Танец с дьяволом - Сара Адам

для защиты слуха от шума. Трясущейся рукой надеваю их, пока Артем нажимает какие-то кнопки рядом со множеством датчиков на приборной панели. Выглядит он абсолютно уверенным, каждое движение профессионально отточено, лопасти начинают набирать скорость и крутиться сильнее. Вместе с этим увеличивается и шум, но наушники его частично глушат.

Сердце проваливается в пятки, когда вертолет начинает взлетать и набирает высоту достаточно быстро. Вцепляюсь руками в ремень безопасности в поисках бессознательной защиты. Завораживающий вид на весь город с птичьего полета открывается через переднее стекло во весь рост. Завороженно наблюдаю, и с каждой минутой страх постепенно начинает отступать, на его место приходит восторг. Кручу головой во все стороны, рассматривая высотные здания, парки и пруды. Я всегда была влюблена в Нью-Йорк, но сегодня особенно остро ощущаю свои чувства к этому городу!

– Посмотри направо, – неожиданно звучит в наушниках хрипловатый голос Артема; он наклоняет вертолет в указанную сторону, поворачивая. Дыхание спирает от переполняющих эмоций от раскинувшегося под нами города. – Нравится? – спрашивает он, глядя на меня в упор.

Полет проходит спокойно, я продолжаю жадно наблюдать за сменяющимися пейзажами, пытаясь запомнить каждый момент и деталь. Иногда даже достаю из кармана возвращенный смартфон, не стесняясь Князева, записываю видео, чтобы потом пересматривать. На некоторых кадрах даже вижу его самого, но он упорно делает вид, что не замечает камеру, и не светит лицо полностью, только сбоку сосредоточенный точеный профиль, острые скулы, пухлые губы…

«Так, стоп. Прекращай, Сара, а то полетела душа в рай!»

– Куда мы летим? – спрашиваю, когда понимаю, что наш полет заключается не просто в экскурсии. Нет, мы летим за пределы мегаполиса, под нами проплывает шоссе с несущимися машинами и деревья леса по бокам.

– Тебе понравится, – сообщает Артем, не сомневаясь в своих словах.

Часы показывают, что мы летим около часа, возможно, чуть дольше. В салоне становится заметно холоднее, потому что перед нами виднеются снежные вершины гор и припорошенные снегом верхушки деревьев. Решаю не спрашивать, что это за местность, потому что знаю: не скажет в любом случае. Откинув голову на сиденье, наблюдаю, пытаясь сдержать улыбку. Сегодня один из самых лучших дней в моей жизни! Даже и мечтать о таком не могла! Хочется поблагодарить Артема, сказать, что он сделал меня безумно счастливой, устроив полет на вертолете.

Открываю рот, пытаясь произнести речь, но, пока настраиваюсь, улыбка с моего лица спадает от начинающих пищать датчиков с приборной панели. Взгляд цепляется за один из них, на котором красная стрелка падает и звуки усиливаются. Артем, как и я, бросает острый взгляд именно на него, спокойно щелкает тумблерами, но ничего не помогает. Нас знатно так встряхивает, и я снова хватаюсь за ремень.

– Что случилось? – спрашиваю дрожащим голосом, стараясь держать себя в руках и не паниковать. Хотя мне это удается плохо и сердце пускается вскачь.

Я думала, Артем отмахнется, не ответит из-за нервов, но он отвечает ледяным голосом:

– Двигатель отказал.

– Как это – отказал?! – спрашиваю на выдохе. Становится невозможно дышать, как будто из легких выкачали весь воздух. Грудь сдавливает, паника липкими щупальцами пробирается в каждый уголок подсознания: мы разобьемся!

Видимо, на моем лице все написано, поэтому Князев своеобразно успокаивает:

– Не ссы, нормально все будет.

Бросаю взгляд из-под дрожащих ресниц на заканчивающийся под нами лес и виднеющуюся опушку, окруженную горами и скалами. Вертолет начинает качать из стороны в сторону, когда Артем пытается посадить его вручную. Дым, я так понимаю, исходящий из нашего судна, заволакивает обзор, усиливаясь с каждой секундой. Я не понимаю, что именно происходит, почему, если отказал двигатель, мы не падаем вниз камнем и почему он вообще, черт подери, отказал?!

Делаю глубокий вдох и выдох, чтобы не паниковать; кресло трясется, как и все вокруг. Писк датчиков не дает полноценно успокоиться, верхушки елей царапают дно вертолета, когда Артему удается снизиться.

Муж командует держаться крепче, из-за усиливающегося ветра нас мотает по сторонам; резкий толчок – и встряска, несмотря на пристегнутые ремни, выталкивает меня вбок. Я больно ударяюсь виском о стекло, перед глазами все начинает плыть, а затем – темнеть.

Цепляясь за реальность, хочется позвать Артема, но кромешная темнота поглощает меня.

* * *

Жуткий холод и завывающий ветер, пронизывающий до костей, вызывают дрожь во всем теле. Слабый пищащий звук раздражает барабанные перепонки, заставляя издать сдавленный стон отчаяния в надежде, чтобы он прекра-тился.

Первое время не могу понять, где нахожусь и что произошло, заставляю себя распахнуть веки, мозг затуманен, взгляд расфокусирован. Я чувствую тошноту. Почему мое тело в неудобной полусогнутой позе? Дрожащей рукой провожу по лицу, потираю пальцами глаза. Четкий запах дыма окутывает, обволакивает со всех сторон.

Жарко. Почему так жарко?

Артем… Чувство, что муж где-то рядом, четко сидит внутри.

– Арт? – хрипло зову его, произнести удается не с первого раза, и голос звучит ужасно тихо и неуверенно. – Артем?

Тишина. Ответа нет.

Прокашлявшись, заставляю себя попытаться разглядеть хоть что-то из-за пелены перед глазами, но затем понимаю, что это дым, который не уходит, а только усиливается.

Зову Князева еще раз, а затем, не получив ответа, протягиваю мгновенно начавшую ныть руку и нащупываю на соседнем сиденье мужа. Он без сознания!..

Отстегнув трясущимися пальцами ремень безопасности, не без труда сползаю и, практически ничего не видя, пытаюсь открыть заклинившую дверь со своей стороны, но та, зараза, упорно не поддается. Глаза начинает щипать от едкого дыма. Смаргиваю слезы и, несмотря на полное отсутствие сил, начинаю выбивать дверь. Меня душит кашель, скрежет металла разносится на весь салон, когда с пятой попытки мне удается это сделать.

Ледяной воздух врывается внутрь, немного рассеивая дым. Еще чуть-чуть, и салон загорится! Осознание этого заставляет меня действовать быстрее. Обернувшись, вижу бессознательного мужа. Вертолет лежит на заснеженной земле как раз таки боком на стороне Князева. По стеклу размазана кровь; прикладываю руку к правому виску Артема и чувствую теплую жидкость. Подавив волну паники, отстегиваю ремень и, подхватив мощное тело за подмышки, пытаюсь поднять его, но ничего не выходит.

– Ну же… давай… – Пыхтя, делаю еще одну попытку сдвинуть Артема, но он словно прирос к сиденью. – Качок недоделанный!.. – Злость захватывает все нутро: на себя – за беспомощность, на него – за то, что отключился и я вынуждена спасать его, вытаскивая, а не наоборот. – Вставай! Помоги мне, иначе мы оба умрем! – произношу с надрывом, как крик души из-за безысходности. Из глаз льются слезы.

Кулаки сами находят грудь Князева, и я в отчаянии осыпаю ее ударами. От моих активных атак муж слегка наклонятся вперед, и, слава богу, это дает преимущество.