Мир в подарок. (Трилогия) - Оксана Демченко

В Агрисе разжилась свежими сплетнями и отдохнула душой. Староста ушел на большую рыбалку с мелкой, уже не отцепляющейся от деда. Избу охотнику решили строить в зиму, из толкового леса. Пока же Карис с мужем жили у Римаха. У танцовщицы обнаружился очень приятный голос, на время уборки ее пристроили к детям, приглядывать, учить петь и танцевать.

Главной сельской сплетней была я сама, и к этому надо было бы отнестись более внимательно. Следствие потери бдительности обнаружилось утром.

Собираясь по привычке уже до зари тихонько покинуть гостеприимный кров трех медведей, я обнаружила у порога целую очередь местных (и не очень) болезных жителей. Чахоточных, помятых медведем, покусанных волками и собаками, со слепыми бельмами, отболевших болотной лихорадкой, страдающих артритами. Чуть в стороне сидел Дари и довольно скалил свои безупречно белые зубы. Единственный здоровый в поле зрения. Странно, если не он это безобразие организовал. Попробуй уйди сегодня, снавь!

Не стоило пробовать. К вечеру я казалась единственной больной в пышущем здоровьем селе. А от переправы бодро скрипели несколько телег с пополнением рядов дармовой клиентуры.

Вечером, когда с полей подтянулись усталые жнецы, под безоблачным небом щедрые селяне накрыли столы и отметили удачную уборку хлеба, мой визит и – повторно – две медвежьи свадьбы. Я лечила всех без разбора еще день, и опять вечерами пела Карис, с визгом перекликались по перелеску молодухи, не слишком резво убегавшие от парней, старый травник сухими легкими руками перебирал содержимое моего короба, откладывая с неизменной благодарностью травы в сельский запас, где их заново ревниво перебирала вездесущая Митэ. А над нами с бархатного неба позднего августа, расшитого алмазными стразами, падали звезды. И я монотонно загадывала желание – пусть так же замечательно станет везде. Вот есть же в мире по имени Релат место, где илла могут жить свободно. Пока – одно, но пусть потом так будет везде…

Когда праздник уже стихал, а столы опустели, меня отозвал в сторонку встревоженный Мирах и шепотом сообщил, что охотники видели ниже по течению отряд храмовой стражи и двух окаянных в сопровождении нескольких рабов, тайно переправившихся на наш безлюдный берег. Стража вернулась и разобрала плоты. Окаянные ушли, по всему судя, вниз по течению, к слиянию Мутной и Карниссы, где на скальной возвышенности растет древний Седой бор. При них пара коней, но идти будут с малой скоростью, рабы пешие и места неудобные. Куда они направляются не мог понять никто, лесистый берег пуст и безлюден.

На том и кончился мой сельский отдых. Вездесущий, хлеще Митэ, Дари из рода Годэй уже стоял рядом, держа на плече короб. Мне попытались всучить еще одного коня, с трудом удалось отказаться. Первый день идти удобнее и быстрее, спрямляя путь через вязкие тяжелые болота, то есть – пешком. Ведь трогать дар близ окаянных без нужды и всерьез нельзя.

Закинув на привычные уже плечи лямки короба, я споро зашагала холмами, держась недалекого берега. Взошла луна, серебря росистую траву, наполняя туман перламутровым волшебством. Августовские ночи коротки, а такие замечательные и вовсе пролетают незаметно. Особенно когда идешь, чутко примечая восход от самого его рождения.

Местные болота меня совсем не впечатлили после топей вокруг домика хранителя памяти. К полудню они высохли до состояния уютного мохового ковра, не слишком подходящего конному и замечательно удобного для пешего. Была бы умная – взяла б коня и провожатого из Агриса, вздохнул рассудок. Отсюда–то еще идти и идти, и куда быстрее конному…

Окаянные опережали меня более чем на сутки, это беспокоило. Впрочем, снавь я или нет? Полчаса поисков, деликатных уговоров – и царственный лось, полтора моих роста в холке, с огромными сросшимися лопатами рогов, снисходительно подогнул передние ноги и принял всадницу, удовлетворенно прикончив в качестве аванса крепко посоленный ржаной ломоть.

Двигался он плавно, вроде даже чуть лениво и на удивление быстро. Еще до заката болота остались далеко позади, холмы подросли, кое–где проявились скальные лбы. Сосны наступали, вытесняя влажный низинный лес. Ночной ход великана был тише, но мы уже и не торопились. А на утренней заре расстались, вполне довольные друг другом. Правда, он выклянчил всю соль и хлеб до крошки. Надо как–то пожестче с попрошайками, даже обладающими таким огромным, три с лишним аршина в холке, обаянием. Я пожелала ему побед в осенних турнирах. Он презрительно взревел вполсилы, намекая, что ему достойных соперников нет.

Окаянные теперь чуялись отчетливо, в каких–то пяти верстах впереди. Что они ищут? Пошепталась с туманом. Помимо двух обугленных в группе обнаружилось трое рабов, все с богатым даром. Шли они медленно, одна девушка была совершенно без сил. В десяти верстах, на грани чутья, еще не доступного опознанию этими тварями, шевелились смутные образы еще одной группы людей. Сколько, с чем пришли в лес – не сказать отсюда.

Я прибавила шаг. В послеполуденный жаркий час, возле поляны, на которой устроились беспечные незнакомцы, я догнала окаянных. Оказавшись у них в тылу, сразу горько пожалела о своей глупости. Отсюда почти невозможно защитить четырех охотников, устроивших привал и явно ставших дичью. Мне было бы куда проще, встань я между двух отрядов. Но как пройти тридцать саженей, учитывая выход из–за их спин, да еще по низкой стелющейся траве, и все перечисленное – на глазах этих тварей?

Кстати, упомянутые твари не собирались ждать, пока я поумнею. Они выехали из леса, прикрывшись нагнанной на жертв рассеянностью, примитивным методом, вполне успешно работавшим шагов пять. Потом стало и не нужно. Сидевший в центре рослый темноволосый мужчина с усталым лицом чуть приметно вздрогнул, наконец осмотревшись вокруг и обнаружив приближающийся отряд. Помрачнел, напрягся, но даже не пытался напасть или бежать. Знал их силу. Сидящий рядом рванулся прикрыть, – старший молча остановил коротким повелительным жестом: не позорься!

– Ваша све–е–етлость, – насмешливо протянула более рослая дрянь, словно продолжая старый разговор. С издевкой кивнула. Ох дура я… Вот кого они ловили! Стоп. Дура? Интересный образ, вполне нелепый, может, и получится. Я тихо заскользила вдоль кромки кустарника, смещаясь левее, обходя поляну. Боги, пошлите нам с князем болтливых окаянных!

– Ну, попробуй еще разок: «Обе – вон»! – хихикнула вторая, явно передразнивая. – Может, мы сразу и подчинимся, как тогда, на причале. Все же не абы кто, а сам, милостью богов наш князь Карна, просит. Умоляет.

– Не за себя, так за друзей – давай попроси, в ножки упади, – посоветовала первая. – Время еще есть. Мы можем кого–то и отпустить, если пожелаем. Наша госпожа просила передать тебе перед казнью, что предал тебя твой новый любимчик, молодой Пирх.