Найон - Александр Эйпур

вверх дном. Буквально в последний миг масса поднырнула под днище, приняла лодку на спину. Игорь бросил глазом назад, как попрощаться, и не узнал того места. Зато услышал крики, голос капитана.

– Да что ж это, да как это понимать? – Глаза на лбу, а ему орут:

– Усцаться! Посмотрите на его лицо!

И только командир сообразил, что неспроста на лице такое выражение.

– Что случилось, Игорь? Всё в порядке?

Он слишком усердно закивал, чтобы не последовали другие вопросы. Ему надо сперва самому разобраться, как и что, пусть гений ответит хотя бы на первый вопрос, готовый сорваться с языка.

А посмотреть на Аверьянова – так ничего не случилось. Словно мы отправились в путь утром и вот, уложились к текущему часу, встречайте.

Капитан кивком – ну что там приключилось?

– Потом, – одними губами ответил воин, бросился выгружать из лодки имущество.

А командир. Глянув в землю, кому-то пригрозил пальцем. То, что от комиссии отделались, это мы знаем; что же ещё?

Он увлёк Аверьянова в свою палатку, без всяких предисловий, указал на кровать.

– Садись и рассказывай. Это просто здорово, что вы вернулись. Тут происходит что-то, и мы теряемся в догадках.

– Один!

– Я тоже о нём подумал. Ощущение, что хочет поделиться, что-то рассказать.

– И как это выглядит?

– На границе соты, которую ты вскрыл. Потом увидишь, давай, про свои приключения.

Пока Евгений докладывал, Игорь тоже пережил нападение – что, и как, хотя бы в двух словах. Про соту тоже успели рассказать, повели к тому месту. Там они снова пресеклись с главным героем дня. Хотя сказать «героем месяца» было бы вернее.

На стыке плоскостей соты появилось кристаллическое образование, и оно продолжало расти. Из матовых и белых крупинок, формой напоминая гроздь винограда, выдавливалось вязкое, податливое вещество, и кто-то уже брал в руки. Жив остался, получил взыскание, – про другие свойства и побочные эффекты пока ничего не известно.

Командир был искренен, с лица читалось: есть Евгений, пусть он и расхлёбывает. Мы всего лишь сопровождаем.

– Что это может быть?

– Надо подумать. – Аверьянов приблизился на минимальное расстояние к «нарыву», взял на нюх, потом на палец. Видимо, в эти секунды и отправил запрос. Бойцы уже знали: если он начинает со слов «мне кажется», это знак, что ответ получил, но облагораживает данные так, чтобы никто в обморок не упал.

Пусть никто и не стоял с открытым ртом, но они чего-то обнадёживающего ждали.

– Ещё не созрела. К заходу солнца будет в самый раз.

Григорий остался для наблюдений за созреванием, остальные направились в лагерь. Капитан шёл рядом, обозначил новость:

– Комиссия, знаешь, кем тебя представила?

– Насильником. Двух школьниц взял силой, город стоит на ушах.

Командир промолчал. Остальные тоже: ну, хоть кто-нибудь может объяснить, как такое ему удаётся? Иногда и страх может одолеть: так он и обо мне может всё узнать, если захочет.

Разумеется, у каждого в прошлом есть эпизоды, о каких хотелось бы забыть навсегда. Очень странный этот Аверьянов, мягко выражаясь. Шаман, колдун, вождь краснокожих, – кого мы ещё не назвали?

Глава 8

Солнце скрылось за сопками, похолодало. Откуда ни возьмись, налетела мошкара. Кусачая, зараза, так бы и набил морду…

– Спокойно! – Евгений нащупал соту на территории лагеря, воткнул колышек за входной дверью и жестом пригласил войти. – Колышек только не сбейте, и приключения нас обойдут стороной.

Григорий успел в последние секунды, примчал с докладом: «Там всё готово!»

Отбились от мошкары, как-то одновременно команда уставилась на купол соты. Ни одной кровососущей твари, как сеткой защитились от них.

– Можно, я начну? – Аверьянов присел в траву, вытянул ноги, все последовали его примеру. – Прислали нам мошкару. Вчера же её не было?

Каждый подумал о своём, «насильник» продолжил:

– Запомните этот день. Для истории он станет днём перемирия с миром водных обитателей. Они себя именуют русалами, теперь дружно вспомним название «РусАл». Это название грабители взяли не случайно: отношение простых граждан к нуворишам нам известно. Я беседовал с настоящим водяным, очень многое понял. Ближайшие несколько лет всем нам предстоит сделать выбор: или мы соберёмся и врежем врагу, или будем ждать, пока кто-то не придёт и нас спасёт.

– Разве такое возможно?

– Нет, конечно. Заведи нашего современника в рай, скажи – это всё твоё, разве он станет лучше, чище, добрее?

– Он пойдёт строить заборы, чтобы никто не влез.

– Ладно, что у нас есть на сегодня? – Аверьянов оглядел парней. Григорий поднял руку. – Ах, да. В той соте для нас устроили телевизор. Как я понимаю, нам готовы показать кое-что из соседних миров. Может быть, как там воюют. Но там много проще: враг виден, поэтому кипят бои. У нас всё иначе. Враг отлично замаскировался, иногда улыбается и говорит правильные слова. А мы и уши развесили. Просто подумайте, кто лезет и кто уже дорвался до власти. Я ни к чему не призываю, каждый решает за себя, с кем он. И ещё набежал момент, только что. Вокруг меня кучковаться не надо, рискуете попасть под перекрёстный огонь. Я всё равно пройду свой путь, вы пройдите свои. Я просто надеюсь, что они пройдут в нужном направлении.

Он поднялся, осмотрел незримый парнями купол. Все встали.

– Можно идти, посмотрим здешний телевизор. Вот честное слово, самому интересно! Мы же, считайте, ничего не видели, только то, что под носом. Выходим, я закрою портал.

Завершённое изделие, как бы просочившееся смолой через стык соты, могло показаться космическим изобретением, впору ахнуть. Группа тут и разделилась на тех, кто видит грани, и тех, кому пока не даётся. Но эту сосульку, имевшую более десяти граней, видели все. И в каждой шла своя трансляция. Достаточно встать полукругом, и каждый поймает свою часть, что до нас хотят донести.

Аверьянов не строил из себя бога, вместе со всеми занял полукруг. И кто-то сразу спросил: «Сесть можно? А то это надолго». Сели, да кому-то не понравился обзор и угол, снова поднялись на ноги. Практически, если верить трансляции, всюду воюют, кроме одной грани, где ничего интересного не происходило.

Капитан заглянул гению