Идеология и филология. Ленинград, 1940-е годы. Документальное исследование. Том 1 - Петр Александрович Дружинин

были избраны три ученых, утвержденные предварительно аппаратом ЦК: академик Н. Д. Зелинский (его представлял академик Н. Н. Семенов), академик В. А. Обручев (предложен академиком А. Н. Заварицким) и академик Д. Н. Прянишников (предложен академиком А. И. Опариным).

Таким образом, Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний вошло в 1948 г. триумфально. Издававшийся Академией наук СССР журнал «Наука и жизнь» был с этого года передан в ведение Общества и сильно изменил свое содержание (но лишь благодаря С. И. Вавилову состав редакции практически не изменился, на своем посту был оставлен и главный редактор – профессор Ф. Н. Петров). Особенно любопытно в контексте нашей работы выглядит обращение редакции в первом номере обновленного журнала:

«Хорошо известно, что лучшие представители передовой русской науки всегда, даже в самые мрачные периоды реакции, не ограничивали свою работу стенами университетских кабинетов и лабораторий. Преодолевая гонения и цензурные запреты, они боролись за просвещение народа, выступали с научно-популярными лекциями на различных курсах и собраниях»[393].

Но постепенно Д. Т. Шепилов, курировавший дела Общества, проявлял все меньшую политическую активность, и мощно стартовавшее идеологическое движение стало постепенно снижать обороты. Это было связано как с болезнью и затем смертью А. А. Жданова, так и с безынициативностью самого Д. Т. Шепилова. Результат не заставил себя ждать: к началу 1949 г. деятельность Общества перестала устраивать Центральный Комитет партии.

Свою роль сыграло и отсутствие подлинного лидера требуемой политической формации – номинальный глава Общества академик С. И. Вавилов был полностью поглощен работой в Академии наук и ограничивался лишь нечастым чтением лекций и протокольными выступлениями. Перед аппаратом ЦК за деятельность Общества отвечал заместитель председателя правления Общества профессор политэкономии В. И. Докукин, который хотя и являлся одним из активных лекторов[394], явно не в силах был совладать с такой огромной идеологической машиной. Первый заместитель председателя Общества, член ЦК ВКП(б) академик М. Б. Митин также не особенно участвовал в деятельности Общества. К началу 1949 г. стало очевидным, что Общество не стало массовым, а лекторы (по многолетней привычке работы в других лекторских структурах) воспринимали Общество лишь как дополнительное место заработка.

И хотя вопросом «оздоровления» Общества в 1949 г. занимался секретарь ЦК Г. М. Маленков, оно с трудом выполняло поставленные идеологические задачи, все более скатываясь к научно-просветительской роли. Уместно привести основные претензии, предъявлявшиеся к Обществу весной 1949 г.:

«Общество не превратилось еще в массовую организацию советской интеллигенции и не преодолело еще своей известной замкнутости. В стране имеется огромное количество научных работников, учителей, врачей, агрономов, деятелей литературы и искусства, военных специалистов, инженеров, которые могут вести лекционную работу. Однако на 1 апреля 1949 года в Обществе объединено только 31 558 действительных членов и членов-соревнователей. В обществе состоит 16,5 тысячи научных работников из общего числа 100 тысяч, имеющихся в стране.

Большинство членов Общества не принимает активного участия в его деятельности. Существующие секции по различным областям знаний работают слабо и не оказывают необходимого влияния на качество лекционной пропаганды. Секции не превратились в творческие коллективы, они не привлекают своих членов к активному участию в повседневной деятельности Общества. Большая часть членов Общества с лекциями совершенно не выступает. В 1948 году 50 процентов членов общества не выступило ни с одной лекцией, прочитали 1–2 лекции 30 процентов членов и только 20,9 процента членов прочитали свыше 2 лекций. ‹…› Таким образом, основной принцип организации Общества – активность и самодеятельность членов в распространении политических и научных знаний – нарушается. ‹…›

В направлении и содержании лекционной работы Общества имеются серьезные недостатки. Не находят отражения в лекционной пропаганде ряд актуальных вопросов советской экономики, развития советского государства, внутренней политики партии. Слабо ведется пропаганда экономических знаний, истории СССР, философии и недостаточно связывает лекционную пропаганду с насущными задачами коммунистического строительства. Очень мало лекций организуется Обществом по коммунистическому воспитанию трудящихся, по вопросам советского патриотизма. В отдельных лекциях имело место протаскивание антимарксистских идеалистических и космополитических взглядов»[395].

Журнал «Наука и жизнь» также никак не удавалось перевести на прямые идеологические рельсы:

«…Материалы, помещаемые в журнале, носят узкоспециальный характер и не представляют интереса для широких слоев советской интеллигенции. Тематика статей журнала случайна, статьи не отражают актуальные вопросы развития советской науки и страдают академичностью»[396].

Вышеизложенные факты побудили ЦК ВКП(б) принять 20 июня 1949 г. постановление «О мерах по улучшению работы Всесоюзного общества по распространению политических и научных знаний», готовившееся при деятельном участи секретаря ЦК ВКП(б) М. А. Суслова, который взял деятельность Общества под свой контроль.

Меры со стороны ЦК способствовали поддержанию требуемого идеологического уровня в работе Общества – активизировалась работа в провинции, в 1951 г. при обществе было даже образовано собственное издательство, получившее название «Знание». Кроме того, работе Общества в требуемом партией ключе также способствовал и поставленный в 1951 г. после смерти С. И. Вавилова новый его председатель академик А. И. Опарин. Этот верный соратник академика Т. Д. Лысенко, уже испытанный руководством страны в качестве душителя биологической науки, вполне отвечал идеологическим задачам, возлагаемым Центральным Комитетом на Всесоюзное общество по распространению политических и научных знаний. Недаром что в 1950 г. он выступил с лекцией «Значение трудов товарища И. В. Сталина по вопросам языкознания для развития советской биологической науки», стенограмма которой затем была издана Обществом тиражом 150 тыс. экземпляров[397].

Вообще, именно издательская деятельность Общества ныне выглядит особенно впечатляюще. Благодаря поддержке Центрального органа ЦК ВКП(б) «Правда» за период с июля 1947 по 1953 г., то есть за весь сталинский период деятельности Общества, головной московской организацией было издано 1370 наименований стенограмм публичных лекций по различным отраслям знаний (из них 105 по вопросам литературы и семь по вопросам языкознания), которые печатались гигантскими тиражами[398]. Причем в это число не вошли многочисленные издания региональных отделений и республиканских обществ.

Впоследствии, когда идеологическое давление снизилось, Общество несколько (насколько это было вообще возможно в советских условиях) деполитизировалось и в июне 1963 г. было переименовано во Всесоюзное общество «Знание», существующее в очередном перевоплощении до сего дня.

«Об опере “Великая дружба” В. Мурадели»

Начало наступившего 1948 г. было ознаменовано обращением ЦК ВКП(б) к проблемам музыки. Уже более десяти лет – после редакционной статьи в «Правде» от 28 января 1938 г. «Сумбур вместо музыки» – эта область советского искусства не удостаивалась столь пристального внимания[399]. Ожидалось, что происходящее бурление в идеологической сфере затронет и советское музыкальное творчество, но этого не происходило: «…Вопреки тем указаниям, какие были даны Центральным Комитетом ВКП(б) в его решениях о журналах “Звезда” и “Ленинград”, о кинофильме “Большая жизнь”, о репертуаре драматических театров и