Танец с дьяволом - Сара Адам

Мощное тело Артема наваливается на меня, его руки болтаются по бокам, мое сердце колотится в груди, поясница готова вот-вот прогнуться назад и сломаться от немалого веса мужа. Ноги не слушаются, ужасно, что мне приходится тащить Князева задом, не видя, что у меня за спиной. Еле-еле передвигаю, волоча его, замерзшими в кроссовках ступнями, дышать тяжело, на лбу проступает испарина.

Но самое страшное ждет меня, когда, не почувствовав под левой ногой опоры, я вываливаюсь через открытую дверцу вертолета и падаю назад из салона на снег, а сверху летит и сам пострадавший…

– М-м-м… – мычу, плача от невыносимой боли, парализующей тело, когда спина соприкасается с землей, а грудь сдавливает навалившийся всем весом Артем. Ребра болят, как и вся грудная клетка.

«Пожалуйста, хоть бы не перелом!»

Кажется, что кислород закончится прямо сейчас и я тоже отключусь. Хочется жалеть себя, плакать и успокаивать, что я и делаю, пока взгляд не цепляется за маленький разрастающийся огонек с верхней части вертолета, где расположены лопасти и двигатель.

Осознание надвигающей катастрофы приходит как цунами: он совсем скоро взорвется!..

Глава 17

Подгоняемая адреналином, бурлящим в крови, я не без труда сбрасываю с себя Артема, переворачивая его спиной на снег. Лежу с минуту, приложив руку на болящие ребра и восстанавливая дыхание. Нельзя медлить, надо вставать, хватит жалеть себя! Скосив взгляд на бессознательного и такого беззащитного Артема, я беспокоюсь о нем, несмотря на то что он не раз делал мне больно, и не только физически. Внутри сидит странное и необъяснимое чувство, что спасать в первую очередь надо его, а не себя. Почему?..

«Потому, что он сделал бы то же самое», – тихо нашептывает подсознание.

Стиснув зубы, встаю, отряхиваясь. В голове всплывает воспоминание, как в детстве отец брал меня с собой на охоту. Как жаль, что я была глупой девчонкой, не прислушивалась к нему и не запоминала его наставления о том, как выжить в лесу. Знания о том, как определять время и куда двигаться, сейчас бы отлично пригодилось, учитывая, что мобильник в моем кармане разряжен.

Бросаю косой взгляд на дымящийся и уже загоревшийся вертолет; чуйка подсказывает, что внутри салона должно было что-то остаться на случай чрезвычайной ситуации. Нотка сомнения сидит внутри, но выжить одной с бессознательной мужской тушкой зимой в лесу, без какого-либо средства защиты, не удастся. Неизвестно, какой степени травма у Артема, он давно уже должен был прийти в себя. Слишком долгая отключка начинает сеять внутри еще большую тревогу.

Быстро, насколько это возможно, возвращаюсь к вертолету и забираюсь внутрь. Ледяной ветер разгоняет внутри смог, и я вижу хотя бы очертания предметов. Обшариваю все вокруг в поисках сама не знаю чего. Когда надежды уже не остается, опускаю руку в узкий проем за пассажирское сиденье и обнаруживаю там что-то вроде кармана. Нащупываю нечто твердое, а достав, сдерживаю ликующий крик: военный бинокль! Проделываю то же самое с сиденьем Артема. Какова вероятность обнаружить там что-то помимо такого же бинокля? Боги сегодня на моей стороне, и я выуживаю оттуда небольшой пистолет. Твердый металл утяжеляет руку; хлопаю несколько раз глазами, не веря, что это правда. Пока не передумала брать его с собой, быстро убираю оружие за пояс джинсов.

Ноги вязнут в снегу, когда я бегом возвращаюсь к Артему. Лежит себе безмятежно… Интересно, ему снится там что-нибудь? Если да, то надеюсь, он там страдает точно так же, как и я сейчас. Добытый бинокль засовываю в карман куртки. Тяжело вздохнув, чтобы придать себе моральных сил и уверенности, обхожу мужа сзади, наклоняюсь и, подхватив за подмышки, кряхтя, начинаю оттаскивать как можно быстрее, пока не случилась еще большая беда. Когда мы находимся на достаточно безопасном расстоянии от предполагаемого взрыва, с уверенностью, что мы не пострадаем, достаю бинокль и начинаю осматривать территорию. Потихоньку начинает темнеть. Пошарив по карманам, нахожу телефон Князева, но сеть не ловит. Поворачиваюсь во все стороны, пытаясь поймать сигнал, но попытки безуспешны. Волнение за мужа не отпускает ни на секунду, ему срочно нужно в больницу или хотя бы оказать первую медицинскую помощь. Кто вообще кладет в вертолет оружие, а не аптечку с необходимыми лекарствами?! Естественно, мой бандит!

Разочарованно возвращаюсь к изначально задуманному плану и детально изучаю местность, понимая, что, кроме меня самой, нам сейчас никто не поможет и не вытащит. Вокруг только устрашающий лес, надежда на спасение иссякает с каждой секундой. Когда я уже хочу швырнуть ни в чем не повинный предмет, взгляд цепляется за точку между горами, отдаленно напоминающую дом.

Смотрится он не так далеко. Как же я сразу не заметила его? Как бы тяжело ни было до него добираться, в любом случае это единственная возможность элементарно найти помощь и согреться. Сдаваться не в характере Сары Абрамовой, а учитывая, что сейчас я ношу фамилию одного из самых устрашающих мафиози мегаполиса, так и подавно. Я не имею права сдаваться, не для этого прошла столько трудностей и испытаний!..

Снег облегчает дорогу, спина Князева скользит по ней идеально, только вот я начинаю переживать, что он весь забивается и пропитывает его одежду. Помимо сотрясения, ему не хватало еще и почки отморозить! Идея приходит мгновенно, сама я в движении, поэтому холода не чувствую. Сбрасываю верхнюю одежду, оставаясь в водолазке, и заматываю куртку на пояснице Артема: пусть хоть слегка согревает его.

Если дорога по ровной поверхности хоть и заставляла уставать, но не сильно, то, поднимаясь вверх по заснеженному холму к заветному спасению, я готова волком выть от ощущения собственного бессилия. Дрожащие руки то и дело норовят соскользнуть с тела Артема, я стараюсь максимально сосредоточиться, чтоб еще больше не покалечить своего фиктивного мужа. Не знаю, зачем я спасаю его, надо было бросить там и уходить в одиночку. Замерз бы, да и избавил от гнета собственной персоны!

Но все мы прекрасно знаем, что я бы никогда так не поступила. Не смогла оставить нуждающегося в помощи и защите, каким бы ужасным он ни был.

Давно сбившееся дыхание заставляет дышать через рот, пар выходит наружу, растворяясь, волосы покрылись инеем и застыли колом, а пальцы рук давно закоченели. Меня всю трясет, но, несмотря на это, я упорно продолжаю подниматься. Сколько времени проходит, знает только один Всевышний, по ощущениям, не меньше нескольких часов. В обувь набился снег, я давно уже перестала чувствовать лодыжки.

– Не могу, я больше не могу!.. – еле шевеля губами, произношу