Девушка и талисман - Наталья Евгеньевна Маркелова

своему усмотрению. Меняясь внешне, я меняюсь и эмоционально. Я всегда разный. Остаётся признать только одно – возраста у меня нет, прошлого тоже. Если возникает необходимость принять бой, я, видимо подсознательно, избираю для этого самый выгодный образ – становлюсь сильным мужчиной. Когда я на виду, то старательно поддерживаю личину сварливого, мерзкого старикашки. Мне нравится им быть.

– Почему?

– Так легче жить.

– Это когда тебя все на дух не переносят?

– Ну да, зато и всерьёз не воспринимают, скажем, как угрозу. Например, Рюк. Я для него лишь старый брюзга.

– Ты говорил, когда ты на виду… Но я же тебя вижу сейчас.

– Дная, ты исключение.

– Почему? – вырвалось у меня.

Рэут посмотрел на меня так, словно впервые задал себе тот же вопрос. Его глаза на мгновение вспыхнули и снова погасли. Этот мимолётный огонь в глазах почему-то заставил меня по-иному взглянуть на Рэута. Я словно впервые увидела этого человека. И невольно залюбовалась им.

– Ты опять думаешь не о том, – сказал Рэут.

– А о чём я должна думать? – Я покраснела, хотя для этого не было никаких причин. Ведь я смотрела на него так же, как человек смотрит на красивую картину.

– Ты должна думать о том, что, если я сменил облик без какой-либо значимой причины, значит, рядом огромный источник магической силы.

– Фигурки!

– Именно! Уж не знаю, что там задумал Гринан, но он создал настолько мощную штуку, что меня просто распирает от восторга. Дорого я отдал бы, чтобы взглянуть на завершающую стадию задуманного Гринаном. Уверен, это было бы нечто грандиозное!

– И всё-таки ты по-настоящему мерзкий старикашка, – буркнула я. – Если бы оно было завершено, я бы плясала вместе с остальными. Я и так до сих пор плююсь кровью.

– А это потому, что ты отвлеклась на мальчишку, на глупые поцелуйчики. Забыла, что ты маг. Вот и получила!

Я мысленно отругала себя за то, что рассказала Рэуту всё до мельчайших подробностей. Ну почти всё, кое-что я оставила про запас.

– Маг всегда должен помнить, кто он. Вот я помню, – продолжал Рэут, – а потому прежде всего меня занимает вопрос, как бы эта штука работала и зачем. А ты должна вдвойне быть начеку, ведь ты бродячий маг. Ты не должна ошибаться. Привязанности, чувства – для вас это непозволительная роскошь. Если уж ты назвалась бродячим магом…

– Но моя мать смогла!

– Смогла что?

– Побороть Проклятие Пути. Значит, это возможно!

– Всё возможно, Дная! Абсолютно всё! Ограничений не существует! – совершенно серьёзно сказал Рэут и погладил по голове одну из фигурок, та не обратила на это никакого внимания, продолжая свой танец. – Вопрос цены. За всё нужно платить, девочка. Вот мне лично интересно, какую цену заплатила твоя мать за то, чтобы побороть Проклятие, или какую цену заплатил твой отец, чтобы удержать любимую рядом с собой? Это очень важный вопрос.

Неожиданно у меня страшно разболелась голова.

– Плохо? – участливо поинтересовался Рэут.

Я посмотрела на него и почувствовала, как всё плывёт перед глазами. Мне показалось, что я схожу с ума. Резкая боль обожгла мой лоб трижды. Я схватилась за голову и заплакала. Боль вернула мне возможность мыслить здраво, но напомнила, что время неумолимо, я больше никогда не смогу стать прежней. Рэут обнял меня, успокаивая. Он поцеловал меня в лоб, и боль ушла. Мне было очень хорошо рядом с ним, вот только его облик несколько смущал меня.

– Спасибо, – пробормотала я, отодвигаясь. – Не мог бы ты вновь стать прежним?

– Почему?

Я покраснела:

– Непривычно видеть тебя таким.

– Нравлюсь? – ехидно заявил Рэут, но облик сменил, вновь став стариком.

– Всё равно спасибо.

– Не благодари. Забирая твою боль, я взял и твою силу. Вот что, собственно, делают те, кто нас утешают, – забирают возможность стать сильнее, становясь сильнее сами. У обычных людей это работает точно так же. Те, которые способны сострадать и помогать, всегда сильнее. Так что не благодари.

– Таур тоже говорил, что боль – это сила.

– Тебе пора выбросить его из головы, – сказал маг сердито.

– В таком виде легче поучать, да? – усмехнулась я.

– Ну да, поэтому этот образ мне и нравится. Кроме того, и тебе так легче общаться со мной. Верно ведь? А скажи я это в облике молодого мужчины, ты, чего доброго, решила бы, что я тебя ревную. Как Вик, – не удержался Рэут от колкости.

– Прекрати! Иначе ничего не буду больше тебе рассказывать!

– Но мы ушли от главного, – не обратил на мою злость внимания Рэут, – Гринан собирал фигурки, чтобы провести ритуал. Я предполагаю, он собирался продлить свою жизнь. Вряд ли такой мерзкий тип был страстно влюблён. Денег у Гринана тоже было предостаточно. А власть с таким войском не больно-то захватишь.

– Но у Гринана были слуги, которые как по волшебству испарились, когда мы превратили их хозяина в куклу.

– Вы их искали?

– Нет.

– А стоило. Ответ на то, что с ними стало, возможно, дал бы нам подсказку. Впрочем, неважно. Источник силы у нас. Сны, присланные Тауром, могут уходить. Лени будут охранять фарфоровые куклы. Просто идеальная картина – маленькая девочка, спящая среди танцующих кукол.

– И жуткая. – Я в задумчивости смотрела на фигурки. – Рэут, ты заметил, – шепнула я ему, точно нас кто-то мог подслушать, – у фигурок нет тени.

– А ведь верно! Верно! – Старик снова засмеялся.

– И ещё. Я, кажется, видела его и её. – Я указала на две фигурки. – Они стояли в толпе зрителей, когда мы репетировали перед выступлением…

– Вот и ответ, Дная. Гринан не просто превращал людей в фарфоровые фигурки, он порабощал их тени.

– Но разве тени могут жить отдельно?

– Оторванные тени почти не отличаются от людей. Но без определённой подпитки они очень быстро исчезают. Их нужно поддерживать постоянно. В магии игра с тенями очень распространена, в мире много людей, которых лишили тени и не превращая в фарфоровую игрушку.

– И что происходит с теми, у кого забрали тень?

– Человек, лишённый тени, должен найти опору, иначе долго не протянет.

– Поясни.

– Опора – это любовь, призвание, стремление к чему-либо. Если у тебя нет тени, то её должно что-то заменить. Во многих любовных приворотах человека просто лишают тени и вместо неё дают видимость чувства. Человек бы и готов поверить, что чувство ненастоящее, но не может, иначе лишается опоры. Если этого не происходит, он погибает. Быстро теряет волю к жизни. Но, поверь мне, таких не так уж много, все боятся смерти. Жажда жизни перебивает всё, кроме Проклятия Пути. Ветреные братья, к примеру, не забирают тени девушек, как и