Закалка клинка - К. Паркер

– Мое почтение, – ответил Алексий. – Вы тоже сейчас находитесь в моем сне, и это не магия, это философия.

– Прошу прощения, – пожал плечами Лордан, – но я в этом ничего не смыслю. В нашей семье мистиком работает Горгас.

Человек, которого Алексий не знал, кивнул, не повернув головы.

– Хочу сообщить вам, – важно добавил он, – что все вы являетесь плодом моего…

Ветриз вздрогнула и проснулась. Сквозь ставни начинал пробиваться рассвет, и лицо на подушке светилось бледно золотым сиянием, акцентируя морщины и борозды. С закрытыми глазами и насупленными бровями, какие часто бывают у людей во сне, он выглядел старше и жестче.

Ветриз зевнула и отбросила волосы с глаз.

– Горгас, – позвала она.

– Убирайся.

– Горгас, пора вставать.

– М-м…

Девушка выскользнула из кровати и распахнула ставни. Под окном раскинулось море, темно-синее, почти черное, с вкраплениями пурпура и золота там, где облака касались воды. Из окна Ветриз могла различить три корабля, принадлежащих ей и ее брату, стоящих на якоре чуть в стороне от прочих кораблей в Гай Морун, лучшей гавани на всем Острове. Она облачилась в тупику, застегнула пояс и воткнула гребень в волосы.

– Горгас, – снова повторила девушка, – тебе действительно пора вставать. В заливе стоит корабль Венарта. Он будет здесь с минуты на минуту.

Крупный коренастый мужчина приоткрыл один глаз

– Ты, глупая корова, почему ты не сказала мне раньше? – выдохнул он, вскакивая с постели и принимаясь поспешно одеваться. – Я говорил тебе…

– Поторопись. – Ветриз отвернулась, пытаясь понять, что она нашла в этом мужчине минувшей ночью. Не в ее привычках вести себя подобным образом. – Не нужно грубить. В любом случае ему предстоит пройти таможню и проконтролировать разгрузку. Не паникуй, – презрительно добавила она.

Горгас Лордан промолчал, занятый натягиванием ботинок на свои несуразно большие ноги. Ветриз не хотела его видеть. На подоконнике стоял винный кувшин с ночи, но он, естественно, оказался пуст. Голова раскалывалась от боли. Ничего, не будешь вести себя, как шлюха.

В общем-то Ветриз не переживала по поводу раннего возвращения брата. Даже если бы дверь распахнулась и появился Венарт с обнаженным мечом, сестре достаточно было хихикнуть и пренебрежительно обронить «Ой, Вен, что это у тебя в руках?», чтобы тот смутился и отступил, скуля, как собака, угодившая в муравейник. Кроме того, она бы не сильно огорчилась в случае, если бы Венарт прирезал Горгаса прямо у нее на глазах, значительно больше ее беспокоила перспектива, что следующие полгода брат будет ворчать и цедить слова сквозь зубы, вздыхая, словно раненый зверь, а потом заберет с собой в плавание или оставит на попечение невыносимо занудной тетушки.

– Ты оделся наконец? – не оборачиваясь, спросила девушка. – Я всегда считала, что копаться по утрам – прерогатива женщин.

– Не волнуйся, я ухожу, – ответил голос за спиной. – Здесь есть боковая дверь?

– Идем, я покажу.

Прошлой ночью все казалось многозначительным: за ужином она хвасталась, как познакомилась с Патриархом Перимадеи – такой чудаковатый, хотя очень любезный, видела поединок на мечах в суде… и тут сосед по столу ткнул в бок и сказал: «Видишь того коротышку в конце стола? Его брат работает адвокатом в Перимадее». Тогда Ветриз назвала имя, оказалось, что это как раз тот самый человек, которого она видела во сне в гостях у Патриарха… Затем вино три или четыре раза обошло стол, затем мужчина, с которым она ушла, хотел улизнуть со шлюхой Морозин, а затем…

Затем случилось то самое затем, но сейчас Ветриз хотела, чтобы это поскорее закончилось и было забыто. Она захлопнула дверь за капитаном Горгасом Лорданом, едва не оторвав кромку плаща, и направилась через двор принять ванну.

Венарт, усталый и раздраженный, вернулся домой почти в полдень.

– Я знаю, что мы происходим из пиратов, – проворчал он, сбрасывая ботинки, – и я за то, чтобы хранить старые традиции. Тем не менее считаю, что таможенники не имеют права грабить меня среди бела дня, должна же у них быть хоть толика здравого смысла. В доме найдется какая-нибудь еда?

– Конечно, найдется, – ответила Ветриз. – Чем, ты думаешь, я занималась в твое отсутствие, устраивала пьяные оргии?

– Почему бы нет? – буркнул Венарт, массируя ногу. – Лучше спустить все состояние на вино и развлечения, чем кормить чиновников в порту.

– Хлеб, сыр, яблоки… Или тебе сделать горячего супа?

– Все что угодно, кроме рыбы, – с чувством произнес Венарт. – Если в ближайшие шесть недель дома появится рыба, я уйду. В Псатайре не едят ничего, я подчеркиваю, ничего, кроме омерзительной сырой рыбы и противных желтых грибов, которые лично я за еду не считаю.

– Бедный мальчик, – рассеянно сказала Ветриз. – Отдохни часок, пока я приготовлю тебе что-нибудь вкусненькое.

Апельсин и ванна с розовой водой и отваром ивовой коры прогнала головную боль и смыла следы прикосновений капитана Лордана, но даже сейчас Ветриз одолевали усталость и апатия.

«Сама виновата. Сначала мешаешь медовуху, сидр и крепленое вино, а потом удивляешься, почему тебе снятся кошмары».

Бардас Лордан проснулся в холодном поту, выругался и, заметив, что сквозь ставни пробивается свет, потянулся за одеждой. Голова раскалывалась – последствия неумеренного потребления дешевого вина на голодный желудок. Теперь, если поторопиться, можно успеть в Классы лишь на четверть часа позже назначенного времени. Будь проклята эта девчонка – это она вынудила его напиться.

Класс встретил его ледяным молчанием – могли бы и поздравить, он опоздал лишь на десять минут.

– Прошу прощения за опоздание, начнем с Ортодоксальной защиты. В позицию, пожалуйста. Не так, мастер Ювен, если вы не хотите смутить вашего противника неожиданным падением на землю. Опорную ногу на одну линию с мечом, заднюю перпендикулярно, вперед, вы сто раз это делали…

«С какой стати он приснился мне после стольких лет, да еще вместе с этой девчонкой из таверны и ее братом? И при чем здесь Патриарх? Нет, чтобы я еще когда-нибудь экономил на выпивке…»

Угрюмая студентка, виновница всех неприятностей, сегодня была просто великолепна. Ее движения приобрели уверенность и грациозность, как у лучших адвокатов, те качества, которых сам Лордан был лишен. Он привык относить это на счет извращенного удовольствия, которое мастера получали от убийства себе подобных, что раздражало, хотя Бардас не мог не признать, что подобные способности открывали для девушки блестящие перспективы. Сам он фехтовал как искусный и умный трус, который знает, что единственный способ выжить – это убить противника.