Избалованные смертью - Нора Робертс

— Я про родственников.

— Это другое. А что?

— Фелисити Ван Витт, с которой Дадли был помолвлен чуть больше полугода, приходится двоюродной сестрой Патриции Дел отер, — кивнул он на экран. — Бывшей жене Мориарти.

— Вот это поимел так поимел, — пробормотала Ева.

— Только в свободное от работы время, дорогая.

— Да не ты, — рассмеялась она. — Мориарти женился на Делотер сразу после того, как Дадли расторг помолвку с ее кузиной. Ему тогда должно было быть двадцать шесть, а Дадли — двадцать пять. Их женщины познакомили! Хочу с ними поговорить. Погоди…

Разговор прервал компьютер, сообщивший, что второе задание выполнено.

Ева перевела дыхание, снова выбросила из головы все не относящееся к делу и скомандовала вывести результаты на экран.

Бегло прочитав отчет, она торжествующе воскликнула:

— Видишь! Джозеф Дадли, старина Джо. Двоюродный дедушка нашему Дадли. Джо выперли из Гарварда, потом он сам бросил Принстон, получил пару нагоняев за пьянство и нарушение порядка. И пошел в армию простым солдатом. Из всего клана рядовой в регулярной армии — только он один, и нашему Дадли он самый близкий родственник. Не седьмая вода на киселе или что там еще, а брат деда.

— Он служил во время войны в Корее, — добавил Рорк. — Заработал «Пурпурное сердце».

— Спорим, штык у него был. Могу спорить на что хочешь, что был. Зуб даю!

— Ты тут зубами не разбрасывайся, — нахмурился Рорк. — Еще пригодятся! — И он обнял ее.

— Как трогательно! Увеличиваю ставку: спорим, что Джо забрал этот штык домой в качестве сувенира и он перешел по наследству к Винни.

— Трудно будет доказать, — покачал головой Рорк.

— Это мы еще посмотрим. Но даже если не смогу, это еще одна вероятность. У нас таких уже целый воз.

— Кстати, в одну и ту же школу они с Мориарти не ходили. Но невеста и бывшая жена — двоюродные сестры, обе учились в Оксфорде, причем одновременно с кузиной Дадли.

— Отлично. Значит, Дадли с Мориарти давно знакомы. Давно знакомы, вместе тусовались — по крайней мере в юности. И до сих пор тусуются вместе. У обоих в прошлом неудачные браки, детей нет, повторно не женились и сожительниц не заводили. У них полно общего. Схожие характеры? Оба любят соревноваться? — Ева умолкла, переводя дух. — Но вот склонность к убийству — это уже другой вопрос. Займемся пока бывшей невестой. Она сейчас замужем, двенадцать лет в браке, двое детей. Живет в Гринвиче, это упрощает дело. До рождения первого ребенка работала психологом. Потом до прошлого года была домохозяйкой.

— Младший уже должен был пойти в школу.

— Сначала я поговорю с ней. Завтра же. Долго откладывать следующий раунд они не будут. Теперь уже не будут, — повторила Ева и, сев за стол, продолжила работу.

13

Ева проснулась в тишине, в безмолвии и на секунду подумала, что еще спит и видит сон. Но эти руки, обнимающие ее, эти ноги, переплетенные с ее ногами, вернули ее в реальность. Этот сводящий с ума запах Рорка окутал ее, и она словно растворилась в нем. А тем временем пелена сна вокруг неумолимо истончалась.

Как она очутилась в кровати, Ева помнила смутно. Она отключилась за работой, и Рорк на руках отнес ее в спальню. Ева вспомнила, что перелопатила целые груды сведений, но в этом текучем потоке информации не нашлось ничего существенного, чем можно было бы подкрепить ее теории, сдвинуть расследование с места.

Она запускала поиск по второму кругу, ковырялась и продиралась сквозь результаты, пробовала разные подходы. Когда твои близкие находятся в родственных отношениях тоже с твоими близкими, но уже по другой линии, значит, надо провести еще больше допросов. Это всегда неспроста.

«Если долго в этом дерьме копаться, — сказала сама себе Ева, — обязательно что-нибудь откопаешь».

— Не думай так громко.

Ева открыла глаза и взглянула на мужа. В рабочие дни им нечасто выпадало вот так проснуться вместе, потому что Рорк обычно вставал задолго до нее. Ей часто казалось, что за эти несколько часов до и сразу после рассвета он успевает сделать больше, чем большинство за целый день.

«Мы живем, чтобы работать, или работаем, чтобы жить? — подумала она. — Не-не-не, в такую рань мозг на такие вопросы отвечать отказывается. Хватит того, что так или иначе — а может, одновременно? — у нас отлично получается».

При нормальном ходе событий, когда Ева просыпалась, Рорк уже смотрел по компьютеру котировки и финансовые сводки, пил кофе и был полностью одет в один из своих бесчисленных идеально подогнанных по его фигуре деловых костюмов.

«И почему мужчины вообще носят костюмы? — подумала она. — Вообще как и когда так получилось, что мужчины носят костюмы, а мы — платья? Трансвеститы в расчет не идут. Кто так решил? И почему это все просто согласились? Все мужчины сказали: „Не вопрос, будем носить пиджаки и брюки, а на шею вешать цветную удавку“, а женщины: „Без проблем, будем носить платья и юбки, которые даже ног не прикрывают, а на ногах — ходули“? В общем, есть о чем подумать, — решила Ева. — Но как-нибудь в другой раз, потому что сейчас просто приятно вот так проснуться вместе голышом в одной постели — тепло, мягко, прямо как на отдыхе».

— Все равно громко, — проворчал Рорк. — Переключи мозги на бесшумный режим.

Голос у него был сонный, он еще не выпил утреннюю порцию кофе, поэтому в нем слышалась какая-то детская капризность, но Еву это даже повеселило. Обычно это она ворчала по утрам. Она попыталась прикинуть по проникающему сквозь мансардное окно рассеянному сероватому свету, который сейчас час, вычислить, сколько же удалось поспать.

Рорк открыл глаза.

«Как вспышка молнии в предрассветном сумраке», — подумала Ева.

— Так, значит, молчать не собираешься?

«К черту расчеты! — решила Ева. — Если Рорк еще валяется в постели, значит, рано. Пожалуй, можно подумать кое о чем другом».

Глядя ему в глаза, она пробежалась ладонью по его ягодицам, ее пальцы скользнули между их сплетенными ногами.

— Ты ведь все равно уже проснулся. Правда ведь забавно: член у парней просыпается раньше, чем они сами. Почему так?

— Не любит упускать благоприятную возможность. Вот как сейчас, — отозвался он.

— Приятно, — простонала она, направив его в себя, и начала двигаться медленно и плавно.

Нежность, которую в такие минуты источала Ева, его бесстрашный коп, его воительница, не переставала удивлять Рорка. Ева пробудила его разум и тело, медленно и ласково возбудила, а за окном тем временем в небе зарождался новый день.

Ее глаза цвета виски опьяняли, но не только — в них был тот свет, которого ему всю жизнь так не хватало. Она была его рассветом, его восходом после долгой, погруженной во тьму жестокой ночи.