Отбитая - Кира Романовская

Великан вошёл в спальню, огляделся вокруг: из мебели только два больших встроенных шкафа, комод и кровать, намного меньше, чем у него самого дома, две тумбочки у постели и ночники по обоим сторонам, столик со всякими женскими штучками и большое зеркало перед ним, на полу тёмное ковровое покрытие. Весь интерьер в мягких серых тонах, лишь ярко-красные подушки на кровати и две картины полуобнажённых женщин на стенах разбавляли серый цвет спальни. Не такого он ожидал от её опочивальни.

Катя выпила таблетки от температуры, её начало клонить в сон. Моргая отяжелевшими веками, она смотрела на Вадима, который сидел рядом с ней на кровати и внимательно вчитывался в длинный список противопоказаний таблеток от аллергии, которые надо было выпить от зуда.

— Вроде можно смешивать, пей, — всё-таки вынес вердикт он и отсыпал ей две таблетки.

Она улыбнулась, вот такой, наверное, мужик и нужен женщине-ипохондрику после тридцати, чтобы кормил её таблетками, читал ей рецепты, в аптеку бегал вместо цветочного. Если оплатит ей МРТ и полный чекап организма, можно будет ставить его на божничку и стирать колени в кровь, молясь за его здоровье.

Катя зарылась носом в одеяло, а Вадим что-то печатал в телефоне, хмуря густые брови. «Надо бы его спросить, когда он собирается уходить, а то спать хочется» — думала она, рассматривая его сосредоточенный профиль.

По рассказам Камиллы Вадим никогда не оставался на ночь ни в её квартире, ни в отеле, не дарил ей ни одного цветочка, ни разу не пригласил к себе, его максимум — ужин, потом секс. То, что он сейчас делает это не просто потолок для Великана, это гора Эверест, на которую он забрался без страховки. Неужели так сильно хочет закрыть гештальт, что готов терпеть её совершенно асексуальную ветрянку?

Катя не успела подумать об этом, провалилась в сон. Среди ночи проснулась от лихорадки и от того, что Великан тормошит её, пытаясь разбудить. Он заставил её выпить ещё таблетку, переодеть мокрую от пота пижаму и снова уложил в кровать. Он никуда не ушёл, даже когда её под утро начало тошнить от интоксикации организма, Вадим остался с ней до обеда, пока ей немного не стало лучше. Он был с ней каждый день, пока был ей нужен.

* * *

— Ты, Вадим, хмурее, чем обычно. По Кате скучаешь? Никто не называет тебя «Великан»? Хочешь мы будем тебя так называть?

Он поднял глаза на братьев, в своих мыслях он даже не понял, кто из них это сказал — голоса одинаковые, смех тоже. Игорь рядом хрипло усмехнулся. Вадим только стиснул челюсть, пытаясь не показывать свою злость. Отбитая его в очередной раз бортанула, подтвердив его житейское наблюдение: «чем больше ты даёшь бабе, тем больше она берёт, а потом от этого охреневает». Вадим таскался к больной целую неделю, иногда два раза в день, в обед и вечером, приносил ей свежую еду, её любимые пирожные из кондитерской, спал рядом с ней, мерил температуру. И всё было, по-его мнению, очень даже хорошо, пусть не по привычному сценарию отношений, но как-то хотя бы двигалось ко второму сексу. Они спали каждую ночь в обнимку, Катя оказалась такой приставучей, что от неё невозможно было отделаться даже, когда она спала.

Обычно Вадим предпочитал не обниматься со своими любовницами, поцелуев по минимуму, потому что это приводило к мнимой привязанности от переизбытка гормонов после секса. Но этой Отбитой было всё равно, что он там себе предпочитал, даже секса-то не было. Она тоже избегала поцелуев, зато душила его собой каждую ночь, тёрлась об него во сне, как кошка в течке. Утром, он словно школьник в пубертате спускал напряжение в руку в её ванной, не уходить же на работу со стояком. Бесстыжая изводила его своими капризами неделю, а потом просто сказала: «Не приходи, мне надо побыть одной».

«Сучка отбитая!» — только и подумал Вадим, когда уходил от неё. Прошло несколько дней с тех пор, он не писал ей, не звонил, она тоже молчала, зато с братьями и Игорем была на связи, работала из дома и всех контролировала. Вадим не представлял, что ему теперь делать и как себя вести, но понимал, что попался. Обычно, если женщины с ним играли в игру «дальше-ближе», «кошки-мышки», «попробуй догони» Вадим просто прекращал секс-общение. Как быть с ней? Луче всего было бы послать и забыть, только она у него всё равно постоянно под носом будет.

— А Катя, сегодня будет? — спросил вдруг один из братьев.

— Так она уже здесь, — улыбнулся Игорь. — Сегодня в банкетном зале новогоднее представление для детей наших сотрудников, Катя всегда ходит, там ведь подарки раздают! Ей Дедушка Мороз всегда дарит.

Вадим поднял на него удивленный взгляд. Эта больная на всю голову выздоровела? Игорь не задержался надолго, поужинал, оставил наставления близнецам, рассказал пару анекдотов и поехал домой.

Отбитая же пришла, когда Вадим был готов взорваться от злости на неё.

— Смотрите у меня лапки! — воскликнула она, возникнув рядом с их столиком.

У неё в самом деле были лапки, мягкие пушистые перчатки с розовыми подушечками, из которых легко доставались пальчики. Она хвасталась перед ними не только лапками, но и ушками, нарисованным носиком, усиками и даже хвостиком. Затянутая в кожаный обтягивающий костюм, Отбитая аж подпрыгивала от счастья на месте. Её задницу, которую не мешало бы отхлестать ремнём за плохое поведение, прикрывала смешная черная юбочка с белыми кошачьими мордочками. Братья, разглядев её, начали хохотать, сгибаясь пополам. Вадиму было ни хрена не смешно.

— Чё вы смеётесь? — упёрла она лапки в бока и наклонила усатую головку.

— Ты что на детский утренник в костюме из секс шопа пришла? — сквозь смех выдавил из себя Макс.

— А что так заметно, что он оттуда? Отлично подошёл, и жопку я юбочкой прикрыла. Прилично по-моему, нет? — оглядела она себя с ног до головы. — Я же кисуля настоящая! Мне Дед Мороз конфету дал за красивый костюм!

— Сосательную? — съязвил ей Вадим.

Катя сверкнула глазищами, неожиданно достала длинный хвост из-за спины и со всей силы треснула им по предплечью Вадима, зацепив спину. Братья зашлись в приступе хохота ещё больше, пока Великан офигевал от нападения дикой зверюги.

— Для вас, Катерина Викторовна, Вадим Алексеевич! — прошипела усатая негодница. — Макс, уступи даме место, я с этим невежей сидеть рядом не буду!

Черная кошечка, приносящая неудачу, как говорят, села наискосок от Вадима, подняв нарисованный носик