Приключения Вехтора - Анатоль Нат

Внимательно рассматривая стражника, он попытался про себя определить, стоит ли им ожидать ещё какой-нибудь неприятности, теперь уж от обычных городских стражников. Но, судя по хитрой и довольной роже туповатого лица стражника, ожидать от него чего-либо большего, чем попытка банальной наживы на путниках, не стоило.

— По серебрушке со всадника, — тут же выпалил стражник, выжидательно глядя на него. — А с того, что на двух лошадях, две, — ткнул он пальцем в носилки с раненой княжной. И с каждой лошади по серебрушке, — бросив небрежный взгляд на их табун, добавил он.

По всему было видно, что он понимал, что цена на въезд в город была явно завышена, но, так же явно было и то, что не им. Его плутоватые глаза ясно выражали одну единственную мысль, банальную до безобразия; 'Ну почему не мне?'.

— Ты хорошо подумал, Морфеюшка, прежде чем цену называть, — раздался из-за спины Сидора мрачный голос Корнея. — У вас здесь что, райские кущи, что такую цену за вход требуют.

— Опа-на, — удивлённо вытаращил на него глаза стражник, — Не может быть. Корней. Корней! — тут же радостно заорал он, разом признав его. — Какими судьбами? А тебя здесь все уже похоронили. Твой барон говорил, что ты при смерти был, когда мы тут остатки пиратов добивали. Да и потом ты не появился. Вот мы и решили, что ты помер.

— Как видишь, я жив, — мрачно бросил Корней, ёжась под заинтересованным взглядом уставившейся на него в упор Мани. — И говори по существу. С каких это пор въезд в сей город, стал платным, да ещё такой высокий.

— Сразу с тех пор, как разгромили пиратов, — вздохнул стражник. — Практически, уже третий год, как Баронский Совет решил, что следует наживаться на всех, кто въезжает в город. А поскольку тогда, три года назад, через нас шла основная торговля амазонок лошадьми, то они и решили к этому делу присосаться.

— Вот и присосались, — тяжело вздохнул он. — Была торговля, и нет торговли. За этот год вы первые, кто на лошадях попытался просто въехать в город. Дурных нет, такие деньги платить. Вот и хиреет наш городишка потихоньку.

— Ну мы то не торговать сюда прибыли, — оборвал его причитания Корней. — Нам бы доктора хорошего. Раненый у нас.

— Раненый это хорошо, — кивнул довольно головой стражник. — Если раненый, то вы лошадей под стенами города не бросите, да и сами пешком дальше не пойдёте, а посему — по серебрушке с лошади. Плати, Корней, — покачал головой стражник. — Хоть ты у нас здесь и герой, и подвигами твоими до сих пор бандитов пугают, но плата за въезд для всех одна.

— А то, что раненый, то это хорошо, — подошёл он к носилкам и внимательно присмотрелся к повязкам с пятнами высохшей крови. — Был бы больной, ни в жизнь, не пустил бы. Несмотря на все твои подвиги и на страшные рассказы, что про тебя здесь ходят.

— Ты бы лучше хорошего доктора присоветовал, — заметил Корней, принимая у Сидора четыре серебрушки и направляясь к стражнику. — Кто тут самый лучший?

— Маловато будет, — изумлённо глядя на четыре серебрушки, заметил стражник, нехорошо прищурясь. — У вас, эвон какой табун, — кивнул он головой на толпящихся у въездных ворот лошадей.

— Они останутся за стенами, — оборвал его причитания Корней.

— Ну а я их посторожу, — добавил усмехнувшийся Димон. — Нет уж, — отрицательно покачал он головой. — Раз здесь такая плата за вход, останусь ка я за городом, — снова усмехнулся он, глядя на разочарованные лица стражников. — Я человек не гордый, я и у костерка переночую.

— Надеюсь, у вас здесь ночью не шалят? — тихо спросил, повернувшийся обратно к стражнику Корней. — А то ведь мы можем и вернуться, и денежки уплоченные обратно стребовать, да в повышенном размере, — мрачно проговорил он, тесня лошадью старшего наряда.

— Да ты чё, Корней, плохо нас знаешь, что ли? — мгновенно спал с лица старший по наряду, судорожно вытирая выступивший на лбу пот. — У нас всё под контролем, мух не пролезет, мышь не проскочет. А табун он может передержать на лугу, возле пристани. Там много всякого народу ночует, там спокойно. Да и наши там пост держат. Так что можешь не беспокоиться.

— Ну гляди, Морфеюшка, — хмыкнул Корней. — Если что, с тебя ведь спрошу.

Получив от не на шутку перепуганных стражников ещё одну порцию горячих уверений, что у них всё под контролем, Корней вернулся обратно к городским воротам, где его с нетерпением поджидали Сидор с Маней и раненой княжной.

Далее следуя указаниям стражников, которые им всё-таки присоветовали хорошего и недорогого врача, они уже через полчаса стояли перед дверью его домика.

— Гляди ка, — обрадовался Сидор, издалека заметив над дверью уютного и аккуратного домика, неказистую вывеску со стандартной змеёй над чашей, — и здесь та же самая эмблематика.

— Если говоришь, что та же самая, то это явно кто-то из ваших будет, — хмыкнул Корней, внимательно присмотревшись к вывеске.

Подъехав к дому и спешившись у крыльца, он резко и громко, совершенно не церемонясь, принялся лупить кулаком в закрытую дверь.

— Звонок же есть, — поморщилась Маня, наблюдая за его активными действиями. — Вон, — кивнула она на висящий рядом с дверью шнурок, — специально для таких как ты повесили.

— Так оно надёжнее, — усмехнулся Корней. — Как с самого начала о себе заявишь, так с тобой доктор дальше и разговаривать будет. Будешь в него звонить, — Корней небрежно подёргал за шнурок, — так до обеда под дверью и простоишь.

— Догадливый, — раздался из приоткрывшейся двери чей-то голос.

— Опытный, — перебил его Корней. — С вашей братией пообщаешься, так такого опыта наберёшься, что лучше бы ты этого никогда в жизни и не знал.

— Ну, что у вас тут, — теперь уже вышедший на крыльцо человек, перебил Корнея.

— У нас тут раненый, — мрачно ответил ему Корней, наблюдая, как вышедший их встречать человек уверенно направляется к лошадям и заглядывает в носилки, со стороны головы раненого.

— Понятно, — покачал головой тот, — несите в дом. Носилки в прихожей. — И отстранился, пропуская Корнея в распахнутые им двупольные двери.

Подхватив стоящие рядом с входной дверью носилки, Корней быстро спустился с крыльца и с помощью Сидора аккуратно переместил на них княжну, стараясь, лишний раз не потревожить перевязанное плечо.

Осторожно занеся раненую в дом, они устроили её на широком и длинном столе в какой-то большой и светлой комнате, служащей, похоже, для больных доктора приёмным покоем, столько здесь было разных медицинских приспособлений, явно находившихся здесь на подобный случай.

Аккуратно расположив раненую на, по всей видимости, операционном столе, тут же по такому случаю укрытом какой-то застиранной тряпицей, Маня резко взяла инициативу в руки, оттеснив в сторону Корнея с Сидором, и принялась разоблачать княжну от одежды, освобождая раненое плечо.

Следующие, наверное, час, а то и полтора, Маня с Корнеем и тем самым мужичком, который, как оказалось, и был доктором, о чём-то долго совещались, копаясь в ране, периодически меняя залитые кровью тряпки и замазывая результаты своей возни какими-то пахучими мазями.

— Ну, — наконец-то доктор отошёл от стола, оставив Маню с Корнеем накладывать новые повязки. — Ничего страшного, я думаю, не будет. Рана, конечно, опасная, но хорошо и, главное, во время, обработанная. Поэтому, тяжёлых последствий быть не должно. Если, конечно, состояние раненой не осложнено какой-нибудь предыдущей болезнью.

— Похоже, что вы тут и без меня разберётесь, — заметил Сидор Корнею, с внутренним раздражением наблюдая, как Маня хлопочет над княжной, устраивая её поудобнее на диване в этой же комнате, куда они её теперь перенесли. — А я, чтоб времени не терять, сбегаю ка на пристань. Узнаю, что и как.

Спросив у доктора дорогу, Сидор вернулся к лошадям, привязанным к коновязи у крыльца. Внимательно оглядев окружающие дома, и не заметив ничего подозрительного, он вскочил на свою лошадь и отправился искать пристань.

— 'Я становлюсь постепенно завзятым лошадником, — мрачно подумал он, спускаясь по боковой улочке вниз к реке. — Те тоже ни шагу не ступят там, где можно проехать на лошади'.

Попетляв немного по кривой и узкой улочке, он спустился неторопясь вниз к реке и неожиданно выехал туда, куда так стремился. Здесь Сидор с разочарованием убедился, что она практически пуста. Видимо, стражник у ворот был прав, и теперь вся торговля в городе зачахла на корню. На всём протяжении длинного речного причала, со множеством швартовочных тумб, только в самом дальнем углу сиротливо маячила какая-то одинокая баржа самого затрапезного вида.

Делать было нечего, пришлось идти к барже.

— 'Надо было доктора сперва спросить, чем сразу сюда соваться, — с раздражением подумал Сидор, направляясь к дальнему причалу. — Может, и присоветовал бы чего'.