Приятные вещи - Дмитрий Петюк

даже жрец, достаточно было двоих влюблённых, призывающих Фаолонде в свидетели. В союзе под взором бога не было места лжи и недомолвкам, Владыка Сердец желал слышать только звучание этих самых сердец.

— Я Улириш Шанфах, урождённый Ульрих Зиберт до встречи с тобой не жил, а только существовал. Я не был даже полноценной личностью, состоял из двух разрозненных иззубренных осколков, не являлся даже хозяином самому себе. Твоё появление всё изменило. Признаюсь, поначалу, ввиду обстоятельств, известных тебе и Единителю Сердец, я тебя возненавидел. И сделал всё, чтобы твою и так тяжёлую участь сделать невыносимой. Я желал тебя как женщину, но одновременно испытывал злость, горечь и тоску. Был я не самым лучшим спутником, так что, надеюсь, ты когда-нибудь сможешь меня за это простить. Ты была добра ко мне, к жирному никчемному старику, проявляла сочувствие и понимание. Ты, впав в отчаяние, небрежным жестом подарила мне весь мир. Но даже потом я смотрел на тебе не как на друга, а как на орудие. Я жаждал не только твоего тела, но и твоей безграничной силы. Хотел обмануть, принудить и связать обязательствами. Но твои сила духа, отвага и несгибаемость заставили меня устыдиться собственных мыслей. И я стал желать только одного — чтобы ты была счастлива. Из всей бесконечности людей в этом мире ты выбрала почему-то меня. И пусть без тебя, без твоей силы и поддержки я никто, но приложу все усилия, сделаю возможное и невозможное, чтобы ты никогда в жизни не пожалела о своём выборе. Я люблю тебя, Кенира, и всем сердцем прошу оказать мне честь, став моей женой.

Кенира посмотрела на меня столь пристальным взором, что не будь на мне реликвии Фаолонде, моё сердце сейчас бы упало в штаны. Но я чувствовал её сильную любовь, её приязнь и тепло, так что мог лишь слать похожие чувства в ответ.

— Я Алира Шанфах, урождённая Кенира Валсар, хочу сказать тебе, Ульрих, что у тебя есть много недостатков, но они сосредоточены не там, где ты их ищешь. Твой главный недостаток — это то, как же ты сильно недооцениваешь себя и свои заслуги. То, что ты переоцениваешь мои — вовсе не проблема, поверь, такому будет рада любая женщина. Сейчас, перед ликом бога, говорю тебе, Улириш, перестань оскорблять моего мужа, перестань унижать его и считать его кем-то меньшим, чем тот замечательный человек, за которого я выхожу замуж. Да, мы встретились в тяжёлый момент наших жизней, но именно я впала в отчаяние, исчерпав все варианты и потеряв возможные пути выхода. Да, мне ты показался неприятным, но в тех обстоятельствах, что мы оказались, на твоём месте я бы себя ненавидела в сто раз сильнее. Ты оказался моим путеводным созвездием, глотком воды для умирающего от жажды, солнечным теплом для замерзающего в снегу. Когда я потеряла последнюю надежду, когда уже считала, что лучше умереть, чем принять судьбу, пришёл ты. Не только спас меня от участи гораздо хуже чем смерть, но и защитил, научил и исцелил. Ты стал мне больше чем другом, больше чем любовником, больше чем учителем. Ты стал частью моей души, светом моей жизни, надёжной опорой, крепким щитом, укрывающим от смертельных атак, и могучими чарами, разящими врагов и вершащими невозможное. Ты, Ульрих Зиберт, подарил мне весь мир. Ты подарил мир не только мне, но и нашему другу Ксандашу, моей маме Мирене и всем тем тысячам людей, что сегодня здесь собрались, а также многократно большему количеству, которое не смогло прийти. Говоришь, хотел меня использовать? Нет, это я буду использовать тебя, а для этого со всем своим женским коварством сделаю всё, чтобы ты стал счастливым. Я люблю тебя, Ульрих, поэтому с радостью и гордостью, с безграничным счастьем и желанием, принимаю твоё предложение и в ответ прошу стать моим мужем!

Глаза Кениры загорелись алым пламенем, волосы поднялись вверх, словно на них перестала действовать гравитация. Её фигуру окутало облако алых искорок, которые, срываясь с кожи, закручивались медленным водоворотом, разгораясь и полыхая красным огнём. Я почувствовал как невидимый ветер шевелит и мои волосы, бросив взгляд на собственную руку, увидел, что меня тоже покрывает такой же огонь, видимый только нормальным зрением и отсутствующий в магическом и прочих диапазонах. Наши огни коснулись друг друга, сплелись, разгорелись ещё ярче, заливая даже яркий солнечный день неземным светом. Я улыбнулся Кенире, положил руку ей на щеку, погладил нежную кожу. Она ярко улыбнулась в ответ, сделала шаг вперёд и прижалась всем телом.

Испарились мои нервозность и нерешительность, я перестал обращать внимание на сотни людей вокруг, на их сосредоточенное внимание. Здесь и сейчас для меня существовала только она. И я знал, знал во много раз отчётливей, чем когда бы то ни было, что для неё существую лишь я. Мы даже не пытались поцеловаться, лишь смотрели друг на друга, неспособные оторвать взгляд от глаз партнёра. Словно прорвало какую-то плотину в моей душе, сметая все сомнения и неуверенность, ведь я знал, что Кенира — часть меня и всегда будет рядом. Я не знаю, как долго мы так стояли, алый вихрь не прекращал своё вращение, лишь сиял ярче тысячи солнц. Наконец, после целой вечности наедине с Кенирой, я приблизил свои губы к её и поцеловал — без малейшей страсти и похоти, выражая своим поцелуем лишь тепло и любовь. Вихрь, словно дожидаясь этого сигнала, начал стихать. Прошло ещё немало времени, пока он окончательно не пропал, но с нашей кожи время от времени срывались искорки.

— Повелитель увидел вас, Улириш и Алира, — сказала Незель, взяв нас за руки. — Вы — муж и жена. В глазах Единителя Судеб, богов и людей этот факт неоспорим. Не буду вас поздравлять, потому ни для меня, ни для вас обоих это не новость. Чтобы слышать и чувствовать друг друга вам больше не понадобится Связь Сердец, ведь ваши сердца крепко связаны и так.

Я улыбнулся. Избавляться от кулона я не собирался, потому что Тааг в нашей церемонии не участвовал, а значит, для реликвии ещё нашлось бы применение. Теперь для управления големом у меня, конечно же, имелась и магия, но реликвия предоставляла гораздо больше возможностей.

Торжественное выражение лица на Незель внезапно пропало, она отпустила наши руки, вместо того крепко нас обняв и прижимаясь к нам своим телом. Мы с Кенирой обняли её в ответ и, не сговариваясь, поцеловали в обе щёки.

— Я так за вас рада,