.
Дозорный утвердительно кивнул: – Ждите. Сейчас разведаем.
Константин Евгеньевич подсадил Глеба к люку. Тот, ожидая, что дверь заперта, приложился всей силой, и крышка с грохотом отскочила в сторону, подняв клубы пыли.
Просунув голову в отверстие, чихая и кашляя, юноша сообщил: – Тут никого.
Мормагон повелительно прокричал: – Внутрь зайди. Поклонись. Помощи испроси.
Парень послушно выполнил наказ. Он подтянулся и вскарабкался в избушку. Тишина и покой настораживали, поскрипывающие половицы нагоняли страх. Глеб подождал с минуту, пока глаза привыкли к темноте. Сту́пы с помелом видно не было. Юноша разглядел в одном углу простой берёзовый стол и пару лавок. Напротив этой не хитрой кухонной мебели располагалась выбеленная глиняная печь. С противоположной стороны около стены стоял обитый жестью с чеканным растительным орнаментом сундук и поодаль чудная деревянная прялка.
Глеб, совсем не понимая, чего конкретно он желает добиться, прочистил горло и, поклонившись торжественно произнёс: – Дома есть кто? Будьте добры, окажите содействие. Укажите дорогу в Рубиновый дворец.
Парень выгнул спину. Огляделся. Ни каких изменений.
– Ага, «помощи испроси», – нехотя передразнивая богатыря, пропыхтел Глеб.
Вдруг сундук затрясся металлическим гулом. Юноша не двигался, как будто его поразило лютым морозом. Тут крышка распахнулась, и изнутри вылетело круглое серебряное блюдо. Оно воспарило сначала над сундуком, а затем приблизилось к центру помещения и остановилось у самого носа оторопевшего парня, у которого неожиданно затряслись поджилки. На блюде высветились и замигали голубым огоньком пять округлых символов с изображением тарелки, веника, кровати и колеса похожего на каретное, а на последнем в уменьшенном виде просматривались эти же самые картинки. Машинально пальцы Глеба
