Меч и ятаган - Дэвид У. Болл

пылал яркий огонь. Языки пламени уже добрались до стен. Нико вспомнил запах дыма и по расположению огня догадался, что произошло.

– Ты запалил весельный склад!

– Твоя правда, парень! – усмехнулся Леонардус. – Без весел от их галер столько же проку, сколько от шлюхи без дырки! Им потребуется минимум день, чтобы снарядить корабль в погоню. Этим нехристям нипочем нас не найти!

– А вот меня они бы нашли! – сердито отозвался Нико. – Ты собирался бросить меня там! Ты соврал мне, что побег назначен на пятницу! Ты вообще не собирался брать меня с собой!

– Это правда, – с довольным видом признался Леонардус. – И все же ты здесь, а? От тебя избавиться так же тяжело, как от французской заразы! Ты спас себя сам. Позаботился о себе и узнал на своей шкуре, что доверять можно только одному человеку – себе. Когда-нибудь ты поблагодаришь меня за этот урок.

Они перестали грести и подняли мачту, вставив ее в идеально подогнанное по размеру отверстие в передней скамье, а затем – в крепление на киле. Леонардус поставил парус. Тот захлопал, а потом поймал сильный южный ветер. В лунном свете сирокко можно было увидеть своими глазами: миллиарды пылинок неслись по небу, щупальца сворачивались и распускались, зловеще танцуя на ветру и облизывая небеса. Время от времени ярко сияли звезды. Они взяли курс на Полярную звезду, и благодаря парусу и веслам лодка практически полетела по воде.

Время шло, наступил рассвет, а они все гребли, ни на минуту не останавливаясь. В тревоге они время от времени оборачивались и вглядывались в горизонт, но других парусов не было видно. Ветер не утихал и весь следующий день, поэтому они уверенно шли намеченным курсом. Провизия у них имелась, в основном финики, питье тоже – большой бурдюк вина для Леонардуса и бурдюк воды для всех остальных. К вечеру они стали грести посменно. У Нико ужасно болели плечи, а ладони превратились в одну сплошную мозоль. Плотнику-генуэзцу пришлось грести помедленнее, иначе бы лодка крутилась на месте. Леонардус следил за курсом с помощью самодельного компаса, который он смастерил из железной иглы, намагниченной магнитным железняком. Мастер вставил иголку в тростник и положил в чашу с морской водой. То и дело он давал знак скорректировать курс. Опьяненный свободой, он пел, рассказывал байки, пил вино и греб без устали. Говорил, что попробует найти корабль, направляющийся с Майорки на Мальту.

– Дождусь трехмачтовую галеру с четырьмя палубами, сотней пушек и командой в тысячу человек! Не буду рисковать снова попасться к ним в лапы на море!

С каждым часом их боевой дух крепчал, но на утро третьего дня, сразу после рассвета, Нико заметил капельки воды, которые начали появляться под его скамьей, прямо на просмоленной парусине, и позвал Леонардуса посмотреть.

– Чертов Христос! – выругался мастер. – Вот не надо было брать французский материал!

Ткань не выдерживала натяжения. Все и без Леонардуса прекрасно понимали, что это означает.

До земли им добираться еще два полных дня, а их лодка начинает трещать по швам.

Беглецы пытались заделать течи, но у них не было ни инструмента, ни смолы. Они продолжали грести без остановки еще с большей силой. К концу дня капли стали появляться между ребрами корпуса и начали увеличиваться в размере. Течь становилась сильнее. Как только ткань порвется, лодка тут же пойдет ко дну.

– Лодка перегружена! – выпалил генуэзец. – Пора уже избавиться от мальчишки!

– Ни от кого мы избавляться не будем! – перебил его Леонардус, но плотник дал ему хорошую идею. – Вылезайте из лодки, вы оба! – скомандовал он своим спутникам.

– Черта с два! – заявил плотник, угрожающе поднимая весло.

– Если не вылезете, мы все погибнем, – спокойно ответил Леонардус. – Будете держаться за борта. С меньшим весом она удержится на плаву.

– Пусть мальчишка прыгает в воду, отправь его!

– Я бы отправил, но он весит гораздо меньше, чем вы, поэтому от него мало толку. Мы с ним будем грести и везти вас за собой.

– Два дня?!

– Сто дней, если потребуется! Вылезайте, пока она еще держится!

Ворча, мужчины прыгнули в воду. Долгие несколько часов они болтались в воде, а Леонардус и Нико гребли изо всех сил. Парус пришлось приспустить, потому что Леонардус считал, что хотя ветер и увеличивает скорость лодки, но дает слишком большую нагрузку на корпус. К тому же им приходилось тащить за собой двоих. Мастер и мальчик гребли всю ночь, толком не понимая, сколько им удалось пройти – одну лигу или двадцать.

Катастрофа случилась на рассвете.

Поднялся ветер, и море принялось швырять лодку вверх-вниз. Капли внутри корпуса росли на глазах у Нико. Совершенно неожиданно ткань не выдержала и лопнула посередине, обнажив корму. Времени паниковать не было. Лодка затонула за несколько секунд. Ни генуэзец, ни испанец плавать не умели. Они барахтались в воде, захлебывались и почти сразу пошли на дно. Леонардус умел плавать, но, когда лодка стала тонуть, мачтой его ударило по голове. Оглушенный, но все еще в сознании, он бил руками и ногами по воде, чтобы удержаться на поверхности. Нико был опытным пловцом, а потому сразу схватился за бурдюк с вином и, усиленно работая ногами, вытащил пробку, выжал остатки вина, от которого теперь было мало толку, смог надуть бурдюк, снова заткнуть его пробкой и подплыл к Леонардусу. И тот схватился за бурдюк.

Нико поплавал туда-сюда в поисках второго бурдюка, но так и не нашел его. Силы были на исходе, ведь он греб столько дней подряд. Он ухватился за остатки корпуса лодки, едва торчавшие из воды. Так можно было хотя бы немного передохнуть, но, если он пытался лечь на него полностью, лодка тут же уходила на глубину. Поэтому Нико делал два-три движения ногами, потом несколько секунд отдыхал, держась за корпус, а затем снова отпускал и плыл. Это давало некоторое облегчение, и, пока на море было спокойно, Нико мог так продержаться довольно долго, он это хорошо понимал.

Так они плыли весь день, всю ночь и часть следующего дня. Ночью Нико не спал, а вот Леонардус в какой-то момент вырубился, наглотался воды и вынырнул, плюясь и отчаянно ругаясь. Они почти не разговаривали друг с другом. Взошедшее солнце нещадно палило им голову, их мучила жажда. Нико не сводил глаз с горизонта, свято веря, что вот-вот увидит либо сушу, либо корабль. Он никогда не терял надежды, тем более что вместе с Леонардусом ему было не так страшно.

Силы покидали мастера. Он нашел сундук из-под провианта и впихнул в него бурдюк – так держаться было легче, но все равно Леонардус то и дело соскальзывал в воду, но снова подтягивался, хотя руки дрожали от напряжения.

– Ты в порядке? – спросил его Нико.

– Был бы в порядке, если бы ты не вылил мое вино, ты, безмозглый мальтийский кусок дерьма! – выругался Леонардус.

Его трясло, голова почти не соображала, он что-то бормотал о колдунье Цирцее, дочери Гелиоса и океаниды по имени Персеида, об узлах и парусах и о том, что бы он сделал с Персеидой, да, в общем-то, и с Цирцеей. Нико боялся, что Леонардус окончательно помешается.

Ближе к вечеру Нико заметил точку на горизонте. Сначала это было крошечное серое пятно на фоне голубого неба, но он пришел в полный восторг и закричал:

– Леонардус! Парус!

Через полчаса он разглядел и остальные корабли. Они приближались не с юга, откуда можно было ждать преследователей, а с северо-запада.

– Их там не один! – воскликнул Нико и описал Леонардусу, что видит.

– Во имя святой дырки Пресвятой Девы! – воскликнул Леонардус. – Пусть это будет флот императора!

Они замерли в ожидании. Точки становились все больше и больше, и в какой-то момент Нико разглядел паруса.

– Латинские! – сообщил он. – Галеры! Может быть, это рыцари ордена Святого Иоанна!

– Да пошел ты со своими рыцарями! Если это и правда они, клянусь: я заткну свой член и больше никогда не притронусь к вину!

Флагманское судно быстро шло на веслах в их сторону, у носа пенились волны. Наконец Нико разглядел флаг на мачте. Он молился, чтобы увидеть белый крест на красном полотнище, но его сердце упало.

– Флаг красный с зеленым, – дрогнувшим голосом сообщил он. – На борту люди в тюрбанах.

– Красный с зеленым? Уверен?

– Да.

– Тогда лучше пойти на корм акулам. Наверняка это дьявольское